«Остается нерешенной задача по обеспечению устойчивого экономического развития, где ключевым фактором является повышение производительности труда и модернизация действующих производств, создание высокоэффективных рабочих мест, подготовка современных специалистов», — констатировал российский премьер Дмитрий Медведев на совещании, посвященном реализации майских указов президента от прошлого года.
Да Бог бы с ними — и с производительностью труда, и с модернизацией, и с высокоэффективными рабочими местами. Экономика просто не растет, ни инновационная, ни сырьевая, ни высокоэффективная, ни низкоэффективная.
Еще в конце ноября аналитики гадали, будет Минэкономразвития в очередной раз снижать прогноз по росту ВВП на этот год или не будет. И вот, пожалуйста. Глава ведомства Алексей Улюкаев прогноз снизил с прежних 1,8% роста на этот год до 1,4%.
Заодно и на следующие два года прогноз снизился: оценка роста экономики на 2014 год ухудшена до 2,5% с 3%, на 2015 год — до 2,8% с 3,1%. На словах же Улюкаев признал, что страна пребывает в состоянии стагнации, которая продлится и в следующем году.
А самое обидное, что ни на какой мировой кризис свалить не получается, за отсутствием такового. Ни один из мрачных прогнозов на этот год не реализовался. Европа постепенно выкарабкивается из долгового кризиса, и о распаде валютного союза уже никто не говорит.
Американского дефолта тоже не произошло, хотя всерьез этот вариант никто и не рассматривал. Не случилось и американского кризиса из-за сокращения бюджетных расходов.
Экономика, несмотря на продолжающееся противостояние демократов и республиканцев, восстанавливается. Американские фондовые индексы с завидной регулярностью обновляют исторические максимумы (в отличие от российских, не способных не только покорить докризисные высоты, но даже достичь уровней ни 2011, ни 2012 годов).
Цены на нефть остаются высокими, но уже даже они не способны поддержать рубль, демонстрирующий рекордную слабость к доллару и особенно к евро.
Так что российские экономические проблемы имеют внутренние источники.
А проблемы эти в последнее время сыплются, как из рога изобилия. Ноябрьский индекс деловой активности в промышленности свидетельствует о том, что этот сектор пребывает в состоянии рецессии.
А металлурги, строившие свои империи за заемные средства, и вовсе не способны теперь платить по долгам. В правительстве проводятся совещания на тему помощи тонущему МЕЧЕЛу Игоря Зюзина и на полном серьезе обсуждается идея покупать у РУСАЛа Олега Дерипаски алюминия на 50 миллиардов в год в специально для этого созданный госфонд.
В банковском секторе дела обстоят не намного лучше. Вслед за «Мастер-банком» лицензии лишаются более мелкие кредитные организации, а ЦБ старательно, но не очень убедительно опровергает слухи о наличии у него «черного списка».
Вкладчики пребывают в состоянии, близком к истерике, не зная, кому верить. Многие забирают депозиты из частных банков. При этом на рынке потребительского кредитования надулся пузырь, а качество кредитов стремительно ухудшается.
Глава Банка России Эльвира Набиуллина на минувшей неделе заявила, что объемы просроченных кредитов населения достигли 435 миллиардов рублей. За первые 10 месяцев года эта сумма выросла почти на 40%, в то время как объем выданных кредитов вырос за то же время на 24,3%.
Одним словом, что-то не клеится у российского правительства с инновационным прорывом. С ускоренным ростом, который должны были обеспечить массированные госинвестиции и увеличение госрасходов, тоже дела обстоят неважно.
Зато на политическом поприще победа за победой. Из последних — отказ Украины от ассоциации с Евросоюзом (после затеянных Россией «таможенных маневров») и присоединение Армении к Таможенному союзу.
В последнем случае российским налогоплательщикам придется раскошелиться и заплатить за лояльность — это одна из возрождаемых ныне советских традиций.
Она ничем не хуже традиции тратить на «мегапроекты» доходы от экспорта нефти, которые до поры до времени кажутся неисчерпаемыми. Олимпиада, БАМ, политические заключенные, противостояние с Западом — все это у нас уже было, причем относительно недавно.
Нынешняя ситуация все больше напоминает времена брежневского застоя, вылившегося в системный кризис.