Юрий Иванович Трифонов на свои деньги издал КНИГУ ПАМЯТИ жертв политических репрессий в Приморском крае. Однако в нее вошла лишь малая часть имен из огромного числа репрессированных. Нужны огромные усилия, чтобы начатое дело довести до конца. Почему книга памяти жертв политических репрессий в Приморье столь велика и почему для нее так мало памяти? Об этом пишет Юрий Иванович Трифонов.
Директор музея остерегается скандальных газет
В апреле 2015 года музей им. Арсеньева и УФСБ РФ по Приморскому краю заключили договор, по которому каждый квартал сотрудники службы безопасности обязались поставлять сведения о репрессированных приморцах музею им. Арсеньева. Первые 185 фамилий с краткими данными на мучеников из архивных досье уже поступили в музей.
– Люди обращаются в музей по поводу отсутствия Книги памяти, – поясняет директор музея им. Арсеньева Виктор Шалай. – Конечно, на издание бумажного варианта Книги мы не претендуем. Таких денег у музея нет. Но электронную версию Книги памяти репрессированных в П.К. музей со временем вполне может разместить в интернете.
Думаю, слукавил директор. В этой истории было так: работники УФСБ по Приморскому краю, получив от меня экземпляр изданной мной Книги Памяти жертв политических репрессий в Приморском крае в 1920-1950 гг., предложили мне разработать бланк учетной карточки. Отдел по реабилитации начнет заново реабилитацию жертв политрепрессий, так как ранее проведенная работа не соответствует новым требованиям. По мере заполнения, карточки под роспись будут выдаваться мне, чтобы текст карточки перевести в электронную форму и издать заново Полную Книгу Памяти Жертв Политических Репрессий.
Письмо, написанное мной и согласованное с Приморским УФСБ, директору музея Виктору Шалай осталось только отпечатать на фирменном бланке, подписать, поставить печать и отправить. Так и был решен вопрос с началом повторной реабилитации. 185 фамилий с краткими данными из архивных досье уже поступили в музей им. Арсеньева. Как только музей их получил, я позвонил директору и попросил их для открытой печати в федеральной газете, на что господин Шалай не без сарказма бросил мне, что сегодня это самая скандальная газета по отношению к нынешней власти в крае.
Изъятие из небытия
Напомню, что 18 октября 1991 г. был принят Закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий». В нем впервые была дана не только правовая и нравственная оценка государственного террора против собственного народа, но и подчеркнута необходимость ликвидации его последствий. По всей стране стали возводиться памятники, памятные камни и кресты, храмы с колоколами невинно убиенным, издаваться Книги памяти.
В 1997-м губернатор Приморья Евгений Наздратенко подписал постановление «О подготовке к изданию Приморской краевой Книги памяти жертв политических репрессий». Главным ее редактором и руководителем рабочей группы назначили заслуженного деятеля науки России профессора Алексея Деревянко.
Планировалось, что в Книге, кроме имен расстрелянных, будут историческая справка о том, как начинались репрессии на Дальнем Востоке, воспоминания репрессированных и их родственников, фотографии. Работа над подготовкой многотомной книги продолжалась и в последующие годы. Рабочая группа, назначенная губернатором и получившая доступ в засекреченные архивы, регулярно приносила в редакцию списки жертв с краткой информацией из досье о каждом. Впервые обнародованные сведения получили большой общественный резонанс. В газету стали приходить, звонить, писать люди, чья судьба так или иначе была связана с событиями террора.
И сегодня ко мне обращаются родственники сгинувших в молохе репрессий с просьбами помочь разыскать хоть какую-то информацию. Десять лет, с 1992-го по 2002 год на страницах местной газеты регулярно выходили публикации мемориальных колонок. За эти годы не стало и Алексея Пантелеевича Деревянко, и Иды Петровны Поповой (возглавлявшей краевую организацию «Мемориала» и непосредственно сотрудничавшей с редакцией).
Государство остыло, а члены группы поплатились жизнью
В 2002-м край прекратил финансировать деятельность рабочей группы. Но еще несколько лет Николай Александрович Скворцов, последний из редакционной коллегии Книги, имевшей доступ к секретному архиву, продолжал работать с документами и составлять карточки на граждан, уже реабилитированных – бывших репрессированных в крае.
