В Уссурийске так посадили сына известных юристов
Уссурийские юристы Глазуновы борются за своего сына почти 9 лет. Парню дали 12 лет колонии за торговлю наркотиками. Юристы утверждают, что это была подстава полиции. Они не просто так утверждают – они выиграли Европейский суд. Согласно постановлению Страсбурского суда, права Игоря на справедливое правосудие было нарушено.
Опера использовали наркомана
Как говорит Людмила Глазунова, имело место и фабрикация дела. 22 марта 2016 г. было вынесено и вступило в законную силу Постановление Европейского Суда по правам человека по девяти жалобам «Акулин и другие против России» жалоба под № 66628/09, куда вошла и жалоба «Глазунов И. против России».
Европейский суд признал нарушение ст. 6 Конвенции в связи с тем, что заявители были осуждены за преступления, совершенные в результате провокаций со стороны органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.
Людмила Глазунова обращает внимание, на то, что по делу ее сына оперуполномоченные Ганза О.А. и Горбенко Р.А. – не имея доказательств участия Глазунова Игоря Юрьевича в торговле наркотическими веществами, не имея постановления на проведение оперативно-розыскных мероприятий в отношении Глазунова И., утвержденных руководителем, привлекли для участия в мероприятиях наркозависимого «Петрова», который неоднократно звонил сыну и просил помочь ему в покупке для него гашишного масла.
Она заявляет, что сфабриковали четыре контрольных закупки. Преднамеренное использование наркозависимого лица при инициировании требования купить для него наркотические средства свидетельствует о применении должностными лицами недозволенных методов доследственной проверки. Суммы денег на контрольных закупках фигурировали всегда одинаковые – 800 рублей, а количество «зелья» приобреталось в каждом случае разное.
Все закупки наркотических средств в рамках ОРМ «Петров» осуществлял самостоятельно, и никто из оперативных сотрудников за ним во время данного мероприятия не наблюдал. Лицо, у кого он приобретал наркотическое средство, известно сотрудникам только с его слов. Приобрести наркотическое средство «Петров» мог у любого неустановленного лица.
Выявив 28 июня 2007 года в 20 часов 40 мин факт сбыта наркотического средства, оперативные работники не изобличили сбытчика, не пресекли совершение им преступлений. Напротив, 28 июня в 21 час 40 мин., 12 и 21 ноября 2007 г., оперативные работники наркоконтроля Горбенко Р.А. и Ганза О.А., своими действиями провоцировали сбытчика на совершение новых преступлений».
При таких мероприятиях по проведению «Контрольных закупок», как считает Глазунова, и с ней соглашается Европейский суд, к уголовной ответственности можно привлечь любого, кого сотрудники наркоконтроля захотят «назначить» виновным.
Это была позиция Глазуновой. Позиция органов и российского суда в том, что Глазунов торговал наркотиками в особо крупном размере.
80% людей можно сделать преступниками
Кстати, хоть они и выиграли Европейский суд, хоть им и выплатили компенсацию, парень до сих пор сидит – его не восстановили в правах. Местные полицейские Глазуновой говорили, что им нет дела до позиции Европейского суда. Она же считает, что ее сына намеренно сделали преступником работники правоохранительных органов.
Глазунова выслала постановление и доклад ФОНДа противодействия организованной преступности и коррупции «АНТИМАФИЯ». В докладе фонда говорится:
«Всемирная криминологическая статистика свидетельствует, что из всего населения любой страны 10% граждан никогда и ни при каких обстоятельствах не совершат преступления, 10% – будут совершать преступления в любых условиях и при любых обстоятельствах, а оставшиеся 80% – будут вести себя соответственно складывающейся ситуации – если будет нужда или сложатся обстоятельства, то совершат преступления, а если особых условий не будет, то будут соблюдать установленные нормы.
Как показывает практика правоохранительной деятельности, в России именно против этих 80% условно неустойчивого населения и направлены провокационные методы работников МВД, что позволяет им рапортовать об успехах в выявлении преступных посягательств, ими самими же и созданных.
Последние несколько лет в среде практикующих в сфере уголовного судопроизводства юристов часто обсуждается юридическая природа и сущность таких оперативно-розыскных мероприятий, как «оперативный эксперимент и проверочная закупка», зачастую перерастающую в элементарную провокацию преступления».
Но давайте вернемся к постановлению Европейского суда. Как говорит Глазунова, это было именно постановление, поскольку решение о запрете провокаций Европейский суд уже однажды вынес, и далее по всем однотипным делам, где использовалась провокация, выносит постановление. Как говорит Глазунова, не только ее сын Игорь добился такого постановления, в отношении многих лиц, особенно по провокациям, связанным с наркотиками, были вынесены такие постановления.
