Конечно, самый больной вопрос у многих россиян — как выжить, когда предприятия отдают Богу душу, пенсии не индексируются, а хлеб растет в цене.
Поэтому об экономике. Вернее, об экономике из всех, чьи прогнозы на 2016 и дальнейшие годы я нашла, говорил один Явлинский. Остальные горе-эксперты не говорили об экономике ничего — они просто демонстрировали свою профанацию.
Советник президента: «Мы сказали бизнесу»
«Сергей Глазьев, советник президента РФ о плачевном состоянии экономики России». Так называется 20-минутный ролик в интернете. Я расшифровала только 5 минут, потому что у меня появилось ощущение тошноты. Итак, советник президента докладывает:
«Современная ситуация в экономике характеризуется хаосом. Экономика вышла из управляющей системы. Цели, которые ставятся официально сверху, не реализуются. Мы получили двухкратное повышение инфляции, мы говорили о переходе на инновационный путь развития, получили деградацию экономики.
Мы говорили о деофшоризации, получили рост иностранного капитала. Говорили об импортозамещении, получилось повышение цен. Предприятия пошли по другому пути — не стали наращивать производство, стали повышать цены. Этот нарастающий хаос — следствие двух процессов. Продолжается углубление нашей зависимости от американоцентричной системы.
С другой стороны во внешней сфере мы оказываемся на острие американской агрессии и вынуждены ей сопротивляться. Мы столкнулись с тем, что 3/4 денежной базы сформировано на основе внешних источников кредита и инвестиций, за этим стоит совокупный внешний долг наших корпораций и государства в объеме около полутриллиона долларов.
Наш финансовый рынок на 3/4 контролируется нерезидентами, а в сфере валютно-финансовых спекуляций доля нерезидентов составляет 90%. Это прямое следствие политики вашингтонского консенсуса. Смысл ее простой — подчинение национального экономического пространства вопросам международного капитала.
С точки зрения главных направлений этой политики все примитивно и просто. Это отказ от сувернитета в области денежной политики, отказ от самостоятельной эмиссии денег и привязка к расширению валютных резервов.
Второе — тотальная приватизация всего. Третье — это полностью открытый финансовый рынок. В ситуации, когда мы не создаем внутренних источников кредита, нам запрещают расширение кредита, при этом валютный фонд продолжает наращивать расширение кредита в целях борьбы со структурным кризисом. В итоге наше экономическое пространство контролируется извне.
Как один мужик купил тысячу кроликов»
На этих словах я не смогла дальше выдержать речь человека, который понимает в экономике меньше, чем я уже понимала в десятом классе, отработав пару месяцев на рынке. «Мы сказали бизнесу», – суть речи Глазьева.
Сказать ты можешь чиновникам. Можешь сказать и суду, хотя это уголовно наказуемо. Рынку он сказал! Рынок – это стихия, он живет целесообразностью. Скажи тучке, что ты от нее хочешь. Это будет с тем же успехом, что «сказать» рынку.
Почему у нас рынок контролируется нерезидентами (заметьте, они не говорят «иностранцами»)? Я работала в сети сотовых салонов. Она принадлежит человеку, которого зовут Герман Валерьевич. Его жена, Кира, работала продавцом. Некоторые ребята-продавцы с ней были знакомы лично. Сейчас эти люди уехали заграницу. Почему? Потому что в России им плохо.
В бизнесе не бывает патриотов. Трудовой кодекс соблюсти почти нереально. А в этой сети и с Уголовным кодексом большие проблемы. Следовательно, живи эти люди здесь, их бы либо посадили, либо ободрали.
Также меня покоробило, что Глазьев мыслит только категориями крупного бизнеса. «Ничего невозможно создать из-за проблем с кредитами», – смысл его послания. Но успешный бизнес так и не создается.
Я хотела разводить кроликов и норок. Естественно, стала читать и смотреть ролики об этом бизнесе. Помнится мне одна кроличья ферма, где какой-то богатый придурок купил тысячу кроликов, стоит, хлопает глазками и говорит, что комбикорм слишком дорогой, поэтому продают кроличье мясо они в убыток.
И помнится мне другой сельский человек, у которого животные живут в яме, питаются сеном и овощами с огорода, клетки самодельные, дела у этого кроликовода идут более-менее, своим хозяйством он гордится.
Я в детстве разводила попугаев, когда корм стоил 30-50 рублей, а животное — 200. Парень, которому я сбывала птенцов, сделал на попугаях квартиру. Почему я их не развожу сейчас? Потому что птенец по-прежнему стоит 200 рублей, ему нужно делать прививки. Прививка лет десять назад стоила 150 рублей.
Я не развожу кроликов и норок, потому что принят или собираются принять приморский закон, запрещающий в квартире держать пушных и сельскохозяйственных животных.
