Правительство подготовило законопроект, который эксперты уже назвали «гвоздем в крышку гроба» и криминалистики, и всего отечественного правосудия
Мало кто из обозревателей, политологов или социологов – и отечественных, и западных – называет Российскую Федерацию государством, дружелюбным к своим гражданам. То и дело в прессе звучит критика в адрес российских судов, репрессивного законодательства и «грязной» правоприменительной практики: доля оправдательных приговоров в РФ является одной из самых низких в мире, а по количеству «сидельцев» наша страна, сильно уступая по численности СССР, вполне сопоставима с Советским Союзом сталинских времен.
Впрочем, как справедливо заметил один безымянный оптимист, не бывает так плохо, чтобы не могло стать еще хуже. И пока российские СМИ доводили до сведения граждан подробности успешной подготовки к сочинской Олимпиаде, борьбы с педофильской пропагандой, а также с вьетнамцами, алжирцами и сирийцами, внезапно оказавшимися главными нелегалами в нашей стране, – в тиши кабинетов власти родился законопроект, серьезность и важность которого трудно переоценить.
Доказательства больше не нужны
Как и положено солидным документам, новый закон называется нарочито безлико: «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» – формулировка, ничего не говорящая не то что рядовому обывателю, но и профессиональным юристам. По крайней мере, пока человек не начнет читать текст законопроекта.
В нем правительство предлагает законодательно расширить сферу применения особого порядка судопроизводства, распространив этот механизм на большинство статей УК РФ. Делается это, как поясняют разработчики законопроекта, для «снижения расходов средств федерального бюджета, связанных с рассмотрением дела по существу и вызовами в суд участников уголовного судопроизводства», а также для «значительного сокращения сроков рассмотрения уголовных дел судами».
Иными словами, российские власти хотят сэкономить на следствии, так же, как ранее они уже сэкономили на образовании, науке, медицине и некоторых других сферах жизни, – полагают обозреватели.
Особый порядок рассмотрения дел – это упрощенная процедура, в ходе которой приговор подсудимому выносится за одно заседание. Суд не исследует доказательства, собранные следствием, не приглашает свидетелей. Обвиняемый, в свою очередь, соглашается со следствием, признает обвинение в том виде, в котором его сформулировал следователь и утвердил прокурор. В качестве «пряника» подсудимому полагается более мягкий приговор, нежели при обычном порядке рассмотрения дела: не более 2/3 предусмотренного по инкриминируемой статье максимального срока.
Для того, чтобы поощрить эту практику, правительство предлагает увеличить количество статей, по которым можно будет рассматривать дела в особом порядке, и распространить законопроект на подозреваемых, которым в случае обвинительного вердикта грозит до 15 лет. В настоящее время «потолок» для упрощенного рассмотрения составляет 10 лет.
Прощайте, шерлоки холмсы!
«Если этот закон вступит в силу, то в особом порядке будут рассматриваться процентов 80 всех дел», – считает адвокат Сергей Афанасьев. – Такой закон – просто подарок органам следствия: не надо забивать голову тактиками, методиками, проблемами. Договоритесь с обвиняемым – и всё. Криминалистика закончилась, дела можно не расследовать».
Согласен с коллегой и другой адвокат, Юрий Новолодский. «Если круг дел, в которых суду не нужно исследовать доказательства, расширится, то правильно пишут авторы пояснительной записки: сплошная экономия бюджетных средств. Особый порядок позволяет суду не исследовать доказательства вообще», – поясняет юрист.
При этом он отмечает, что суд должен занимать жесткую критическую позицию по отношению к каждому доказательству, предъявленному следствием. В этом отношении принятие нового законопроекта, по словам защитника, станет «панихидой по правосудию».
Особый порядок рассмотрения дел был введен в РФ в 2009 году. С тех пор следственные органы выработали особую тактику расследования самых «недоказуемых» дел. «Поймали четверых, следователь ничего не делает, а только ждёт, кто из них первым признается, – рассказывает Сергей Афанасьев. – Гражданин, давший показания по сделке со следствием, получает рассмотрение дела в особом порядке, которое выделяется в отдельное производство». При этом люди, которых он называет своими подельниками и соучастниками, не присуствуют на процессе и не могут ему возразить или же опровергнуть его показания.
После завершения первого суда следствие возвращается к «молчунам», только их процессы идут уже с «довеском» в виде вынесенного обвинительного приговора «подельнику». Естественно, оправдаться в таких условиях у подсудимых нет никаких шансов.
Обозреватели отмечают, что именно по этой схеме было построено одно из самых громких дел последнего времени – «дело Кировлеса». Приговор кандидату в мэры Москвы Алексею Навальному и предпринимателю Петру Офицерову выносили на основании показаний ранее осужденного «в особом порядке» экс-гендиректора «Кировлеса» Вячеслава Опалева.
Пыточное правосудие – отнюдь не в прошлом
Некоторые обозреватели дают и еще более мрачный прогноз. По их мнению, ставка на получение явки с повинной и сделки со следствием приведет российскую судебную систему к жуткой метаморфозе: «Получается, что лучшим следователем станет безумный садист, в чьих умелых руках любой возьмёт на себя все грехи этого мира. А лучшим судьёй – тот, кто научился за пару минут набирать на своём компьютере текст обвинительного приговора и зачитывать его скороговоркой, не задумываясь в процессе о вопросах вины и невиновности. Это не конец криминалистики, как говорят эксперты, это конец правосудия. Из постановочного театра абсурда российские суды превратятся в фабричный конвейер, что ежечасно штампует обвинительные приговоры и сломанные судьбы», – пишет публицист Михаил Беляев.
Адвокаты отмечают, что норма об особом рассмотрении дел была введена в 2009 году, то есть относительно недавно, однако уже сейчас в провинции большинство уголовных дел направляются в суд в особом порядке. Нетрудно понять, к чему может привести принятие закона, позволяющего таким нехитрым способом закрывать практически любые дела, в том числе об убийствах, создании преступных сообществ и терроризме