Настоящие потрясения, строго говоря, еще даже не начались, а симптомов неизлечимой болезни этой государственной системы все больше. Явное нежелание Владимира Путина связывать свое имя с непопулярными антикоронавирусными мерами порождает дисбаланс власти и невольно запускает процессы федерализации. По злой иронии судьбы бессменный правитель России возродил явление, с которым настойчиво боролся в нулевые годы. И, кстати говоря, которое он еще недавно пытался навязать Украине.
Ситуация выглядит плачевной. Сознательно превращенные в труху государственные институты, изнасилованное общество, стремительно разрушающаяся экономика — все это плохое подспорье в чрезвычайных обстоятельствах. Основательно зачищенное политическое поле более не может дать государственных деятелей, соответствующих масштабу стоящих проблем. Отрицательный отбор создал популяцию подобострастных и мало способных госчиновников.
Миф про «доброго царя» рушится на глазах
Катастрофические последствия, судя по всему, грозят всем сферам жизни. Экономист Евгений Гонтмахер всегда был предельно аккуратным в оценках происходящих событий. Тем не менее сейчас он полагает, что «мы в России быстро идем навстречу мощнейшей с 1917 года политической встряске». Воспроизводится знакомый исторический сюжет: Путин, как в свое время Николай II, решительно не желает видеть то, что очевидно любому непредвзятому наблюдателю.
А тем временем на Россию, в третий раз за сто с небольшим лет, надвигаются мощнейшие социальные катаклизмы. Теперешнее политическое затишье имеет явно временный характер. Определенно не стоит недооценивать недавний митинг во Владикавказе. В критических условиях протестные настроения распространяются, подобно вирусной инфекции в замкнутом пространстве. Недовольство может принимать самые неожиданные формы. Например, на днях в крупных российских городах состоялись «цифровые» митинги. Таким образом, мало сомнений, что после окончания карантина активная часть общества предъявит государству длинный счет за кошмар вынужденного бездействия.
За последний век с четвертью масштабные социальные изменения с неумолимой регулярностью происходили примерно в одно и то же время года. При этом толчком к переменам служили любые неуклюжие действия российской власти, к несчастью, равномерно распределенные по всем календарным месяцам. Нередко политический кризис начинался в середине лета, набирал силу в августе—сентябре и приходил к закономерному итогу в октябре—ноябре. Если же правительство справлялось с массовым недовольством, то новая волна общественной активности поднималась в феврале—марте. Чтобы в этом убедиться, достаточно изучить историю родной страны, начав с обстоятельств издания Манифеста 17 октября.
По меткому замечанию Василия Розанова про крах царизма, «Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три». «Союз нерушимый» уложился в столь же короткий срок. Конечно, исторические аналогии всегда условны и не дают верных ответов на современные вопросы. Но, заглядывая в будущее, совершенно не хочется говорить о России, что она опять утонула.
Роман Трунов
Источник - Блогосфера