Я честно и пристально следил за метаниями нечужой мне страны Украины — почти вся родня и дедушки с бабушками оттуда — между Европой и (чуть было не написал слово в рифму) Россией. Но тут сообщение в ленте новостей: «В Челябинской области эстафета олимпийского огня пройдет на верблюдах». Челябинская область. Олимпийский огонь. Верблюды. В этот момент мне стало окончательно ясно, что Россия, в отличие от Украины, нашла свое место в мире. И, похоже, не сойдет с него никогда.
Когда Томас Мор писал «Утопию», он подразумевал под этим не то, чего нет географически, как принято думать, а то, чего не может быть в принципе. Он ошибался. Россия существовала и существует как испытательный полигон самых смелых, самых бредовых идей, приходящих в голову человечеству.
Мы глобальная мировая детская площадка. Маленьким детям ведь неведомы чисто взрослые страхи. И вещи они используют не по назначению. Например, суют карандаши в замочную скважину и чешут мелками зубы, вместо того чтобы ими рисовать.
Часть экспериментов, которые Россия смело, без оглядки на частные судьбы людей, ее населяющих, проводит за остальное человечество вот уже второе тысячелетие, даже способны были увенчаться успехом. Мы смогли запустить в космос первого человека. Мы сможем провести зимнюю Олимпиаду в субтропиках.
Но мы не смогли построить сначала последнее истинно православное царство на земле, а потом и первое истинно коммунистическое.
Сейчас мы не сможем построить великую державу из алхимической смеси нефти, газа, бытовой разрухи, шубохранилищ во дворцах руководителей крупнейших госкомпаний, представлений о мире 500-летней давности, ислама, православия, язычества, неверия ни во что и никому, тотального воровства и лжи на всех уровнях человеческого общежития. Не сможем, но честно пытаемся.
Мы проводим антитеррористические учения на Камчатке — не правда ли, нет в мире никого опаснее камчатских ваххабитов. Мы открываем кафедру теологии в Национальном исследовательском ядерном университете МИФИ — без молитвы и поста физика здесь, видимо, больше невозможна. Мы спорим, включать ли в преамбулу Конституции светского государства православие с исламом или лучше сразу взорвать страну с помощью мегатонн тротила. Мы проводим Универсиаду, на которую, единственные в мире, выставляем олимпийскую сборную — чтобы другим досталось как можно меньше медалей.
Эстафета олимпийского огня придумана блестяще. Я серьезно, без малейшей иронии. Это очень тонкая и точная метафора роли России в мире.
Именно в такие ролевые игры мы играем с остальным человечеством. Закупка машины по производству снега для Сочи в Израиле: снега в России завались, а машин по его производству, оказывается, нет. Зимняя Олимпиада и должна проводиться в субтропиках. Даже непонятно, почему на летние Игры-2024 собирается претендовать Санкт-Петербург, а не солнечный Магадан, это какой-то разрыв матрицы. А сейчас все логично, если исходить из нашей, российской логики.
Олимпийский огонь в открытом космосе, где он, по законам неправославной физики, не горит. Олимпийский огонь под водой, где он не тонет. Наконец, эти верблюды, которым, как оказалось, тоже не наплевать на олимпийский факел. Причем именно в Челябинской области, а не где-нибудь в Сахаре или Каракумах. Для челябинской части эстафеты, по законам жанра, конечно, нужно было изготовить особый факел из обломков метеорита.
Верблюды в пустыне — примитивно, скучно и банально. Не по-российски. Надо было, конечно, чтобы верблюды участвовали в космической или подводной одиссее олимпийского огня. Но и Челябинская область тоже неплохо. Тем более что верблюд — символ Челябинска. Не спрашивайте меня, почему именно.
Депутат-единоросс Евгений Федоров из Госдумы, неоднократно заявлявший, что «вашингтонский обком» буквально правит Россией, и теперь предлагающий официально внести какую-нибудь государственную идеологию в нашу Конституцию, может не беспокоиться. Такая идеология уже существует.
Современная теоретическая социология утверждает, что идеологии являются частью утопического мышления (к слову, еще лет тридцать назад думали наоборот). Но Утопия, как мы уже поняли, это не тип мышления, а реальное название нашей страны. Само это название и есть идеология.
Причем такую роль России уже давно признали и мир, и мы сами. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», — написал ныне забытый поэт Павел Герман аж в 1920 году. А отец абсурдистской драматургии Сэмюэль Беккет утверждал, что «в СССР не может быть театра абсурда, ибо там жизнь абсурд». Наша идеология, религия, миссия, направление особого пути — оставаться всемирным полигоном по внедрению абсурда в повседневную жизнь. И проверять на себе: получилось — не получилось.
Наши патриоты могут засыпать и просыпаться с чувством законной национальной гордости. Россия играет важнейшую роль в жизни человечества. Это такая мистическая квазинаучная лаборатория, где на живых людях человечество изучает границы своего могущества и беспомощности.
Верблюды, спокойные, невозмутимые, со своими мерными жвачными движениями, везут факел зимней Олимпиады в летний курорт Сочи через бескрайние челябинские степи. Главные коррупционеры создают главное управление по борьбе с коррупцией. На Россию уже не хватает денег, но мы хотим купить себе Украину, а заодно чемпионаты планеты по всем видам спорта.
Мы хотим остановить время, чтобы оказаться впереди мира. Мы хотим провести вечность в сочиненном нами новом едином учебнике истории. Жизнь в Утопии течет своим чередом.
Здесь у нас в Утопии особое время и особое пространство. Мы всемирные естествоиспытатели. У нас еще много территории и много людей, много невзорвавшихся в воздухе ракет, много незаржавевших станков, много нефтяных вышек, наконец. Осталось только провести еще один, последний эксперимент — попробовать, наконец, поменять свое место в мире.