Население страны стремительно стареет, доля молодежи сокращается, а приток мигрантов создает дополнительные социальные риски. Разбираемся, что нужно делать для решения проблемы сокращения трудовых ресурсов в России.
Давайте посчитаем. В последнее время экономисты и политики активно говорят о риске сокращения трудовых ресурсов. Как правило, рассматриваются два варианта проблемы: первый — сокращение численности трудовых ресурсов за счет общего снижения численности населения (депопуляции) и старения населения; второй — сокращение численности высококвалифицированной рабочей силы как за счет «утечки мозгов», так и за счет институциональных препятствий, таких как снижение качества образования и дисфункция вертикальных социальных лифтов.
Посмотрим на первую формулировку проблемы. В России, согласно данным Росстата, с 2010 по 2016 год наблюдался рост трудовых ресурсов с 75,5 млн до 76,6 млн человек. В 2017 году численность рабочей силы сократилась до 76,1 млн человек, то есть примерно на 0,7%.
Если мы посмотрим на причины роста трудовых ресурсов, то увидим, что, по тем же данным Росстата, в 2010–2016 годах в структуре рабочей силы по возрастным группам уменьшалась доля молодежи (15–29 лет): в 2010 году она составляла 25,3%, а в 2016 году уже 22,5%. Зато доля людей от 50 до 72 лет возросла с 24,9% до 26,9%. Работающих пенсионеров тоже стало больше: в 2010 году их было 11,7 млн человек, а в 2016 году — 15,3 млн человек. С 2001 года их число выросло чуть менее чем в три раза (с 6,1 млн человек).
Количество не переходит в качество. Рост трудовых ресурсов обеспечивался не ростом занятости молодежи, а увеличением доли работающих людей старшего возраста. Верно ли в этом контексте утверждение, что тенденцию 2010–2016 годов можно назвать ростом трудовых ресурсов? Да, но только формально. Увеличение доли работающих людей старшего возраста в целом и пенсионеров в частности вызвано вовсе не их активизацией на рынке труда, а социально-экономическими условиями, в которых они вынуждены продолжать трудовую жизнь, так как не могут рассчитывать на достойную поддержку государства.
В итоге, хотя в 2010–2016 годах численность рабочей силы росла, в то же время происходило ее качественное ухудшение. Основной проблемой является, на наш взгляд, не ограниченность трудовых ресурсов, а ухудшение качественной структуры предложения на рынке труда.
Не решение. В этом контексте логично будет задаться вопросом, может ли миграция улучшить ситуацию на рынке труда? Что касается официальной статистики, то в течение многих лет наибольшее число мигрантов прибывает в Россию из стран СНГ (в 2016 году, согласно данным Росстата, в общей доле мигрантов уроженцы этих стран составили 89%). Численность нелегальных мигрантов статистическими ведомствами не называется, но может быть оценена в 8–10 млн человек — такая оценка дается в докладе уполномоченного по правам человека Татьяны Москальковой за 2017 год.
Большинство мигрантов, в особенности нелегальных, вынуждено приезжать в Россию из-за сложной экономической ситуации на родине и трудиться здесь на неквалифицированных работах. Для нелегальных мигрантов неформальная занятость — единственно возможный вариант, который не только несет вред им самим (такая занятость оставляет их незащищенными от эксплуатации недобросовестными работодателями), но и создает социальные риски для российского общества.
Попытка решить проблему старения населения и потенциального сокращения трудовых ресурсов с помощью миграции не только не дает результатов, но и ведет к еще большим проблемам, поскольку столкновение совершенно разных социально-культурных традиций и образов жизни порождает конфликты.
Что делать? С точки зрения экономического роста, на наш взгляд, проблема трудовых ресурсов заключается в институциональных ограничениях, не позволяющих в полной мере реализовать потенциал населения. Другим важным параметром является производительность труда. По данным ОЭСР, на 2017 год производительность труда в России составляла 26,5 доллара в час (на уровне Мексики и Чили; в Норвегии — 83,1 доллара в час, в Германии — 72,2). Производительность труда определяется не только качественной характеристикой трудовых ресурсов, но и используемыми технологиями. На 2018 год, по данным Международной федерации робототехники, в России 3 индустриальных робота на 10 000 работников, тогда как в среднем в мире этот показатель составляет 73 робота на 10 000 работников (в Японии — 303, в Германии — 309, в Чехии — 101).
Кроме того, в России существует проблема с самим измерением показателя производительности труда. Широко используемое понятие высокопроизводительных рабочих мест (ВПРМ) достаточно размыто, некоторые методики измерения вызывают сомнения. Например, Росстат считает высокопроизводительные места исходя из среднемесячной зарплаты работников, что автоматически означает рост числа ВПРМ при повышении зарплаты.
Для стареющих экономик, к которым относится и российская, наиболее эффективный путь — это технологический рост, а также кардинальное повышение уровня жизни, благосостояния и качества трудовых ресурсов.