Карточки переводили в электронную форму сотрудники музея им. Арсеньева на добровольной основе, во внерабочее время. А после свертывания эпопеи по изданию КП в крае, 42 805 учетных карточек УФСБ сдало в Госархив за №1588.
Однажды в начале 2000-х Алексей Деревянко и Николай Скворцов выступили на краевом радио и рассказали о своей работе над Книгой, о том, что количество репрессированных в крае на порядок выше, чем в центральной полосе России. А если считать репрессированных на 1000 проживающих, то местные энкавэдэшники за пояс заткнули своих коллег по стране. В редакцию сразу стали звонить: – «Прекратите немедленно передачу!»
– Через два дня, – вспоминает Николай Скворцов, – на А.П. Деревянко было совершено покушение. В собственном подъезде, среди бела дня возле почтовых ящиков сзади Алексея Пантелеевича ударили по голове монтировкой, завернутой в газету. С травмой черепа профессор провел в больнице почти три месяца. Преступника тогда так и не нашли… А в скором времени у руководителя рабочей группы случился инфаркт, и его не стало.
По подсчетам той, первой редколлегии, в Приморье должно быть не менее 10 томов Книги памяти жертв политических репрессий. Но до сих пор не выпущено ни одного. Хотя уже в 2002-м первый был готов к печати. Тогда для издательства Книги требовалось 280 тысяч рублей, которых в крае так и не смогли найти. Напомню, что примерно в это время кандидаты в депутаты Государственной думы вносили регистрационные залоги в 900 тысяч рублей!
Махинации вогруг Книги памяти
С годами сумма, необходимая для печати первого тома книги, увеличивалась. К 2009 году она составляла уже почти два миллиона рублей. А в 2010 году достоянием общественности стали махинации, связанные с выпуском Книги памяти. Мы все узнали, что еще в октябре 2009 года Управление внутренней политики Приморского края заключило государственный контракт на 1 миллион 800 тысяч рублей с ООО «Издательско-полиграфический комплекс «Мега Принт». Издатель обязался выпустить в свет 2500 экземпляров долгожданного тома. И хотя Книга так и не вышла, но отметка о дате «фактического исполнения» контракта в реестре госконтрактов края была сделана 23 ноября 2009 года.
Пять лет, без малого, правоохранительные органы расследовали это циничное преступление. В апреле 2014-го приговор по резонансному уголовному делу был вынесен. Виновницей в махинациях с бюджетными средствами назвали директора типографии, которую приговорили к пяти годам лишения свободы условно и к штрафу в 500 тысяч рублей с возмещением ущерба, нанесенного казне края.
Никого из администрации экс-губернатора Сергея Дарькина, при котором и стал возможен подобный кульбит с деньгами, к ответственности не привлекли. Вероника Волочкович, подписавшая официальные документы о приеме книги, как и.о. начальника Управления внутренней политики администрации края, отделалась легким испугом. Расследование длилось так долго, что время сыграло на законную формулировку «за истечением срока давности». Как и когда будут возмещаться потраченные денежки, большой вопрос. К слову, помещение комплекса «Мега Принт» находилось в подвале, под крышей здания Приморской краевой администрации.
Макет электронного варианта Книги Памяти делала сотрудница «Мега Принт», сегодня она работает в ДВФУ на острове Русском в школе издательского мастерства. По телефону я задал ей пять вопросов. 1. На суде, на столе у судьи лежал макет или муляж Книги Памяти? 2. Как скопировать макет? 3. Сохранила ли она списки, и как мне их получить? 4. Был ли получен №ISBN? 5. Был ли изготовлен бумажный вариант Книги памяти?
Предложил ей взять у меня изданную мной Книгу Памяти взамен макета, составленного ею. На что она обиженным голосом сказала, что за эту кропотливую работу ей не заплатили ни копейки, а при увольнении она макет оставила на жестком диске служебного компьютера в «Мега Принт». В знак благодарности за беседу я отправил на ее Email Книгу Памяти и ссылки на ее вопросы.
Помогла читательница
Оказалось, что жительница Владивостока Нина Александровна Вишневская сохранила почти все вырезки из газеты с мемориальными колонками. На основе ее архива я составил и издал Книгу. К сожалению, даже эти неполные данные в первой книге, как позже выяснилось, были купированы. Компьютерная программа «проредила» однофамильцев, оставив по одному варианту из многочисленных порой списков.
