27 лет прошло после радиационной аварии, произошедшей в результате взрыва ядерного реактора на атомной подводной лодке К-175 в бухте Чажма Приморского края. Военные не только не оповестили о случившемся население близлежащих населенных пунктов, но и даже сумели скрывать эту катастрофу от мирового сообщества в течение длительного времени. Эту аварию называют предтечей Чернобыля.
Обе ядерные катастрофы были техногенными. И если Чернобыльскую аварию зарегистрировали на уровне правительства и приняли законодательство, в котором предусмотрены хоть какие-то льготы и компенсации для ее жертв, то Чажминская авария до сих пор такой официальной регистрации не имеет. Поэтому никакой помощи пострадавшему от нее гражданскому населению не положено.
Власти не придумали ничего более умного, как засекретить все сведения о Чажминской аварии и о ликвидации ее последствий. Никто не считал ее жертв, все делают вид, что таковых нет среди населения.
Из гражданских лиц только трем медицинским сестрам удалось через суд добиться почти через двадцать лет получения заветных корочек ликвидаторов данной катастрофы, что дало им возможность на компенсацию за подорванное радиацией здоровье в результате оказания медицинской помощи в военном госпитале пострадавшим от радиации военным.
А Вяткиной Ирине этой же судьей Фокинского городского суда Приморского края Королевой было отказано в удовлетворении аналогичных исковых требований, хотя ею за одну ночь с 10 на 11 августа 1985 года в этом же госпитале было принято 114 пострадавших от радиации военнослужащих, прибывших с места аварии без какой-либо обработки. Поэтому в банно-прачечном комбинате госпиталя они были подвергнуты первичной санитарной обработке.
Радиологи, приехавшие из Ленинграда в 15-й Тихоокеанский военно-морской госпиталь после аварии, отобрали у медицинского персонала этого госпиталя анализы крови на содержание радиоактивных веществ, но результаты их засекретили.
Даже в судебном порядке Вяткина Ирина не может узнать, где они хранятся. Хотя результат анализа ее крови не может являться государственной тайной в соответствии с законом. Да и в случае необходимости переливания крови облученным, помимо соблюдения группы и резус-фактора крови, нужно знать дозу облучения, так как можно использовать кровь человека только с такой же дозой облучения, иначе – неминуемая смерь.
В ту роковую ночь Вяткину Ирину не обеспечили не только спецодеждой для защиты от радиации, но и даже не выдали йодистого калия, который мог уменьшить вред здоровью. Она имеет массу заболеваний радиационного генеза, однако переведена с первой на вторую группу инвалидности по общему заболеванию.
Ирина передвигается с помощью костылей, испытывает постоянную боль, так как кости ее постепенно превращаются в гель. И никто не знает, что делать. И никакой помощи от государства.
Отбирая у ликвидаторов радиационной аварии подписку о неразглашении сроком на 15 лет в августе 1985 года, сыграли на патриотических чувствах, сообщая, что этот ядерный взрыв на подлодке может быть расценен мировым сообществом как нарушение СССР моратория на запрет ядерных испытаний, и может начаться третья мировая война, если об этой катастрофе станет известно. И она молчала вплоть до 2000 года, не могла сказать гражданским врачам о причине своих болезней, а к военным врачам ее не пускали.
Так как Чажминская катастрофа была очень серьезной, все приборы зашкалили в момент взрыва ядерного реактора и вышли из строя. Все приказы по ее ликвидации в первые дни после ядерного взрыва были устными. А теперь с Вяткиной Ирины и других участников ликвидации этой аварии и ее последствий требуют устные приказы в письменном виде для оформления удостоверений участника подразделений особого риска, дающего права на льготы и компенсации, повышенную медицинскую страховку, что так необходимо пострадавшим от радиации.
Судья Королева, как сейчас помню, надрывным голосом требовала в судебном заседании от Вяткиной Ирины ответить на вопрос, заезжала ли та на санитарной машине в зону аварии (т.е. на взорвавшуюся подводную лодку).
Россия признала на уровне министерства обороны через 7-8 лет после этой катастрофы зоной аварии только саму подводную лодку, но не территорию 30-го судоремонтного завода, где произошел ядерный взрыв, не морскую акваторию, где несколько суток вылавливали останки тел погибших в результате ядерного взрыва.
В 1993 году данная ядерная авария стала проходить только по линии министерства обороны, но не правительства. Избранным были выданы заветные корочки ликвидаторов этой аварии, однако далеко не всем.
Прошли в разные годы многие безрезультатные судебные тяжбы заводчан – тех, кто принимал непосредственное участие в ликвидации последствий Чажминской аварии на своем рабочем месте в роковом августе 1985 года. Подали жалобы в Европейский суд, который в 2013 году признал их жалобы неприемлемыми без объяснения причин.
Заграница нам ничем не поможет. Только мы сами можем и должны потребовать рассекретить данные по ядерной катастрофе, произошедшей 10 августа 1985 года, обязать правительство провести ее регистрацию и принять законодательство, позволяющее гарантировать компенсационные выплаты и повышенную медицинскую страховку жертвам данной радиационной аварии.
