Сегодня мы наблюдаем известный парадокс: официальные данные статистики преступности показывают устойчивое снижение её уровня в стране в течение ряда последних лет.
И это происходит в то время, когда явно обострилась международная напряжённость, продолжаются локальные и региональные военные конфликты и террористические атаки. Когда внутри государства чудовищно выросла социальная поляризация на узкий слой безмерно богатых и подавляющее большинство бедного и нищего населения. Когда российская экономика переживает далеко не самые лучшие свои времена.
Когда коррупция продолжает разъедать политическую систему страны. Когда в обществе нарастают экстремистские проявления. Даже учитывая известный эффект «запаздывания» преступности «в ответ» на социальные вызовы и проблемы, самое адекватное объяснение состоит в том, что в нынешнем нашем обществе происходит тотальный «уход в тень» многих социальных явлений, включая преступность.
Официальная статистика всё меньше отражает криминальные реалии, а преступность не только виртуализируется за счёт применения высоких технологий, но и в целом становится всё более латентной.
Весьма значительную, если не определяющую, роль в «теневизации» (латентизации) как преступности, так и многих других социальных явлений, на мой взгляд, играет некая скрытая теневая сила, выросшая в недрах самого государства. Причём, эта тайная сила не является легальной альтернативой действующей власти по типу «теневого кабинета» Великобритании. Это – «теневое государство», которое, безусловно, является негативным криминогенным фактором.
Проблема криминогенного потенциала теневого государства, если не учитывать различные конспирологические подходы, в настоящее время недостаточно исследована, в отличие от феномена теневой экономики или даже «теневого права». Все названные явления объединяет их неофициальный статус: это – то, что не находит отражения в государственной статистической и прочей отчётности, это – то, чего официально нет на самом деле.
Проблема влияния теневой стороны политической власти в целом на общество сегодня заметно актуализировалась. К сожалению, даже в известных работах, выполненных в рамках криминологического исследования политической сферы общества (политической криминологии), теневое государство остаётся пока за пределами внимания авторов. Больше повезло производному от теневого государства – теневому праву.
В своё время идею исследования «теневого права» первым предложил известный теоретик права В.М. Баранов. Эта идея получила, в целом, одобрение научного сообщества, но с одним общим замечанием — не стоило этот теневой регулятор называть правом в силу его антигосударственного характера.
Однако ведь дело не в названии, а в сути теневой регламентации, специфике ее форм, особой опасности и способности к расширенному воспроизводству. Теневое право — антипод официальной (государственной) системы нормативного и индивидуального правового регулирования. Другими словами, это и есть пресловутые «понятия», которыми руководствуются представители криминалитета в своей повседневной деятельности.
Данная идея, несмотря на дискуссионность, тем не менее, нашла последователей, в том числе в лице известного политолога В. Пастухова, который развил её, составив гипотетический проект т.н. «понятийной Конституции».
Экспертами отмечается, что теневые институты из экономики «пустили корни» в политической и правовой системе. Более того, сегодня они выполняют системообразующую роль по «склейке» экономики с политикой и правом. Чиновники используют свои рабочие места, власть и информацию, которой они располагают, как один из ресурсов для осуществления своего частного предпринимательства.
Официальное позитивное право в значительной мере превратилось в декоративное. Теперь оно нередко используется лишь для того, чтобы наказать тех, кто нарушает теневые нормы или мешает влиятельным группировкам добиваться своих «теневых» экономических, политических или иных целей.
Учитывая известный тезис о том, что право есть ничто без аппарата, способного к принуждению, «теневое право», в свою очередь, обеспечено некоей теневой силой, роль которой предстоит исследовать. Если позитивное право реализуется посредством деятельности легитимного государства, то теневое право реализуется через скрытое государство, теневую власть.
Теневая власть определяется политологами как «устойчивая совокупность неформальных (незаконных) процедур и институтов, которые в коррупционных отношениях и видах деятельности выражаются в установлении параллельных центров власти, существенно влияющих на принятие ключевых политических и государственных решений, носят закрытый характер и распространяются среди членов теневой элиты и их сторонников, криминалитета. Теневая политическая власть характеризуется технологиями, которые своеобразно врастают в официальный госаппарат и тем самым вытесняет официальные нормы, нанося существенный вред государственному, политическому порядку». Представляется, что такая власть и есть т.н. теневое государство.
Как указывают политологи, всем без исключения политическим эпохам присуще использование двух основных типов политического управления: открытого (явного) и скрытого (теневого, тайного). В первом случае цели власти и управления ставятся и осуществляются открыто. Во втором – камуфлируются, маскируются, замалчиваются. Конкретное соотношение этих двух типов реализации власти зависит от целого ряда причин. Но прежде всего – от степени совпадения (или несовпадения) интересов тех, кто управляет, и тех, кем управляют.
Многие процессы в нынешней России, к сожалению, реализуются не в цивилизованном, открытом варианте, а под “ковром”, в теневых структурах и теневыми способами. По оценкам экспертов, ещё нигде и никогда теневая составляющая не играла такой значительной, даже определяющей роли, как в Советском Союзе последних лет его существования и в современной России.
Экономические интересы абсолютного меньшинства российского общества выдаются за интересы общества и обеспечиваются соответствующей государственной политикой.