Имел ли намерение сбыть наркотик?
– Мой сын сидит уже 8 лет и 9 месяцев. Один мужчина умер в тюрьме, постановление Европейского суда за него получила его жена. Чем вообще можно компенсировать страдания таких людей, как мы?
Итак, решение Европейского суда. Глазунова объединили с делом других таких же страдальцев. Им выслали два решения по «Лагуте и другим» и по «Весселову и другим», сославшись на эти решения, Европейский суд дело Глазунова рассматривает по аналогии.
Итак, резонансные дела о милицейских подставах. Первое дело называется «ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ ДЕЛО «ЛАГУТИН И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ».
В начале постановления приводится история братьев Лагутиных. Человек, имеющий отношение к полиции, упросил братьев Лагутиных купить для него наркотики. Их версия такова, что они считали его наркоманом, а поскольку сами покуривали, решили помочь и достали для него наркотик. Лагутины утверждали, что ранее никому, кроме сотрудника полиции, наркотики не продавали, и все их действия являются милицейской провокацией.
Жалоба Семенова: он был наркоманом, внедренный сотрудник Иванов попросил купить для него дозу, которую они употребили вместе.
Жалоба Шляховой: она наркозависимая и приобрела наркотики для двух сотрудников полиции. На суде она заявила, что ее действия были вызваны подстрекательством УВД.
Жалоба Зверяна. Он купил наркотик для человека, связанного с полицией, так как считал его наркоманом и пожалел, достал для него дозу.
Далее суд исследует уголовную практику России: «15 июня 2006 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал разъяснения. Он определил следующие условия, при которых результаты проверочной закупки могут быть приняты в качестве доказательств в уголовном судопроизводстве: (I) они должны быть получены в соответствии с законом, (II) они должны свидетельствовать, что умысел обвиняемого на незаконный оборот наркотических средств сформировался независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также (III) о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния».
Государство по этим делам возражало, что осужденные не исчерпали всех механизмов защиты прав внутри государства. Европейский суд с этим не согласился.
В общем, власти всячески говорили о том, что закупки проводятся без нарушений. В то время как заявители в один голос утверждали, что не имели цели никому сбывать наркотики. Их на это подтолкнули. Никаких доказательств, что поступала информация о том, что они сбывают наркотики, не было.
Подстрекать нельзя!
«В делах против Российской Федерации Европейский Суд ранее устанавливал, что контролируемые милицией проверочные закупки были по сути бесконтрольными в части поведения негласных агентов и информаторов по причине отсутствия ясной и предсказуемой процедуры получения санкций на проверочные закупки.
Наконец, Европейский Суд подчеркивал роль внутригосударственных судов, рассматривающих уголовные дела, в которых обвиняемый утверждал, что подвергся подстрекательству к совершению преступления.
Любой доказуемый довод о подстрекательстве создает для судов обязанность рассмотреть его способом, совместимым с правом на справедливое судебное разбирательство. Применяемая процедура должна быть состязательной, тщательной, всесторонней и убедительной в вопросе о провокации, причем на сторону обвинения возлагается бремя доказывания отсутствия подстрекательства.
…Наконец, Европейский Суд напоминает, что общей чертой многих дел о провокациях агентов является то, что заявитель лишен возможности выдвинуть довод о подстрекательстве, поскольку защиту не знакомят с соответствующими доказательствами, часто формальным решением со ссылкой на иммунитет публичного интереса, предоставленный определенным категориям доказательств.
Европейский Суд ранее отмечал, что в соответствии с российским законом не допускается подстрекательство лиц к совершению преступлений. Согласно уголовно-процессуальному законодательству все доказательства, полученные в нарушение этого запрета, в принципе должны быть устранены.
Государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить Ивану и Виктору Лагутиным, Семенову и Шляховой по 3000 евро (три тысячи евро) каждому в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму.
«Для предотвращения аналогичных нарушений Верховный суд изложил в своем решении от 16 декабря 2008 г. основные принципы в отношении случаев применения модели симуляции преступного поведения.
Во-первых, Верховный суд подчеркнул, что модель симуляции преступного поведения как метод расследования не может использоваться для подстрекательства к совершению преступления, но может применяться, только если уже была получена достоверная и объективная информация о том, что преступная деятельность осуществляется.
Во-вторых, должностные лица государства не могут действовать как частные лица с целью подстрекательства третьих лиц к совершению преступления, в то время как действия частных лиц, действующих с целью провокации третьих лиц к совершению преступления по указаниям и под контролем должностных лиц государства составляют такое подстрекательство.
