На недавнем правительственном часе в Совете Федерации министр труда и социального развития РФ Максим Топилин заявил буквально следующее: «…Нам удалось ликвидировать бедность среди пенсионеров». Согласитесь, обязывающее утверждение. А пенсионеры-то и не знали.

Важно отметить, что министр уже не первый раз делает подобные заявления. Почти полтора года назад в интервью «Российской газете» он же сказал: «Что касается бедности пенсионеров, то эта задача решена». Честно говоря, я тогда подумал, что министр оговорился: ну нельзя всерьез делать такие заявления. Но если высокопоставленный чиновник упорствует в своем утверждении, придется его проанализировать — исключительно с использованием данных официальной статистики.
Аргументация, что бедных пенсионеров в стране больше не осталось, у властей такова: в 2013 году размер средней пенсии по старости вплотную приблизился к 11 тыс. руб., что значительно превосходит прожиточный минимум пенсионера 6,1 тыс. руб. Кроме того, все неработающие пенсионеры, у которых пенсия, соцвыплаты и компенсации в сумме составляют меньше прожиточного минимума в регионе, получают доплату — федеральную или региональную. Следовательно, их суммарные доходы больше прожиточного минимума, а потому с бедностью среди пенсионеров покончено.
Но статистика — подчеркиваю, официальная статистика — не подтверждает слова высокопоставленного чиновника. Есть в Росстате такой показатель, как доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума по основным возрастным группам, — это, собственно, и есть та самая доля бедных. Среди населения старше трудоспособного возраста доля бедных по итогам 2012 года (последние доступные данные) составила 5,2%, или 1,7 млн. человек. А ведь есть еще пенсионеры трудоспособного возраста, и их немало, учитывая высокий удельный вес граждан, которые имели право досрочного выхода на пенсию. И среди них тоже, разумеется, есть бедные. Подтверждением тому является тот статистический факт, что у нас среди лиц трудоспособного возраста старше 30 лет доля бедных (по итогам 2012 года) оказалась даже выше, чем среди тех, кто превысил порог 55 лет у женщин и 60 лет у мужчин, — 11,2%.
Также Росстат приводит данные распределения малоимущего населения по основным группам. Так вот, по последним доступным данным, доля неработающих пенсионеров среди бедных у нас составила 11,6%, что примерно соответствует предыдущему показателю в абсолютном выражении — 1,7 млн человек. Доля же бедных работающих пенсионеров среди малоимущего населения составляет 4%. Таким образом, даже официальная статистика однозначно свидетельствует о том, что проблема бедности среди пенсионеров, конечно же, не решена. Но и это далеко не все. Объективности ради надо иметь представление, как рассчитывается сегодня порог бедности.
О, это интересный процесс. Черта бедности — прожиточный минимум — определяется в России на основании минимальной потребительской корзины. Причем продукты питания определяются в натуральных показателях и потом пересчитываются в рубли, а непродовольственные товары и услуги с недавних пор — в соотношении со стоимостью продуктов питания. Для расчета принимается, что непродовольственные товары, так же как и услуги, составляют по 50% стоимости продуктов питания, включаемых в минимальную потребительскую корзину. Величина прожиточного минимума считается отдельно для трудоспособного населения, пенсионеров и детей.
То, как сегодня выглядит пенсионерский, необходимый для сохранения здоровья человека и обеспечения его жизнедеятельности минимальный набор продуктов питания, вызывает много вопросов. К примеру, в расчете этого продовольственного минимума пенсионера исходят из того, что годовой его нормой является: 1 кг конфет, 1 кг печенья, 1 кг селедки, 2 кг сметаны, 4 кг помидоров и огурцов свежих и соленых и т.д. Зато хлеба пшеничного берется в расчете 65 кг (в день получается не так уж и много — менее 200 г), а хлеба ржаного — 35 кг (менее 100 г соответственно).
Вы еще раз вдумайтесь: 1 кг конфет в год. А может, и правильно, нечего пенсионерам конфетами баловаться? Но если серьезно, то совершенно очевидно, что данный минимальный набор продуктов питания для пенсионеров, по которому определяется прожиточный минимум, выглядит более чем скромно. Я бы даже сказал, вызывающе скромно. А ведь именно этот прожиточный минимум является той самой чертой — «ценой отсечения», ниже которой — бедные, а выше — и не бедные вовсе. Приведенный выше перечень определен Правилами исчисления величины прожиточного минимума на душу населения, утвержденными постановлением правительства РФ от 29 января 2013 года, №56. Понятно, почему власти столь упорствуют в том, чтобы черту бедности определять именно таким образом: можно статистически приукрашивать ситуацию. В результате мы имеем официальную величину прожиточного минимума для пенсионеров 6043 руб. (по итогам второго квартала 2013 года). Получается, что на питание должно тратиться около 3 тыс. руб. в месяц.
Общая же фиксируемая статистика по числу бедных сегодня в стране такая: по итогам первого полугодия 2013 года численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума по стране составила 18,4 млн человек, или 13% общей численности населения. А по утверждению министра получается, что среди этих почти двух десятков миллионов человек бедных пенсионеров — нет. Чудеса!
По итогам первого полугодия 2012 года этот показатель составлял, кстати, 17,7 млн человек, или 12,5% общей численности населения. Таким образом, общее число бедных в стране, которая еще вроде как официально не в кризисе, за последний год увеличилось на 700 тыс. человек. И это все — по данным лукавой государственной статистики.
Как же с учетом всех приведенных выше фактов можно утверждать, что бедность среди пенсионеров удалось ликвидировать? Что это, незнание действительного положения вещей или желание приукрасить действительность? Впрочем, важнее даже не ответы на эти вопросы, а то, что проблема бедности в стране, имевшей для этого с начала 2000-х годов великолепные возможности благодаря сумасшедшим ценам на нефть, не решена. И заговорить ее не получится. Еще и потому, что многие миллионы людей, в том числе пенсионеры, живущие ниже черты бедности, судят о ней не по заявлениям чиновников, а по суровым реалиям жизни.