В литературе всё больше накапливается источников, свидетельствующих о формировании и деятельности теневого государства в России. Как полагают политологи, в отсутствие нормального государственного строительства российские политические элиты создали систему параллельных властных структур — «теневое государство» — основной характеристикой которой является сращивание путем коррупции между правительственными элитами и элитами частного сектора.
Результатом такого сращивания является сдерживание развития нормальных политических институтов, торможение процесса производства и отказ большинства населения от законной экономической деятельности и участия в политическом процессе. Главной целью этой элиты является не общественное развитие, а собственное выживание и получение немедленных финансовых выгод.
Сегодня громадный рост теневой (криминальной) составляющей является нередко следствием не столько соответствующих политических упущений, недоработок, сколько установок, усилий в теневой политической сфере. В неформальном процессе участвуют и формальные институты – аппараты президента, правительства, министерств, губернаторов или мэров и т.д.
Но и в последнем случае эти структуры действуют не на представительном или правительственном, а на неформальном, личностном уровне и (что является главным) с узко корпоративными целями. Специфика российской политической среды заключается в том, что неформальное поле стало значительно сильнее формальных отношений.
Теневая политика самым непосредственным образом связана с коррупцией, а потому должна рассматриваться как важнейший криминогенный фактор. В роли теневой юстиции часто выступают вполне официальные структуры – органы внутренних дел, прокуратура, суды. Теневики создали сеть и собственных структур с административными и даже чисто юридическими функциями.
Другая составляющая теневой юстиции – использование и подкуп механизмов официальной юстиции. Все большая часть блюстителей правопорядка стала увязать в сетях теневой экономики, а использование “крыш”, правовых и властных возможностей официальной юстиции в интересах “заказчиков” стало отличительной особенностью правоприменительной практики.
Структура «коллективной олигархии», – нового правящего класса при нынешнем президенте, – существенно усложнилась в сравнении с 90-ми годами. Теперь в нее вошли: старые (укрощенные) олигархи; новые (свои) олигархи, которых еще называют «олигархи-лайт»; крупные чиновники, прежде всего, высшие офицеры силовых ведомств, которые напрямую стали подчинять себе бизнес; множество анонимных советников (консильере), обслуживающих чиновничество; видимо, присягнувшая Путину часть элиты «воровского мира», значение которой в целом не только не упало, но даже возросло в сравнении с пресловутыми 90-ми годами.
По принципам своей организации бюджетный процесс созданного теневого государства копирует механизмы наполнения «воровского общака» – в него отдают процент от различного рода доходных промыслов, так или иначе связанных с функционированием власти.
Возникает вопрос: как соотносятся теневое государство и явление, о котором упоминают чаще – криминальное государство? Представляется, что последнее есть заключительная стадия развития теневого государства, это своего рода то же криминальное государство, только проходящее ещё пока свой инкубационный период.
Элементами его выступают субъекты теневой власти, теневая политика, теневое право, теневая юстиция, теневая экономика и теневая идеология. По масштабам распространения это может быть власть т.н. «мирового правительства», незаконные псеводогосударственные образования типа ИГИЛ (запрещено в РФ – прим. ред.), внутригосударственные или региональные структуры. Субъектами внутренней теневой власти являются коррумпированные служащие и политики, неформальные сообщества («Семья», «друзья», «Двор») или (и) представители криминалитета.
Таким образом, сегодня мы видим в политической сфере страны основные элементы теневого государства: есть реальная теневая власть и ее правовые механизмы, есть теневое право, его нормы и обычаи, их принудительная сила, есть аппарат исполнения теневых законов. Есть квалифицированные кадры с опытом работы и связями в правоохранительных органах и других структурах власти. Совокупность всех этих и многих других существенных и взаимосвязанных теневых юридических элементов, их единая направленность на обеспечение и защиту теневых интересов позволяет говорить о вполне сложившемся едином теневом государстве внутри государства официального.
Важный вопрос: каковы особенности причинного комплекса возникновения и формирования теневого государства. Он требует самостоятельного рассмотрения. Если говорить кратко, то, на мой взгляд, это является следствием глубокой ущербности социума, где вместо социальной солидарности, сплочённости, социальной гармонии, в обществе возникает социальное расслоение, раскол на имущих и неимущих, сытых и голодных, хозяев и холопов.
Государство призвано гармонизировать интересы личности, общества и государства. Когда власть не может это обеспечить, возникает потребность в насильственном удовлетворении частных или общественных интересов. Не зря говорят, что всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. В этом смысле тайная власть вдвойне опасна.
Теневое государство есть результат социальной патологии. Социальная патология проявляется в двух основных формах: социальный паразитизм (жизнь одних субъектов за счёт других) и насилие (экстремизм, агрессия, устрашение, уничтожение). Объединяет обе формы отчуждение: отношение одной части населения к другой лишь как к средству для удовлетворения собственных потребностей или отвержение от других и даже себя. Отчуждение – сущность социальной патологии.
Общество, построенное на основе реализации основополагающих принципов Свободы, Справедливости, Солидарности и Равенства, не приемлет насилия, паразитизма, эксплуатации, а значит, не нуждается в тотальной лжи и уходе в тень его власти. Сила – в Правде. Следовательно, в условиях прозрачной власти, прозрачных политических процедур, «белой» экономики, контролируемой обществом юстиции, места для теневого государства не остаётся.
Виталий Номоконов, профессор ДВФУ.
Фото Stuki-druki.com