В-третьих, вывод о наличии акта подстрекательства возможен, даже если должностные лица государства не действуют весьма интенсивно и напористо, включая ситуации, когда контакт с третьими лицами происходит не напрямую, а через посредников.
В-четвертых, бремя доказывания в судебных разбирательствах лежит на государственных органах, которые обязаны опровергать любые доказательства, выдвигаемые обвиняемым по уголовному делу в отношении подстрекательства к совершению преступления со стороны государственных представителей.
В-пятых, как только установлен факт подстрекательства, все доказательства, полученные за счет подстрекательства, становятся недопустимыми. Признание в совершении преступления не устраняет ни факта подстрекательства, ни его последствия.
В-шестых, предпочтительно, чтобы за методами негласных мероприятий осуществлялся надзор со стороны суда, хотя прокурорский надзор сам по себе не нарушает Конвенцию.
Настоящее решение Верховного суда является обязательным для судов страны. Таким образом, оно предусматривает ясную и предсказуемую процедуру для всех подобных дел».
Заявители жаловались на то, что были несправедливо осуждены за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, по подстрекательству милиции и что их доводы о подстрекательстве не были надлежащим образом рассмотрены в рамках национальных разбирательств в нарушение статьи 6 Конвенции. Эти жалобы подлежат рассмотрению с точки зрения пункта 1 статьи 6 Конвенции, который предусматривает следующее:
«Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...»
Дело Глазунова
Людмила Глазунова выслала постановление европейского суда в отношении ее сына.
Заявление № 66628/09 Глазунов против России объединено в дело Акулина и другие против России. Заявители утверждали, что каждый из них были осуждены за наркотические преступления после провокации со стороны полиции в нарушение ст. 6 Конвенции.
17 июня 2014 года заявки были доведены до сведения Правительства. Суд проинформировал правительство о том, что вопросы, поднятые этими приложениями, уже являются предметом прецедентным. Позицию правительства суд не спрашивает, но правительство может представить ее.
6 апреля 2015 года г-н Исмаилов (жалоба № 75503/10) умер. Жена заявителя выразила пожелание закончить дело от имени своего покойного мужа. Правительство не согласилось, заявив, что разбирательство в суде в отношении г-на Исмаилова должно быть прекращено из-за его смерти.
Суд считает, что вдова Исмаилова может продолжить дело. Соответственно, он отклоняет возражение властей Российской Федерации о том, что производство по делу должно быть прекращено.
Власти Российской Федерации утверждали, что г-н Шегута, г-н Баранов и г-н Васильев необоснованно говорят о провокациях.
Однако правительство не представило никаких замечаний по случаям.
Европейский Суд напоминает, что отсутствие в российской правовой системе ясной процедуры получения разрешения тестовых покупок остается структурной проблемой, которая подвергает заявителей произвольным действиям со стороны полиции и препятствует национальным судам в проведении эффективного судебного обзора, загоняет подсудимых в ловушку вины. Настоящие случаи идентичны другим российским делам о провокациях, в которых Суд последовательно выявил нарушения.
Суд не находит оснований отходить от своих предыдущих выводов, сформулированных в материалах других дел, и считает, что уголовные дела в отношении всех девяти заявителей были несовместимы с понятием справедливого судебного разбирательства. Принимая во внимание большую прецедентность по данному вопросу, Суд считает, что имело место нарушение ст. 6 Конвенции в отношении каждого из девяти претендентов.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО постановил, что имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в отношение всех заявителей. И выплатить компенсацию.
Получается следующий расклад: все жертвы провокаций употребляли наркотики или знали, где их взять. Впрочем, одно дело курить траву, а другое – ею торговать. Часто на жертв, которые подали в Европейский суд, морально давили наркоманы-засланцы, говорили, что у них тяжкие ломки, и даже грозились покончить с собой. При этом, во всех делах, никто и не думал ловить барыг, то есть тех, кто организовывает сеть по сбыту наркотиков.
Я уж молчу, что в этих делах не находят конопляные поля, или откуда появляется героин на территории России. Я не знаю, что такого важного было в остальных лицах, но знаю, что Глазуновы серьезные юристы, и в юридической среде это не единственный случай провокаций. Поэтому держитесь подальше от наркотиков и не исполняйте просьб людей, которым надо что-то купить или получить от кого-то посылку. Это тоже может быть подставой. Мы призываем всех, кого осудили за наркоту по подобной схеме обращаться в «АВ». В газету необходимо доставить протоколы с процесса и приговор.
А что касается Глазунова, как сообщила его мать, сейчас в верховном суде пересматривается его дело. Парень же собирается подавать на УДО. Кроме того, ей удалось добиться, чтобы начали проверять и сотрудников полиции.