Электронный макет Книги Памяти был размещен на совершенно новом, пустом сайте, а всего через неделю-две на этом сайте мою Книгу Памяти было трудно найти, но все Книги Памяти и похожие издания висят без № ISBN, а списки фамилий не в алфавитном порядке. Но мне благодаря этому сайту удалось получить из Москвы полный список жертв «Большого террора» в Приморском крае, и через несколько месяцев я решился на публикацию в издательстве «Русский остров» двухтомника «Большой террор в Приморье в 1937-1938 гг.”, почти 1500 стр., но с № ISBN.
В электронном виде этот обновленный вариант размещен на официальном сайте (http://www.ojkum.ru/res/bolshoy_terror_2015_1.htm; http://www.ojkum.ru/res/bolshoy_terror_2015_2.htm).
Рабочая группа, работавшая над Книгой памяти, по подсчетам Николая Скворцова, подготовила пять полновесных томов, из небытия удалось вернуть 32 тысячи фамилий. Все электронные данные находятся у Натальи Алексеевны Шабельниковой – дочери профессора Деревянко.
Но, к сожалению, до сих пор многолетний труд этих замечательных людей так и не стал достоянием общественности. Они претерпели прекращение финансирования, выдворение из помещений, где хранились тысячи рукописных карточек, рассортированных по фамилиям и годам. И только неумолимое время никому еще не удалось преодолеть.
Раскопки в земле и в памяти
Мне открыли доступ в Портал, где были материалы по эксгумации останков в траншее на дороге Седанка-Патрокл. Была вскрыта только половина траншеи, из которой было извлечено 495 черепов взрослых и 6 детских.
Я рассказал, что осенью 1957 г. меня, комсомольца-бригадмильца, участковый попросил на мотоцикле свозить его на это место. Могу только предположить, что преступника тянуло на место преступления, или он хотел убедиться, что траншеи не размыты и останков на поверхности земли не видно. Но что меня удивило тогда и сегодня – на поле в 1 га не растет даже трава. Видимо, пары трупного яда убивают все живое на поверхности земли.
Поперечных траншей тогда я насчитал одиннадцать. Полагаю, несложно вычислить, что здесь расстреляны 11000 человек. Это место считается захоронением у форта №1. Таких мест захоронений на Горностае 4: у фортов 1, 6 и 9 и у стены арсенала, там сейчас выросла огромная рукотворная березовая роща.
Александр подарил мне снимок мест захоронения жертв политических репрессий на Горностае с американского спутника, который я прилагаю.
Сколько же невинных мучеников, наших земляков расстреляно в Приморье?
Ответ на этот вопрос ровно 5 лет тому назад дали внуки одного из тех, кто руководил репрессиями. Его фамилия – Гвешиани, одного из последних руководителей МГБ в Приморском крае тогда.
В День Победы, стоя у Мавзолея, внуки М. Гвешиани с гордостью и упоением рассказали, что их дед – достойный дзержинец-ленинец, за свою карьеру он уничтожил не менее 50-60 тысяч врагов народа, а репрессировал не менее 500-600 тысяч человек. Это был репортаж 1 канала ТВ с Красной площади в 2010 г. В архиве Приморского УФСБ хранится 62 тысячи дел, есть дела, в которых по 2-3 и более фамилий.
Не имею права не назвать данные двух репрессированных, жены и дочери В.К.Арсеньева.
Арсеньева Маргарита Николаевна, 1892 г.р., урож. Литвы, женский, русская, гр-во СССР, высшее образование, беспартийная, наука, научный сотрудник Дальневосточного филиала Академии наук СССР, интеллигенция. Проживала в г. Владивостоке. Арестована 02.07.37 г., обвинялась в антисоветской деятельности. Приговором Верховного Суда 21.08.38 г. приговорена к ВМН. Приговор приведен в исполнение 21.08.38 г. в г. Владивостоке. Реабилитирована Определением Верховного Суда 27.02.58 г. Дело П-30967. (Пожалуйста, обратите внимание на то, что она была приговорена к расстрелу и расстреляна в течении одного дня – 21.08.1938 года. И таких скороспелых, безапелляционных приговоров и расстрелов даже не десятки, а тысячи).
