Стоит ли нам разбрасываться своей подписью направо и налево? Я не о коллективных заявлениях, а о ситуациях, когда вроде бы и не возможно отказаться от подписания. Бывает, требуют подписку с обязательством о неразглашении тайны следствия или о невыезде.
Когда-то, лет 15 назад, еще во времена преследования во Владивостоке Виктора Черепкова вышла в АВ статья – перепечатка из газеты «Известия». Руководство газеты, то есть редактора (И. Гребневу) и его зама (меня) вызывали для бесед в ФСБ.
Не знаю, о чем спрашивали редактора, это было без меня, а я должна была ответить на единственный вопрос — откуда взялась статья в нашей газете? Я честно призналась — это перепечатка из центральной газеты, что и так очевидно, поскольку есть ссылка на исходную статью, а если кто не верит, то может взять обе газеты и сравнить.
Беседа продолжалась не менее часа, вернее сам допрос был недолгий, потому что кроме как сослаться на «Известия» говорить мне было не о чем, а остальное время следователь сочинял и печатал протокол допроса, который состоял из двух страниц.
Потом сотрудник предложил мне подписать протокол и обязательство о неразглашении содержания беседы. Я расписалась. О том, могу ли я не давать подписку, не задумывалась, адвоката у меня не было, и я хотела быстрее из этой конторы свалить.
Распрощавшись со следователем, тут же пошла к журналисту Валерию Куцему, который когда-то работал в милицейской газете и был для нас экспертом по силовикам, и все ему разгласила. Санкций не последовало.
Беседа со следователем ФСБ была пустой, просто потерей времени (этого следователя), что, очевидно, и составляло тайну следствия. Я разглашаю ее до сих пор. Хотя уголовная ответственность за разглашение (после дачи подписки) имеется, к счастью, в моем случае уже прошел срок давности.
Тем, кого пытаются обязать «не разглашать», юристы советуют настаивать на том, чтобы следователь конкретизировал «секретные сведения», а если такого уточнения нет, то отказываться от подписания.
Информационный повод для данной статьи, публикация «Прецедент Лебедева начинает действовать» в майском номере «Новой адвокатской газеты». В этой статье тоже про подписку, только про подписку о невыезде.
Догадываемся, что адвокатскую газету, ни новую, ни тем более старую, широкие народные массы не читают, читают юристы, да и то не все. Но со статьей про прецедент Лебедева, а возможно и с какими-то другими материалами этой газеты, стоит познакомиться во-первых тем, кто угодил в «группу риска»: предпринимателям, политикам, гражданским активистам, а во-вторых, любому гражданину России, потому что мало ли что может с нами случиться: от сумы и от тюрьмы не зарекайся.
Миллионер Лебедев стал подследственным за хулиганство – врезал по лицу, то есть залепил оплеуху публично своему оппоненту миллионеру же Полонскому в ходе дискуссии на тему: «Мировой финансовый кризис» в помещении телевизионного технического центра «Останкино» во время видеосъемки телепередачи «НТВшники». Известная история.
По факту драки возбудили уголовное дело, и следователь издал постановление об отобрании у хулигана подписки о невыезде. Однако Лебедев, по совету своего адвоката Генри Резника, отказался оставить автограф под обязательством не покидать регион проживания, но написал на постановлении такие слова:
«На основании международно-правового акта, обязательного в силу ст. 15 Конституции РФ для правоохранительных органов РФ, Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением («Токийские правила»), согласия на подписку о невыезде и надлежащем поведении не даю, поскольку считаю, что основания для ее избрания отсутствуют.
Обязательство о явке по вызовам следствия и суда в соответствии со ст. 112 УПК РФ даю».
То есть Лебедев, будучи в здравом уме и трезвой памяти, стало быть, сознательно, отказался ограничивать свою свободу передвижения.
11 декабря 2012 года обвиняемый Лебедев А.Е. письменно уведомил (не попросил разрешения, а уведомил!) следователя Русакову Т.А. о намерении выехать за пределы Российской Федерации в период с 15 декабря 2012 года по 25 декабря 2012 года в связи с состоянием здоровья и необходимостью решения вопросов, связанных с имуществом, находящимся за границей.
Следователь Русакова отозвалась тоже письменно. Она напомнила, что в отношении обвиняемого избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и что она не дает разрешения Лебедеву А.Е. на выезд за границу. И еще приписала, что основания для отмены или изменения действующей меры пресечения у следствия отсутствуют.
Но поскольку Лебедев подписку не давал, подписывать обязательство отказался, он и режима выезда-невыезда за пределы не придерживался, бывал и за границей, и на даче, и в других городах России и не считал себя обязанным у кого-то спрашивать на это разрешения. Разве что уведомить, если предполагались какие-либо процессуальные действия, чтобы ничего на время его отсутствия следователь не назначала. Репрессиям он за это не подвергался. Но судебные органы были уверены, что даже без подписи обвиняемого подписка о невыезде действует автоматически, и неизменно при каждом процессуальном действии вспоминали про эту несуществующую подписку.
