В 2017-2019 годах российская промышленность демонстрировала неустойчивый рост — при общем повышательном тренде индексы отечественной индустрии периодически снижались. Разбираемся, стоит ли ждать нового промышленного спада в нынешнем году.
Забуксовали. За последние два года динамика обрабатывающих производств периодически опережала показатели добычи полезных ископаемых, чего не наблюдалось раньше. Однако во второй половине 2018 г. наметился очередной спад и отставание от добывающей промышленности стало существенным.
Спад в обрабатывающей промышленности продолжается при значительном росте производства в сфере добычи полезных ископаемых: в январе этого года добыча полезных ископаемых выросла на 4,8% по сравнению с январем 2018 г. при снижении объемов продукции в обрабатывающих производствах на 1%. И хотя в феврале 2019 г. обрабатывающая промышленность частично «отыграла» отставание в динамике развития – за два месяца индекс обрабатывающей промышленности вырос на 1,8% против 4,1% в добывающих производствах – все говорит о том, что «все вернулось на круги своя».
Представляется, что две тенденции будут определять промышленное развитие в 2019 г.: первая – неустойчивые темпы роста промышленности в целом; вторая – разрыв в динамике роста обрабатывающей и добывающей промышленности в пользу последней.
Трудно оценить, сколько времени займет решение задачи изменения структуры экономики в пользу уменьшения доли продукции низких переделов, озвученная правительством. Ведь доминанта экспортноориентированных производств, поставляющих на внешний рынок энергетическое сырье, как фактора, определяющего развития промышленности в целом, сохранится.
В то же время определенные сдвиги в этой области есть. Так, самые крупные инвестиционные проекты 2018 г. были реализованы в химической промышленности («КуйбышевАзот», производство аммиака стоимостью 20 млрд руб.; ОАО «ЩекиноАзот» - производство метанола-аммиака - 18,5 млрд руб.) и в металлургическом производстве (печь №7 Нижнетагильского металлургического комбинате - 15 млрд руб.), т.е. в отраслях, занимающих достаточно весомую долю в поставках несырьевого неэнергетического экспорта (49,8% в 2018 г.). Однако треть всех реализованных проектов модернизации производства приходится на машиностроение и металлообработку, чья доля в несырьевом экспорте составляет менее 20%. И эти вложения показывают, что инвесторы понимают и риски, и новые возможности, которые связаны с реализацией модернизационных проектов в сфере наукоемких производств. Поэтому можно ожидать некоторого позитивного изменения в темпах развития обрабатывающей промышленности.
Система или инициатива? Другое дело, что трудно связать изменения в структуре промышленного производства с реализуемой промышленной политикой. Конечно, изменять структуру промышленного производства надо. Но успех всех начинаний зависит от целеполагания – ограниченность ресурсов предполагает выбор именно тех отраслей, которые больше всего нуждаются в модернизации и которые могут стать локомотивом развития исходя из общего понимания системности процессов. Однако пока такой системный подход не проглядывается – отраслевые программы развития не увязаны ни с точки зрения хронологии, ни с точки зрения оптимизации распределения ресурсов: во многих случаях их финансирование зависит от значимости отраслевого лобби, а не от системных приоритетов. Но самое главное – нет ответственности за принятые решения, за их системность.
Поэтому развитие отечественной промышленности – это больше спонтанный процесс, где инициативы товаропроизводителей связаны с их собственным видением перспектив развития рынков и новых технологий, а не с системной основой промышленной политики.
И ждать коренного изменения ситуации в таком случае вряд ли возможно – неуверенный повышательный тренд сохранится при колебании показателей динамики промышленного развития в пределах 2-3%, а обрабатывающая промышленность вряд ли сможет догнать добывающую по темпам роста и серьезно изменить структуру промышленного производства.