Защита прав
Десять лет по ложному обвинению?
Наталья ФОНИНА
ВЛАСТЯМ НУЖЕН МОНСТР С ДУБИНКОЙ?
В последнее время всё чаще идет дискуссия о кризисе в правоохранительных органах. Его «нарывы» прорываются то в станице Кущевской, то в Казани. Подобные случаи шокируют жестокостью полицейских чинов.
Полицейские пытают задержанных самым зверским образом для выбивания признательных показаний. Судьи смягчают приговор, если подсудимый признает вину. Как же быть тому, кто не желает признаваться в преступлении, которого действительно не совершал?
Создается впечатление, что власти в нашем государстве такой обстановкой довольны, потому что сделали признательные показания царицей доказательств. Наверное, им нужен этот монстр с дубинкой.
Тринадцать лет строгого режима
В этой душегубке кто-то ляжет на дно, устав от борьбы. Кто-то скажет, что лучше плыть по течению. Но Василий Андреевский оказался не из тех, кто, сложив руки, сказал, что любая борьба в нашем государстве невозможна, потому что виной система.
Десять лет назад его приговорили к пятнадцати годам лишения свободы, как полагают московские правозащитники и адвокат осужденного М. Трепашкин, по ложному обвинению в убийстве. В надзорной инстанции Василию убрали два года. Но и по сей день Василий Андреевский не перестает утверждать, что не совершал убийства, в котором его обвиняют, и не перестает добиваться реабилитации.
Вкус крови на губах
– Беда пришла нежданно-негаданно десять лет назад. В то время Василию едва исполнилось восемнадцать. Скромный парень, отличавшийся интеллектом и чувством юмора, жил на окраине Москвы и не думал, что можно попасть за колючую проволоку без всякой на то причины, – вспоминает его мама, Тамара Андреевская.
– Однажды мне позвонили, чтобы сказать, что Василия вместе с его другом забрали из нашей квартиры милиционеры без санкции и постановления – просто забрали и увели в неизвестном направлении. Как я в скором времени узнала, Василия обвиняли в убийстве матери его любимой девушки.
Более нелепого обвинения придумать сложно, потому что именно мама девушки частенько пыталась помирить молодых в случае их небольших размолвок. Я была шокирована.
Но жизненный сюжет развивался быстро и бесповоротно. Друга вскоре отпустили. Василия оставили в ОВД «Северное Медведково». По его словам, эти три дня, когда милиционеры зверски избивали его, заставляя сознаться в преступлении, вряд ли сотрешь из памяти. Всё происходило в замкнутом пространстве, где некому прийти на помощь.
Милиционеры отбивали печень и почки, казалось, чуть не вышибая с силой мясника мозги и выворачивая кости. Оперативники настаивали на признании в убийстве, которого он не совершал. Три дня его держали в наручниках, не давали воды и продолжали бить. Его сломили угрозы о расправе с его родными. Василий написал чистосердечное признание в том, что якобы нанес молодой женщине Калерии 17 ножевых ранений на почве «внезапно возникшей неприязни». Всё это якобы случилось из-за того, что она стала перед ним раздеваться, отчего он в бешенстве якобы порезал ее тело.
Чистосердечное признание было написано. Но потом еще долго после издевательств оперативников во рту ощущался привкус свинца, что нередко случается после жестоких пыток и побоев.
Первое время я не могла совладеть со своею бедой, пребывая постоянно в депрессии и отчаянии. Потом горечь от постигшего горя стала потихоньку отступать. После этих событий, нечаянно ворвавшихся в нашу жизнь, когда моего сына арестовали, я смогла увидеть его и перемолвиться несколькими словами спустя два месяца.
Я спросила Василия, действительно ли он признался в убийстве. Он ответил, что его заставили под угрозами, что он боялся за нас. Я просила сына только об одном, чтобы он говорил правду, чего бы она ни стоила: я говорила, чтобы он не опасался за нас и не признавался в том преступлении, к которому не причастен. С того самого момента и по сей день он не признал вину в преступлении, в котором его обвинили. Он говорит, что невиновен.
Странное убийство
Кроме признательных показаний, у оперативников и следователя не было ни одного доказательства вины. Единственный аргумент – Василий Андреевский иногда ночевал в квартире у убитой, ночевал там он и за день до убийства.
Никто не видел на Василии следов крови, никто не слышал шума, когда он находился в квартире. И самое удивительное, несмотря на предъявленное ему обвинение, некоторые из жильцов многоэтажки видели Калерию на следующий день. Хотя, согласно заключению экспертов, Калерия к тому времени якобы была уже мертва. Соседи уверяли, что не могли ошибиться.
Но никакие объяснения очевидцев ни следователь, ни суд не приняли во внимание. Судья объяснила, что суд относится критически к показаниям этих свидетелей. Судебный процесс над Василием Андреевским походил на инсценированное представление.
34-летнюю Калерию Минину нашли в кровати в собственной московской квартире практически разрезанной пополам. Ее мать, проживавшая с ней, утверждала, что последние двое суток не заходила в комнату к дочери, а только заглядывала через дверь и думала, что та спит.
Во всём этом много странностей. Но суд почему-то не придал им никакого значения.
