Мама умерла в палате интенсивной терапии кардиологического отделения Находкинской городской больницы 28 декабря 2012 года в 12 часов 05 минут. Ей исполнился 81 год и один месяц. В медицинском свидетельстве о смерти причинами смерти названы: отек мозга, инфаркт головного мозга.
Я долго думал, а стоит ли об этом писать. Многие читатели не поверят, что все, о чем я здесь расскажу, может быть правдой. Я бы и сам хотел, чтобы те ужасы, которые нам пришлось пережить, были лишь страшным сном! Но, увы. В назидание другим. Я ведь тоже раньше верил докторам.
4-го ноября 2012 г. 8 часов утра.
 – Мама, подъем! – так всегда я будил свою маму. Она уже два месяца сильно болела. Не могла самостоятельно не то, что встать, даже присесть или перевернутся в постели с боку на бок. Ей шел 81-й год. Она ветеран труда (проработала няней в детском саду) и инвалид 2-й группы по сердцу (заработала от «хорошей» жизни).
20 июля в 22.30 я сидел в своей комнате за компьютером. Вдруг в зале раздался сильный грохот, такой, что весь дом подпрыгнул (дом у нас двух этажный, восьмиквартирный, но весь деревянный и, к тому же, прогнивший), а вслед за ним дикий, какой-то не человеческий крик мамы. Она звала меня на помощь. Я понял, что случалась беда.
Как я вбежал в зал – не помню. Наверно молниеносно. Передо мной животом на полу лежала мама, разбросав костыли по сторонам, а на ней сверху всей своей 90 килограммовой тушей ничего не понимающий отчим. Он сломал ей руку и отшиб и без того все больные кости. С этого дня у нас начались проблемы. Мама слегла, а я бросил работу, чтобы ухаживать за ней.
Памперсы, пеленки, врачи, лекарства, кормление с ложечки, подмывание… Всего не перечислить, что требует уход за лежачим больным! Это знает только тот, кто сам пережил такое несчастье. В начале сентября у меня появилась надежда, что мама поправится. К тому времени гипс сняли, рука срослась, хоть и криво, а боли в суставах ног и позвоночнике начали потихоньку утихать. Три дня подряд, после обеда, с моей помощью она смогла пройти на костылях по всей квартире… И все!
Наша медицина — это способ мучительно, медленно и дорого умирать.
Начались проблемы с головой. Мама стала все чаще заговариваться. Память ее становилась все хуже. Она слабела физически и без моей помощи уже не могла и пошевельнуться. Я круглые сутки был возле нее. На ночь будильник заводил через каждые два часа, если удавалось вздремнуть.
И вот настал тот роковой день 4 ноября 2012 г.
 – Мама, подъем! – так всегда я будил свою маму. В ответ она всегда отзывалась: «Приветики» и поворачивалась ко мне в улыбке. Сейчас она молчала. Два часа назад я перевернул ее на правый бок, мама на нем так и лежала. Я взял ее за плечо и аккуратно повернул на спину. Меня охватил ужас!
Руки ее были судорожно прижаты к груди. Помутневшие глаза закатились. Изо рта вырывался какой-то жуткий хрип. Ей мешала дышать жидкость в гортани. Она захлебывалась. Она умирала!
Я вызвал скорую помощь. Оставил диспетчеру свой домашний телефон. Через 15 минут диспетчер скорой звонит мне и говорит, что бригада медиков не может попасть ко мне в квартиру – дверь не открывают. Я в это время стою на улице во дворе с трубкой радиотелефона и не вижу никакой скорой помощи. После долгих разбирательств скорая подъехала. Оказалось, что водитель спутал адрес, мой Дальняя, 32, а он приехал на Тимирязева, 32. Почти такой же двухэтажный дом, только стоит на перекрестке улицы Дальней с ул. Тимирязева, а мой дом с улицей Чапаева. Надо было проехать немного выше.
Как оказалось в дальнейшем – это были только цветочки.
