В кого превратилась милиция?
Правозащитники полагают, что число тех, кто осужден необоснованно, растет как снежный ком. По их мнению, виной тому система показателей раскрываемости и применение пыток.
В «АВ» писали сведения о применении пыток в отношении Евгения Графова и Александра Гусейнова. В обоих случаях: и с Александром Гусейновым, и с Евгением Графовым, похоже, все происходило по одному и тому же сценарию.
Они были осуждены якобы за самоуправство и вымогательство и отбывали наказание в колониях, и вдруг их стали допрашивать в качестве свидетелей, по их словам, пытая и заставляя сознаться в преступлениях, которые следователи между собою называют «висяками».
С чего началась вся эта нетривиальная история? Каким образом Евгений Графов и Александр Гусейнов оказались за решеткой? Чтобы найти ответы на все эти вопросы, я отправилась в Уссурийск.
Мы полагали, что дело – заказное
Рассказывает адвокат Ирина Карсакова:
– Согласно показаниям Е. Графова и А. Гусейнова, они пригласили потерпевшего для того, чтобы спросить у него долг. Обычная жизненная ситуация: Е. Графов и А. Гусейнов просили Василия Г. вернуть долг.
Дело происходило в кафе «Блюз» 18 декабря 2010 года. Василий Г. весело проводил время, сорил деньгами. Е. Графов и А. Гусейнов подошли к нему и сказали, что вот ты гуляешь, а у человека, которому ты должен, семья и дети, почему бы тебе не вернуть долг? Василий Г. ответил, что у него нет денег. Ему возразили, что он только что рассчитывался деньгами, значит, отдать долг в состоянии.
Василий отдал часть долга. Остальное обещал отдать позже.
Между должником и теми, кто требовал долг, произошла драка. Кстати, уголовное дело возбудили не сразу после драки. Василий написал заявление спустя десять дней. Причем данное заявление не касалось побоев, полученных в драке. После драки Василий обратился в травмпункт, но сказал, что получил ушибы, упав с квадроцикла.
Первое заявление Василий Г. написал после случая, который никакого отношения к драке не имеет, а произошел после драки в кафе. Василий катал гостей, присутствовавших на свадебной церемонии, и увидел машину с затемненными окнами, которая, по его словам, стояла посреди дороги. Как он указывал позже в своем заявлении в полицию, он понял, что в машине находятся Е. Графов и А. Гусейнов, и расценил неожиданную встречу как угрозу жизни.
27 декабря 2010 года было возбуждено уголовное дело, но не по случаю нанесения телесных повреждений, а по статье 119 УК «Угроза убийством». И только 2 января 2011 года уголовное дело было передано по подследственности, в действиях Е. Графова и А. Гусейнова была установлена другая статья.
Почему потерпевший не написал заявление сразу? Вообще в ходе следствия создавалось впечатление, что дело – заказное. Е. Графова и А. Гусейнова почему-то хотели наказать жестко, хотя самое большее, в чем их можно было обвинить – в самоуправстве (ст. 330 УК РФ).
Несколько раз Василий Г. не являлся на очную ставку. Но наконец очная ставка состоялась. Вызывает недоумение, как потерпевший вел себя на очной ставке. Прежде, чем ответить на вопрос, он подбирал слова, озираясь на следователя и краснея.
Что скрывается за таким поведением, я не знаю. Но у нас с Анной Гоноховой, адвокатом Евгения Графова, в то время сложилось мнение, что Василий Г. «на поводке» у следствия: возможно, кто-то из правоохранительных органов манипулировал им, используя какие-то его проступки. Нам казалось, что если он откажется говорить, что велит ему следствие, то могут возбудить уголовное дело и против него.
Ходила молва о том, что Василий Г. употребляет наркотики. И в судебном процессе я заявила ходатайство о запросе суда по поводу характеризующего материала на потерпевшего: мы хотели узнать, состоит ли Василий Г. на учете в наркодиспансере. Конечно, он мог проходить лечение где-нибудь в Находке и под другой фамилией, но все-таки мы хотели, чтобы суд запросил информацию.
Но суд отказал в удовлетворении данного ходатайства, хотя знать о психологическом состоянии потерпевшего было бы не лишним. Тем более, все доводы о вымогательстве строились только на показаниях потерпевшего, ни единого доказательства по поводу вымогательства сторона потерпевшего не представила.
В ходе следствия потерпевший Василий Г. давал показания, что якобы у него вымогали технику: катера, трактора. В суде ни одного документа по поводу техники, зарегистрированной его имя, не было представлено. Как можно вымогать то, чего у человека нет?
И опять, каким образом оценили мифическое имущество? Стоимость трактора оценили в 200 тысяч рублей. Мы искали данные о тракторах подобной марки и года выпуска, оказывалось, что их цена колеблется от 70 до 80 тысяч. Мы просили суд назначить экспертизу, но нам отказали.