Например, в справке к обвинительному заключению следователем указано, что «В отношении Лебедева А.Е. 26.09.2012 избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении».
Судья Останкинского районного суда г. Москвы Костюченко С.М. постановил назначить по уголовному делу предварительное слушание на 24 января 2013 года, а «Меру пресечения обвиняемому Лебедеву А.Е. оставить без изменения – в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении».
Через месяц тот же судья Костюченко С.М.: «Решая вопрос о мере пресечения Лебедеву, суд считает необходимым оставить ее без изменения, поскольку при избрании таковой следователь ранее уже учел как тяжесть предъявленного ему обвинения, так и данные о его личности, которые не изменились. Меру пресечения Лебедеву Александру Евгеньевичу оставить без изменения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении».
Лебедев по-прежнему пользовался свободой передвижения и ни в чем, в смысле этой свободы, себя не ограничивал.
19 апреля 2013 года судья Останкинского районного суда г. Москвы Бахвалов А.В. постановил: «Суд, учитывая, что, согласно материалам дела, Лебедеву была избрана вышеуказанная мера пресечения, которая была ему объявлена, данная мера пресечения не отменялась в последствии, в том числе судом при решении вопроса о назначении дела к предварительному слушанию, так же не находит оснований к ее изменению, полагая данный вид меры пресечения достаточным для обеспечения явок подсудимого в суд. Одновременно суд оставляет за подсудимым право на обращение с ходатайством о разрешении его выезда за пределы субъекта РФ, в котором избрана вышеуказанная мера пресечения».
То есть, и по мнению судьи Бахвалова объявления о подписке уже достаточно и собственноручная подпись даже и не нужна. Но и после этого Лебедев по-прежнему передвигался свободно, руководствуясь основным законом, то есть Конституцией РФ.
Однако с таким толкованием закона подсудимый мириться уже не хотел и не мог, он отказывался принимать такую логику – подписи нет, а подписка как бы есть. В октябре 2013 года Лебедев написал в Конституционный суд жалобу «на нарушение конституционных прав и свобод гражданина федеральным законом, примененным в конкретном деле». Обжалуемый федеральный закон – ФЗ «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».
Лебедев просил КС признать положения статьи 102 УПК РФ «в части определения возможности избрания и применения на стадии предварительного расследования в отношении обвиняемого без его согласия меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, не соответствующими Конституции РФ».
В январе 2013 года суд, отклонил жалобу Лебедева, посчитав, что никаких противоречий в законе нет, но в постановлении об отказе подтвердил закрепленное в международных соглашениях России право подследственных и обвиняемых до суда не давать подписку о невыезде: «Само по себе вынесение постановления об избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении – без отобрания у лица указанного письменного обязательства – не позволяет считать эту меру примененной и влекущей правовые последствия».
Адвокат Лебедева Генри Резник комментирует:
«Александр Лебедев – не первый мой подзащитный, который отказывался дать подписку о невыезде. Так поступали и Валерия Новодворская, и Андрей Бабицкий, и Олег Орлов. Но следователи в упор не хотели видеть «Токийские правила» и считали эту меру пресечения примененной лишь на основании вынесенных ими постановлений, поскольку в ст. 102 УПК РФ о согласии обвиняемого на ограничение свободы его передвижения ничего не сказано.
Мы, правда, в упор не видели постановлений следователей, и защищаемые мной правозащитники и журналисты спокойно выезжали как за пределы своего региона, так и за рубеж для осуществления своей профессиональной деятельности, естественно, всегда являясь по вызовам следователя.
Гражданское общество должно быть признательно Александру Лебедеву за то, что он озаботился не только собственной защитой, но и интересами широкого круга людей, которые могут пострадать от злоупотребления правом нашими «пинкертонами».
.............
Обвиняемый до вступившего в законную силу обвинительного приговора считается невиновным. Посему ограничения его конституционных прав должны оправдываться строго определенными в законе целями. Немотивированное избрание подписки о невыезде в качестве меры пресечения должно исчезнуть из предварительного расследования. Именно такую цель преследовал А. Лебедев, обращаясь в Конституционный суд.».
Интересно, можно от подписки отказаться, то есть взять свою подпись назад, типа, передумал? Если руководствоваться логикой, можно. Но тогда, как мера ограничения свободы, подписка — просто абсурд: захотел – подписал, расхотел – аннулировал подпись. Следователи рассматривают подписывание как ни к чему не обязывающую формальность, демонстрируя правовой нигилизм, полагая, что есть начальство, оно прикажет, оно же и отмажет.
Но Постановление КС ставит все на место. Осталось уговорить следователей прочитать это постановление или, хотя бы майский номер «Новой адвокатской газеты».