Врач скорой провел необходимую терапию и принял решение: маму немедленно госпитализировать. Под вой сирены кареты скорой помощи нас доставили в приемное отделение Находкинской городской больницы. Кому не посчастливилось там бывать, тот знает, насколько медленно проходит там осмотр пациентов. Как подолгу приходиться ждать, так называемых, «узких специалистов», а затем их решения, куда определить больного.
В нашем случае подозрение было на инсульт. Но не спеша пришедший врач невролог заявил:
 – У нее нет инсульта. Она не наша.
Скорая повезла умирающую старушку в психиатрическую больницу. Там тоже отказали в приеме. Дежурный врач, зайдя в салон скорой, окинув быстрым взглядом, лежащую под капельницей в бессознательном состоянии маму, заявила:
 – Она агонизирует! Её надо в реанимацию!
После интеллигентных, но недолгих препирательств между врачом скорой помощи и дежурным врачом «психушки», было принято решение ехать на станцию скорой помощи, чтобы ситуацию разрешила начальник смены. В результате маму повезли в психиатрическую больницу. На все это ушло 2,5 часа. Два с половиной часа скорая ездила по городу с нами и не могла госпитализировать умирающую женщину!
Через 2 часа после госпитализации мне домой позвонила дежурный врач психиатрической больницы и сообщила, что маму на скорой вновь отправили в городскую больницу.
 – Мы провели свою терапию, но ей стало хуже.
Я быстрее скорой оказался у приемного покоя.
Как мне показалось, с неохотой тот же врач-невролог приемного отделения госпитализировал маму в неврологическое отделение. Ее положили в коридоре. Свободных мест в палатах не было. Впрочем, весь коридор тоже был заставлен кроватями с лежащими на них больными, даже напротив туалета. Я дежурил у постели своей матери с 7.30 утра до 20 часов вечера каждый день. Насмотрелся за это время и натерпелся многого. Врачей неврологического отделения можно увидеть у постели больного один раз в день по две минуты от силы. Во время так называемого, обхода. Хотя лечащего доктора моей мамы каждый день по нескольку раз я видел мечущегося в поисках свободного кабинета. А когда поиски заканчивались успешно, он быстрым шагом заводил туда недешево одетых то мужчину, то женщину. Интересно, зачем? Лечил за деньги? Барышничал в рабочее время?
Медсестер не дозовешься. Измерить давление больной можно только по утвержденному графику. Как-то днем вижу, что у мамы высокое давление. Попросил медсестру его измерить, а она в ответ:
 – По графику давление будем мерить в 19 часов.
Пришлось просить у другой медсестры тонометр, чтобы самому измерить давление. Оказалось 180. Медсестра дала таблетку «Капотена». Давление рухнуло до 110! Бывало, вечером по два часа в отделении вообще никого нет из медперсонала. Никого! На следующий день после госпитализации прихожу после обеда к маме. Медперсонал отделения уговорил меня, что сидеть у постели сутками нет нужды, они и сами все сделают, как надо, а я только могу помешать им своим присутствием. Так вот, вся постель была залита кровью и капельницей. Меняю постельное белье, а под ногой у мамы лежит огромная игла от капельницы. 8 ноября в палату к маме забирать капельницу приходит медсестра-практикантка в предпенсионном возрасте. Близко наклонившись к катетеру (она в очках, плохое зрение), начинает вслух проговаривать: «Света (это условно, имя я не запомнил), по-моему, сказала, что вот это надо открутить, это закрыть, а сюда прикрутить». И дрожащими руками потянулась к катетеру. Я побежал к медсестре, почему она разрешает экспериментировать на живых людях? В ответ получил:
– От этого еще никто не умирал, воздух в кровь не попадет!
В этот же день вечером, эта же медсестра женщине, соседке моей мамы по 1-й палате, которую только что перевели из коридора, ставит сначала одну капельницу, а через 3 минуты заменяет ее на другую, более объемную,  объясняя больной, что так надо! У меня же другая версия – медсестра перепутала капельницу!