Арсеньева Наталья Владимировна, 1920 г.р. Служащая Арестована ПОУ УНКВД по Прим. краю в 1941 году во Владивостоке. Осуждена Приморским краевым судом по Ст.58-10 ч.1 УК РСФСР на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах. Реабилитирована Постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 03.09.1960 года. (Это она в глаза своим упырям – следователям энкавэдэшникам сказала, что СССР – это – Смерть Сталина Спасет Россию!)
По рабочим делам мне довелось быть на старом кладбище с деревянной церквушкой при нем на ул. Верхне-Портовая, перед Казанским мостом, во время эксгумации останков В.К.Арсеньева в июне 1965 года, часов в 11. Посреди оставшихся могил на 2-х табуретах у отрытой могилы стоял открытый гроб с телом В.К.Арсеньева. Слева от гроба стояли две женщины в черной, траурной одежде у ног покойного, а ближе к голове стоял мужчина пенсионного возраста. Я выразил им самое искреннее соболезнование. Они были очень похожими друг на друга. Старшая из их них была сестрой, а моложе – Наталья Владимировна, была дочерью Арсеньева. Мужчина, стоявший у изголовья, был мужем дочери. До сих пор помню скорбный взгляд, усталых мокрых глаз Натальи Владимировны Арсеньевой.
В.К.Арсеньев лежал в гробу в мундире офицера с погонами и в звании майора царской армии.
Руководил террором на Дальнем Востоке особо уполномоченный Сталина в Хабаровске М. Шкирятов. Специальные бригады были направлены из Хабаровска во все областные аппараты НКВД Дальнего Востока для вскрытия «контрреволюционной правотроцкистской организации», которая якобы на местах оставалась неразоблаченной. С прибытием такой бригады во Владивосток (в нее входили Булатов, Перельмутр и др.) здесь начались массовые репрессии. За короткий срок был арестован почти весь партийно-советский актив, и краевой, и городской.
Менее чем за год дело о «дальневосточном центре» разбухло до немыслимых размеров. Тюрьмы были переполнены, массовые расстрелы следовали один за другим. В Приморье приговоренных к ВМН уничтожали, как правило, ночью во дворе внутренней тюрьмы НКВД (сейчас здание УВД во Владивостоке) и в пригородах краевого центра и Уссурийске. Были ночи, когда число казненных превышало сотню.
Вскоре из Москвы следует новая директива – «очистить» край от кулаков, казаков, китайцев, поляков, латышей, чехов, эстонцев, немцев, австрийцев, финнов, других СО, которые поголовно «зачислялись» в агенты иностранных разведок и в члены контрреволюционных, шпионских и террористических организаций (СО – социально опасный элемент).
Летом 1938 г. в соответствии с директивами центра сотрудники Приморского УНКВД провели массовые операции по изъятию «националов». Только за 16 – 17 июля 1938 года было арестовано четыре тысячи человек. После побега Г. Люшкова к японцам, для усиления борьбы с «врагами народа» во Владивосток из Москвы прибыл сам замнаркома Фриновский, успевший принять участие в расследовании дел Ягоды, Тухачевского, Якира и др. Он запросил Москву увеличить краю лимиты по 1-ой категории на 11 тыс. человек и по второй – на 300 тыс. человек и получил лимиты сполна за подписью самого Сталина с подачи наркома Ежова.
С этого времени в Приморском и Уссурийском управлениях НКВД пытки во время допросов стали массовым явлением. Сотрудники, пытавшиеся протестовать против них, объявлялись не желающими бороться с контрреволюцией со всеми вытекающими отсюда последствиями. Следователи жестоко избивали арестованных (были смертные исходы), надевали наручники(были случаи атрофии кистей рук), вели многосуточные непрерывные допросы, заставляли часами стоять, сажали копчиком на угол стула и т. п. Многие арестованные сразу соглашались с обвинениями, подписывали себе смертный приговор, спасая близких от мук.
Исполнители тоже не забыты
За период «Большого террора» с августа 1937 г. по декабрь 1938 г., в Приморье было расстреляно более 10 тысяч, а осуждено и сослано более 320 тысяч человек. За такой «ратный» труд И.В. Сталин по спискам Берии дал добро на расстрел около 11 тысяч работников НКВД, в том числе в 1940 году был расстрелян и начальник ГУГБ, заместитель наркома внутренних дел Михаил Фриновский. По тому же списку были расстреляны и его жена, и сын, а так же Мочалов. А вот сотрудники прокуратуры – члены троек, двоек ВС и ОСО, остались на своих местах и, начиная с 1954 года, приняли участие в реабилитации тех, кого они отправили на расстрел, в концлагеря или на высылку.