И что самое удивительное: сам потерпевший Василий Г. никакого наказания для Е. Графова и А. Гусейнова не требовал. Больше в этом усердствовал его отец. Почему он проявлял такую настойчивость, я не знаю. Но складывалось мнение, что дело заказное.
Вымогательство мифического имущества?
На стадии обжалования приговора защиту Е. Графова и А. Гусейнова осуществляли другие адвокаты.
А.П. Ловцов, адвокат Евгения Графова сказал:
– Сторона обвинения не представила суду доказательств наличия и вообще существование у потерпевшего Василия Г. какого-либо имущества, которое якобы у него вымогали. Как указывалось в материалах уголовного дела, А. Гусейнов и Е. Графов якобы вымогали четыре единицы техники. Но ПТС и другие документы на технику оформлены на имя другого человека.
Суд сослался на то, что фактически собственником тракторов являлся потерпевший Василий Г., что гражданин Ч. действовал в интересах Василия Г. на основании договора комиссии. Но при этом ни договор комиссии, ни другие документы – доверенность, платежные поручения, таможенные документы – сторона потерпевших не представила. По словам родителей Василия Г., они вообще не могли предоставить подобные документы.
Сторона защиты обращала внимание, что в ходе предварительного и судебного следствия автомобиль, мотоцикл и два трактора, которые якобы Е. Графов вымогал, не осматривали. Судьба данной техники вообще не решалась. Сам Е. Графов факт вымогательства не признавал и пояснил, что корыстной цели вообще не преследовал, что не имел каких-либо намерений завладеть чужой техникой в свою пользу или в пользу иных лиц.
Следователь Р.Ю. Коваль, который, думаю, мог пояснить многое по этому делу, почему-то от встречи с журналистом отказался. Он сказал, что в следствии с недавних пор не работает, переведен в прокуратуру города Уссурийска.
На повышение Р.Ю. Коваль пошел почти сразу после того, как ему доверили проводить расследование по делам, которые называют «висяками». Например, не так давно он опрашивал свидетелей по делу пропавшего без вести Д. Именно в убийстве Д. оперативники заставляли признаться Евгения Графова и Александра Гусейнова, этапировав их из колонии.
Все мои просьбы встретиться Р.Ю. Коваль проигнорировал.
– Я не могу говорить, меня так проинструктировали, да я и не работаю в следствии, согласовывайте тему беседы с начальством, – сказал он.
По словам Евгения Графова, оперативный сотрудник ОРЧ по г. Уссурийску С.В. Шашков применял к нему пытки. О том, как работает С.В. Шашков, я не раз читала в жалобах других подследственных. Решила спросить о методах следствия, которые применяют в их отделе, непосредственно у С.В. Шашкова.
– Вы слышали об осужденных Евгении Графове и Александре Гусейнове? – спросила я.
– О них вам необходимо спрашивать у сотрудников ОРЧ-4 из города Владивостока. Они ими занимались. А я занимаюсь другими делами (кстати, его подразделение подчиняется непосредственно ОРЧ из Владивостока – прим. авт.).
– Есть информация, что вы пытаете подозреваемых и подследственных? – поинтересовалась я.
– Вы же знаете, что мы никого не пытаем, – ответил собеседник.
– Многие жалобы в редакцию «АВ» и в прокуратуру Приморского края касаются пыток в ОРЧ и ваше имя фигурирует в некоторых жалобах подследственных и ныне осужденных, – возразила я.
– А где доказательства того, что вообще кого-то пытают? Только то, что говорят осужденные и подследственные? – сказал С.В. Шашков.
– Кроме того, что пишут подследственные и осужденные, имеются медицинские справки о наличии побоев, масса свидетелей, которые видели тех, кого пытали, в соответствующем состоянии, есть отчет за подписью руководителя ОНК В.Н. Найдина, который был опубликован в газете «АВ» под названием «Факты пыток подтвердились, будет ли наказание?»
– А кто такой В.Н. Найдин? – поинтересовался собеседник.
– Он возглавляет общественную наблюдательную комиссию.
Наш разговор, как сказал С.В. Шашков, не дал результата. Что имел в виду С.В. Шашков? И почему он сказал, что не знает обстоятельств дела Е. Графова и А. Гусейнова, а по словам последних, применял к ним жесткие методы следствия – пытки?
Похоже, по выбиванию показаний из подследственных мы, пожалуй, возвратились в 1937 год, когда методы пыток и подтасовок фактов считались привычным явлением. Вот такая незабавная история: мафия, которую раньше выставляли в негативном свете, полагаю, сменила бойцовские перчатки и спортивные костюмы на судейские мантии, прокурорские и полицейские мундиры.