Обращение к Генеральному прокурору РФ Чайке Ю.Я.

Бить и убивать – это призвание ОМОНа?

По сообщениям неофициального источника, при проведении обыскных мероприятий штатные сотрудники исправительной колонии №22 (далее – ИК-22) избили заключенных. От нанесенных травм мой сын – Андрей Белянин, отбывавший наказание в ИК-22 — умер.

В редакцию «АВ» поступило письмо от Татьяны Беляниной:

«17 августа 2013 года — Следственный отдел по городу Партизанску СУ СК РФ по Приморскому краю по факту насильственной смерти А. Белянина возбудил уголовное дело № 730420. Я, мама погибшего Андрея Белянина, прошла семь кругов ада, добиваясь наказания виновных. Более года длится волокита следствия, а результатов – никаких.

Следствие до сих пор не выявило виновников, мотивируют данное обстоятельство тем, что следователи дважды опрашивали администрацию колонии и заключенных, но никто, якобы, ничего не видел.

Конечно, заключенные никогда не скажут правды – оказать давление на тех, кто находится в руках нашей, как я считаю, ГУЛАГовской системы очень легко. Кто подведет под уголовную ответственность своего сотрудника? Ведь умер всего лишь зэк, а они. думаю, наших детей за людей не считают.

Наш сын совершил преступление и получил за это наказание. Но это не говорит о том, что кто-то имеет право бить его и лишать жизни. У Следственного отдела, следователя и начальника колонии первоначально возникла одна версия: якобы наш сын в камере ШИЗО упал на стол и получил смертельные травмы».

Судебно-медицинская экспертиза разбила нелепую версию сотрудников ИК-22 о падении на стол в камере ШИЗО, к тому же — со смертельным исходом. Из судебно-медицинской экспертизы следовало, что травмы полученные Андреем Беляниным, не совместимы с версией, выдвинутой начальником ИК-22. Могут ли случиться одновременно разрыв селезенки, отек головного мозга, многочисленные кровоизлияния в теменной и лобной областях, полосовидный подтек в поясничной области при падении на стол?

Сейчас следствие говорит, что Андрей Белянин умер от побоев, но, якобы нет ответа, кто виновен в смерти заключенного.

Татьяна Белянина: «Сотрудники ИК-22 не хотели выдавать тело сына»

«18 июля 2013 года нам из колонии позвонили ребята и сообщили, что сына убили. А потом на пороге нашего дома появились друзья Андрея. Они рассказывали, что в колонии случилась облава, прибежали сотрудники ГУФСИН в масках и начали избивать сына. От руководства колонии мы не получили абсолютно никакой весточки.

Естественно, узнав со стороны об убийстве, мы с младшим сыном, женой 19 июля поехали в колонию. Начальник колонии смотрел в наши глаза и, не моргнув глазом, говорил, что наш сын упал на стол и умер. Начальник колонии даже не смог придумать более правдоподобную версию. Ведь без ведома начальника колонии никто не может открыть камеру ШИЗО, войти в нее и избивать заключенных.

Если все так просто, и наш сын упал на стол и умер, то почему нам так долго не выдавали его тело для захоронения? Мы смогли забрать тело сына только 1 августа – в день похорон. Две недели тело лежало в морге города Находки, а мы ходили по инстанциям, в поисках правды.

Экспертиза подтвердила, что наш сын умер от побоев, насильственной смертью. Но дело не сдвинулось с мертвой точки до сих пор. Троих из сокамерников моего сына без причин перевели в другую колонию – в поселок Заводской. Начальник ИК-22 при встрече с нами все время изворачивался, говорил о разных версиях смерти нашего сына. Как может работать начальником колонии такой человек, который не знает, что творится на территории, вверенной ему в подчинение?»

9 августа руководитель Следственного комитета по городу Партизанску Пикульский пригласил родственников погибшего Андрея Белянина для беседы. Он пообещал им назначить встречу с начальником ИК-22 – Трескаускасом А.З. и с заключенными, которые находились с Андреем Беляниным в одной камере.