«Герой» операции «Чечевица»
1944 г. 23 февраля. Началась депортация чечено-ингушского народа, получившей кодовое название «Чечевица”. Руководил лично Берия. Менее чем через сутки 180 эшелонов повезли «спецконтингент» в Казахстан и Среднюю Азию. Весь мир знает о трагедии высокогорного села Хайбах, где по приказу полковника НКВД Гвешиани были заживо сожжены 700 человек, вывезти которых к месту погрузки эшелонов не представилось возможным.
Своего сына М. Гвешиани назвал Джермен (производное от Дзержинский и Менжинский), который женился на дочери предсовмина Алексея Косыгина.
С 1946 г. по 1953 г. М. Гвешиани был начальником НКВД по Приморскому краю. В 1953 г. сбежал в Москву. А во Владивостоке на улице Тигровой остался брошенный им добротный 3-х этажный особняк с большой застекленной верандой и с видом на Амурский залив и затухший вулкан на Песчаном. Напротив этого особняка было построено 9-этажное здание Дальэнерго.
ОСОбо талантливых сравняли с землей
Много историков города заработали себе имя на теме политических репрессий, но никто из них не рассказал жителям города, что на месте «Экипажа» (пересыльного пункта ТОФ) сопредельно с ТОВМУ располагался с 1929 г. по 1941 г. совершенно секретный пересыльный пункт только для политических заключенных с литерой ОСО (особо опасный). Вот в этом лагере в бараке №11 27 декабря 1938 г. оборвалась жизнь советского поэта Осипа Мандельштама.
Кажется в 1957 году на ул. Ильичева был установлен гипсовый бюст О.Мандельштама на постаменте из красного кирпича. Дети раб. поселка «Нефтебаза» ходили в школу мимо бюста.
В День 100-летия Владивостока я увидел там только груду битого кирпича.
Народ Приморья желает знать
Давно изданы Книги памяти в Москве, Белгородской, Мурманской, Ивановской, Иркутской, Кировской, Нижегородской, Оренбургской, Томской, Сахалинской, Амурской, Магаданской областях, Хабаровском, Ставропольском краях и других регионах страны. Только в Приморье полный печатный вариант Книги памяти возможно так и не увидит свет. Быть может, получится создать электронную версию у сотрудников музея?
Мне часто звонят и пишут родственники репрессированных и просят оказать им помощь в получении хоть каких либо сведений о своих родных. Цитирую слова из письма от 22 мая 2015 года: – Принимая во внимание Ваш огромный опыт в реабилитации жертв политических репрессий, прошу Вас оказать содействие в установлении судьбы Сухорепы Д.М., родного брата моего прадеда Сухорепы А.М., репрессированного в 20-30-е г. прошлого века как участника белого движения на Д.В. С начала ХХ века он с братьями проживал во Владивостоке. На 01.01.1917 г. был слушателем Восточного института (ДВПИ). В заключительный период Гражданской был участником вооруженного формирования белого движения – Земской рати Приамурья на Д.В. Вероятно Сухорепа Д.М. в декабре 1922 – в феврале 1923 г. был выслан с Д.В., а в период массовых репрессий в 1930-х годах был расстрелян как «антисоветский элемент”.
Для всех, кто ищет, даю адрес Центрального архива ФСБ РФ:
«101000, г. Москва, ул.Большая Лубянка, д. 2».
P.S Члены Правления Приморского Регионального Правозащитного общества «Мемориал» обращаются к старожилам Владивостока и очень надеются, что у кого-то из читателей газеты «Арсеньевские Вести» в семейных архивах сохранилась фотография того бюста и крематория из красного кирпича на улице Волховской, в котором кремировали тело поэта. На том месте потом была школа № 42, ее ученики ходили на занятия мимо бюста Мандельштама. Теперь в бывшем здании школы противотуберкулезный диспансер. Мы готовы сделать копии со старых фотографий или принять отсканированные копии. И об истории снимков и о людях, хранивших их, газета обязательно расскажет своим читателям. Пожалуйста, звоните, пишите – мы верим вам.
Юрий Трифонов-Репин.
Председатель Приморского ПРПЗО ОО «Мемориал».