Судя по показаниям экспертов, пол был залит кровью. Поскольку были повреждены артерии, то кровь должна была хлестать из ран. Не увидеть, полагаю, шокирующую картину в комнате, где лежала убитая Калерия, было просто невозможно. Но мать не увидела ничего и не встревожилась тем, что дочь спит, два дня не вставая с кровати.
Можно было выяснить у соседей, слышал ли кто-нибудь шум в квартире. Судя по всему, молодая женщина сопротивлялась, потому что следы крови виднелись повсюду. Очевидно, в квартире должно было быть шумно.
– Но никто ничего якобы не слышал. Точнее, оперативники не пытались опросить соседей, – говорит Тамара Андреевская.
Судьба Калерии складывалась нелегко. Все, кто ее знал, говорили, что она отличалась душевной добротой, но с матерью конфликтовала: в доме часто происходили ссоры, родственники выясняли отношения.
Личная жизнь Калерии тоже не была усеяна букетами роз. Второй ее муж трагически погиб. Потом, спустя некоторое время, в ее жизни появился мужчина. Он работал на рынке и принадлежал к азербайджанской диаспоре.
Как рассказывали близкие люди, за несколько дней до убийства, Калерия поссорилась со своим женихом и выставила его за дверь.
Позже, адвокат Василия с Тамарой Андреевской, проводя собственное расследование по поводу убийства Калерии, приехали к азербайджанцу с визитом.
– Он был настолько испуган нашим внезапным появлением, что протянул руки вперед, будто готовясь к тому, что на них наденут наручники, – продолжала свой рассказ Тамара Андреевская. – Да, Василий иногда оставался ночевать у Калерии. Вот и ночь с 18 на 19 мая он провел там, потому и попал под подозрение. Других доказательств его вины в деле не оказалось.
Уничтоженные улики
Должны остаться следы крови на одежде преступника. Молодая женщина потеряла много крови, ведь нападавший вспорол ей ножом живот.
Но на одежде Андреевского крови не оказалось. Да и как бы прогуливался парень в окровавленной одежде по городу после того, как якобы совершил преступление?
Позже, вечером того же дня, Вася встретился с группой друзей, а следующий день провел с другом у себя дома, по месту прописки. И при этом, согласно его чистосердечному признанию и утверждению следователя, не менял ни одежды, ни даже нижнего белья – до тех пор, пока утром 21 мая его не пришли арестовывать.
Как говорят опытные специ-алисты-криминалисты, орудие убийства может сказать о многом. Но в случае Василия Андреевского орудие убийства не найдено. Нож, которым совершено убийство, просто нарисован и прикреплен к материалам дела.
Орудия убийства следствие не нашло. Зато очень быстро следователь обнаружил дворника, который якобы убирая территорию днем, увидел ножи, на которых виднелись следы крови. В суде дворник скажет, что якобы он подумал, что ножами просто кто-то резал мясо и потому выкинул их на детскую площадку. Он будет уверять, что не придав значения, выкинул окровавленные ножи в неизвестном направлении. Поэтому найти их не представляется возможным.
А вот с дактопленками, на которых отпечатки пальцев, с окурками, срезами с ногтей и волос с головы убитой, похоже, разыграли шоу. Они были изъяты с места преступления. Но когда сторона защиты попросила об их исследовании в судебном заседании, Бабушкинская прокуратура удивила своей беспардонностью.
Сначала пришел ответ из Бабушкинской прокуратур, что пленки нельзя предоставить по причине того, что человек, который занимается этим сектором работы на данный момент находится в отпуске. А потом, когда настало время этому самому человеку возвратиться из отпуска, пришел другой ответ из Бабушкинской прокуратуры. В нём написано, что дактопленки из-за нарушения условий их хранения повредились так, что исследовать их в судебном заседании невозможно.
Среди вещественных доказательств имелся и молоток. Неужели он растворился от сырости? И почему людей, ответственных за хранение вещественных доказательств, не привлекли к ответственности?
Эксперт говорила о том, что на трусах Василия оказались две капли крови. Странно, не находите? Кровь лилась фонтаном из тела жертвы, а остались капли, и не на одежде, а на трусах?
Рубашка, брюки и всё остальное оказалось чистым. Небольшие пятна крови были обнаружены на трусах. Вот только неувязка вышла: у подозреваемого изъяли трусы ярко-зеленого цвета, а, согласно заключению эксперта, они были темно-серые.
Но и это не все загадки, имеющиеся в деле. Эксперт Морозова забыла поставить свою подпись на титульном листе готовой экспертизы. Когда ее допрашивали в зале суда, объяснила, что такой случай в ее практике произошел в первый раз, что это просто техническая ошибка.
Где же, в таком случае, обязательный постулат презумпции невиновности – каждое сомнение трактуется с пользу обвиняемого? Почему эксперту можно ошибаться, допускать якобы техническую ошибку и при этом не нести никакой ответственности?
Уже более десяти лет, которые могли бы быть лучшими в его жизни, Василий Андреевский провел в исправительной колонии № 10 города Саратова.
Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что условия его содержания после ареста были бесчеловечными и унижающими достоинство. Россия выплатила Андреевским всю сумму до сантима – 10 500 евро, но дело пересматривать никто не стал.
Наталья ФОНИНА
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