На следующий день 9-го ноября моей маме за весь день дали только полтаблетки на завтрак. Вечером, когда уже заканчивались все процедуры, я спросил у медсестры, будет ли капельница, потому, что мне надо обработать маму и заменить ей белье. На что получил ответ – капельница назначена только утром!
 – Но ведь утром капельницы не было!
 – Не может быть.
Я пошел к лечащему врачу. Он в этот вечер еще и дежурил по отделению.
Сергей Вячеславович показал мне лист назначений, где была прописана капельница утром.
 – Но ее не было.
 – Этого не может быть. Всем сделали, а вашей матери – нет. Вы больной человек. Вас самого лечить надо!
12 ноября во второй половине дня я заметил, что у мамы начала опухать кисть правой руки, той, где вставлен катетер для инъекций и капельниц. Обратился к лечащему врачу. Он отправил посмотреть медсестру. Катетер она сразу же сняла и приложила спиртовой компресс. Сказала, что ничего страшного, все пройдет. Наутро следующего дня 13 ноября рука стала еще толще. Около 10 часов утра в палату зашла медсестра и поставила капельницу без катетера, напрямую в вену. После капельницы, когда мама уснула, в палату зашел лечащий врач Сергей Вячеславович и сказал, что маму сегодня выписывают, я могу забирать ее домой хоть сейчас, и отдал все положенные в таком случае документы. Выписка была написана на бланке, но рукой, а не напечатана на компьютере, как при выписке других пациентов. Насторожило меня и скоропостижность принятого решения о выписке. Всех других пациентов предупреждают о выписке за день, а то и за два!
В обед маму привезли домой на скорой, естественно за деньги. К вечеру рука опухла, как боксерская перчатка. Поднялась температура до 38 градусов. Мама стонала от боли, рука была горячей. Я вызвал скорую помощь. Медики сделали укол, сбили температуру и посоветовали приложить мазь Вишневского и вызвать на дом хирурга или терапевта. В сигнальном листе написали диагноз – начинающийся абсцесс правой кисти! Врач скорой предположила, что в больнице в руку занесли инфекцию через катетер! На следующий день, 14 ноября, я вызвал участкового терапевта. Терапевт осмотрела маму и при мне по телефону попросила своих коллег оформить вызов хирурга на дом на следующий день 15 ноября.
Хирург с медсестрой пришли к нам домой 15 ноября в первой половине дня. Провели осмотр мамы, наложили повязку мази Вишневского на два дня, выписали таблетки и дали рекомендации по дальнейшему лечению опухшей руки. Вечером этого дня мама начала понемногу приходить в сознание. Температура упала с 38 гр. до 37,2. Лечили руку две недели!
Из постановления следственного отдела по г. Находка об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению Политаева В.П. о халатности медицинских работников, повлекших смерть Политаевой В.П.:
«Опрошенный Алексеев С.В. пояснил, что В КГБУЗ «Находкинская городская больница» он работает 10 лет врачом-неврологом. 04.11.2012 в отделение для прохождения лечения поступила Политаева Вера Павловна. Указанная больная поступила не в его дежурную смену, поэтому первые несколько дней ей оказывали медицинскую помощь и проводили лечение врачи-реаниматологи их отделения. Через несколько дней он приступил к лечению Политаевой В.П. и был ее лечащим врачом. Состояние Политаевой В.П. было средней тяжести, но позже оно стабилизировалось и стало удовлетворительное. Политаева В.П. с постели практически не вставала, могла лишь с посторонней помощью сесть из положения лежа. Сама она не говорила, лишь понимала речь других. Все это было связано с сосудистой деменцией или по другому – старческим слабоумием… Существуют стандарты сроков оказания медицинской помощи в стационаре по каждому отдельному заболеванию. Политаева В.П. проходила лечение с 04.11.2012 по 13.11.2012, после чего была выписана по состоянию здоровья».
За те девять дней, что моя мама находилась в неврологическом отделении Находкинской городской больницы, двое пациентов скончались, а троих выписали в бессознательном состоянии. Родственники вывозили их на носилках платной скорой помощи со слезами на глазах!