Захватчики явились утром, когда солнце только встало и осветило окрестности Седанки. Они вывалились из своих бронированных машин с немецкими опознавательными знаками и вальяжно проследовали хозяйской поступью по придомовой территории вокруг дома № 3 по улице Серова.
Эта вальяжность и знаки «СС» на машинах указывали на их принадлежность к администрации края, вернее ее коррумпированной части.
Следом прибыла машина технической поддержки от администрации города, и из нее спешно выгружались специалисты по топосьемке и рекогносцировке местности с теодолитами на треногах для отстреливания координат характерных точек изымаемой у жильцов большей части земельного участка.
Старший лейтенант запаса, он же уполномоченный по землеотводу, избранный общим собранием дома, опытом борьбы с противником в мирных условиях не обладал; действия лиц в штатском вселяли тревогу и неуверенность в собственные силы.
Из-за угла дома образовался Владимир Ильич со второго подъезда, участник сражения на Курской дуге и обороны Севастополя, присел рядом на скамейку запасных детской волейбольной площадки:
— Я тебе, старлей, как бывалый начштаба полка вот что скажу: — Не дрейфь, правда наша, главное — действуй твердо п бескорыстно. Господь поможет... правда, Кремль против нас.
Припекало так, что такса «начштаба» волочила свой язык почти по Земле и сама вытянулась на полметра, стараясь улечься в тенек скамейки.
Подошел мастер топосъемки:
— Испить не найдется?
Испил из полторашки «Шмаковской», начштаба сел рядом:
— На этой плошадке собирались строить магазин для семейства мэра В.Николаева, у вас живут в трех квартирах, и сестра его в краевой думе депутатшей...
— Теперь Дарькин мутит, говорят, Николаева в Таиланд загнал.
— С улицы Глинки вам впритык высотку влепят, и она завалит вашу десятиэтажку, потому что грунтовые воды близко, здесь до перестройки болото было.
Помолчал...
— А еще задумано с северо-запада отрезать землю переносом на схеме улицу Серова до самых подъездов дома...
— Враг не дремлет...
Встал и молвил:
— Я на вашей стороне и сказал вам больше, чем позволено, потому что и вокруг моего дома пушкаревцы топчутся.
Начштаба молча смотрел на старлея, чувствовал и понимал, что тот заряжен на войну с государственной и муниципальной властью, долгую и упорную, до победы, и что собственники помещений не ошиблись в выборе защитника их земли, достоинства и чести.
Со стороны города пулеметной очередью застрекотал минивертолет мэра И. Пушкарева, завис над волейбольной площадкой, осуществляя аэрофотосъемку «лишних» земель собственников, детских площадок, пионерских оздоровительных территорий, бывших земель министерства обороны, выделенных многодетным семьям, советским детсадам, пенсионерам.
Старший лейтенант хмуро взвешивал расстановку противоборствующих сил: давление коррупционного административного ресурса, правовой беспредел правоохранительных и судебных органов, поддерживаемых из Кремля, с одной стороны, и неумение собственников земли обороняться — с другой.
Помощь пришла с неожиданной стороны: заверещали разного возраста дети, обступили плотно скамейку запасных:
— Не бойтесь, Александр Петрович, отобьемся! Давайте играть!
Разом наступило облегчение, прибавилось сил, и теперь даже подавляющее преимущество противника в воздухе не пугало, потому что он знал, что за 1941-м годом были и Сталинград, и Курская дуга, и знамя Победы над рейхстагом.