– Наша поездка оказалась безрезультатной. Заключенные отказались с нами разговаривать, написали заявления об отказе, — говорит мама Андрея Белянина Татьяна Белянина. – Когда убили нашего сына, мы прочитали о его насильственной смерти в Интернете. Дыма без огня, как мы считаем, не бывает.

Следствие, как я полагаю, просто не собиралось заниматься расследованием, намеренно тянуло время и не искало виновных. Сразу после убийства сына, 23 августа, следователь Спасеннинков пригласил нас в Следственный отдел города Партизанска для признания меня потерпевшей. Он сказал, что они приступают к расследованию дела, а мы должны пока ждать заключения судебно-медицинской экспертизы.

В октябре, так и не дождавшись звонка от следователя, мы сами позвонили Спасеннинкову, чтобы узнать о результатах расследования. Но он ответил, что уволился из отдела и сейчас нашим делом занимается другой следователь – Бобриков О.А.

Мы позвонили следователю Бобрикову по телефону и заочно – по телефону – познакомились с ним. Он сказал, что изменений в нашем деле – никаких, что заключение судебно-медицинской экспертизы – не готово. Разговор с нами следователь завершил тем, что версия остается прежней: упал на стол и получил тяжкие смертельные травмы.

22 ноября мы прибыли в Следственный отдел и побеседовав со следователем, поняли, что никаких изменений в расследовании нет. В беседе со следователем мы называли фамилии троих заключенных, которых перевели в другую колонию и даже предоставили номер телефона представителя ОНК – Смышляева, который встречался с этими осужденными.

Потом – 12 декабря – мы вновь звонили следователю, чтобы узнать, пообщался ли он со свидетелями, которых перевели в другую колонию. Но он сослался на свою занятость. Считаем, он не проводил расследование об убийстве нашего сына вообще.

В январе 2014 года сообщили, что следствие по делу приостановили. Видимо, так удобно и следователю, и начальнику ИК-22, и нашей беспредельной системе. Встреча с осужденными не состоялась, а если бы и состоялась, то, я думаю, их прессовали так, что они ни за что не скажут правды. Что говорить, если неофициальный источник, рассказывал нам, как после убийства сына вертухаи в масках в течении 15-20 минут собрали заключенных, «работающих» на администрацию колонии, которых называют «красными» и дали распоряжение следить за тем, чтобы информация об убийстве не вышла за пределы колонии».

В мае 2014 года следствие по делу об убийстве опять, сообщили, что приостановили из-за того, что, якобы не установили виновных лиц. Руководитель Следственного отдела по городу Партизанску все время нервничал, высказывая в адрес родственников, что они ходят по инстанциям, пишут жалобы и им снова приходится по распоряжению начальства возобновлять следствие. Как говорят родственники убитого, от них постоянно требуют назвать имена тех, кто сообщил нам о случившемся, говорят, что мы все придумываем.

«Но мы то знаем, что случится с теми, кто даст показания против сотрудников ИК-22, — пишет в своем письме Татьяна Белянина, — Следствие верит сотрудникам колонии. Оно не берет в расчет то, что все происходило на территории колонии, что администрация ИК-22 заинтересована в том, чтобы скрыть деяния, содержащие признаки преступления, считаем, своих подчиненных. Куда мы только ни писали – нам приходят отписки: «все на контроле».

Как сообщил представитель Приморского ОНК А.М. Смышляев, он посетил двоих свидетелей избиения А. Белянина, которых на тот момент перевели в другую колонию, но они отказались говорить что-либо о происшествии в ИК-22.

– Я не виню их, — говорит Татьяна Белянина, — потому что понимаю, какое давление может оказать система, если ты находишься под ее дамокловым мечом.

Руководитель следственного комитета по городу Партизанску со мной, видимо, разговаривать не хотел. На обратной стороне провода мне все время сообщали об его отсутствии и просили перезвонить через час, а потом оказывалось, что рабочий день закончен. В итоге, мне отказались давать какие-либо комментарии по поводу происшествия в ИК-22. Чего бояться руководителю Следственного комитета по городу Партизанску, если его подчиненные, проводя расследование, добросовестны в исполнении своих обязанностей?

Требуем провести проверку по данному обращению и принять срочные меры прокурорского реагирования.