Я знаю, что всегда надо покупать одно животное, потом парочку к нему и смотреть, как они будут жить, и что им нужно (мне близок пример с животными, на самом деле, это касается всего). Никогда нельзя покупать целую кучу, потому что ты, как этот богатый придурок, в конечном итоге будешь хлопать глазками и говорить, что этого, этого, этого я о животных и этом бизнесе не знал.
Не развожу я кроликов и потому, что надо делать прививки, а мясо, которое ты зарубил сам, не имеют права нигде принимать. То есть, ты его сможешь сбыть только друзьям. То есть, не сможешь, если речь о хозяйстве, которое будет у тебя вместо зарплаты.
Я к тому, что пока у Глазьева и других горе-экспертов не появится понимание, откуда берется производство и бизнес, не появится понимание, что такое рынок, никакого производства у нас не будет. И американская захватническая политика здесь не при чем.
Кроме того, конкурировать с Китаем в ситуации мирового перепроизводства почти невозможно. Тогда зачем эти лишние палки в колеса в виде обязательных прививок для попугаев?
Доктор экономических наук: «Все национализировать за месяц»
Удивил меня вопиющей для эксперта в сфере бизнеса тупостью доктор экономических наук Валентин Катасонов. Его ролик я тоже не смогла досмотреть. Вещает Катасонов: – «По статистике «Росстат», доля иностранного капитала в оптово-розничной торговле 90%. А директор НИИ статистики говорит, что «Росстат» врет, на самом деле, ситуация хуже.
Была передача, в которой докопались до акционеров «Лукойла». Предприятие принадлежит нерезиденту. У нас острая ситуация — мы ввязываемся в серьезную войну. У нас очень низкий уровень локализации военного производства.
Схема простая — в России есть дочки крупных транснациональных компаний. Нам нужны чисто российские предприятия, которые не управляются из оффшоров. Спросил у оборонных предприятий, кто им поставляет сырье. Отвечают: «Мы знаем, что такое-то, такое-то предприятие имеет иностранный капитал». Спрашиваю: «Вам комфортно?» отвечают: «Да нет, если начнется большая война, это будет удар в спину».
Пусть разбираются те, кто создал структуры, управляемые из оффшоров. Должен быть Президентский указ: перевести все предприятия в российскую юрисдикцию. Если кто не выполнил этот указ в течение месяца, пусть будет национализация активов. Физические активы здесь находятся. Технически это все решаемый вопрос. Но нужна политическая воля».
Это глупость. Если будет большая война, в мире не останется ничего живого. Если объявить национализацию, которую предлагает Катасонов, однозначно, какой-то процент (может, именно, процент — не больше) выйдет из оффшоров, но абсолютное большинство закроются, потому что национализация — это значит отберут все, а закрыться, значит, сохранить товар, помещения, производственные мощности, зато отправить на улицу миллионы людей, у которых была хоть какая-то работа.
Эксперт: «Надо было приватизировать власть, а не имущество»
Также «эксперт» Владимир Гарматюк из Вологды прислал нам свою экономическую выкладку «Три стратегические ошибки России в вопросах власти и экономики, и пути их исправления».
Начинает эксперт, естественно, с речи Обамы. К производству он переходит позже: «Промышленность России в постсоветское время разрушили и продолжают добивать следующим образом.
Во-первых. Приватизировали не то, что было надо ... не монополию власти обанкротившейся партии, а «перевели стрелки» на дележ имущества. В результате, демократии в России так и не случилось».
Популизм чистой воды, потому что приватизировать в принципе, можно только имущество. Власть приватизировать... Это как? Далее продолжает стратег:
«Во-вторых. Приватизацию имущества провели не по именным, а по обезличенным ваучерам. Это привело к тому, что в итоге владельцами предприятий стали единоличные собственники. Частного же владельца интересуют только прибыль и деньги, но не само предприятие и рабочие».
Опять популизм. Владельца любого бизнеса интересуют только деньги. Контролировать, чтобы обошлось без бандитизма, мошенничеств и кидалова рабочих должна была милиция. В 90-е на милицию не было денег, как и вообще на бюджетников.
Далее напоминание о диком процессе приватизации, обвинение Америки в перестроечных бедах и прочая чушь, которую несет человек, не понимающий, куда и почему в 90-х делись деньги. В Китай деньги ушли, потому что мы несколько десятилетий носим только китайские вещи. А предприятия рухнули, потому что никто не продавал товар, а все ждали государственных заказов и месили друг друга в бандитских войнах. Я не сама это придумала, мне один знакомый «олигарх» сказал.
«В-третьих. С самого начала после имущественной приватизации в 1992 году не ввели прогрессивного налога на доходы». Тут смеяться не буду, полностью согласна — богатые должны платить больше налогов.
«Эти три стратегические вышеуказанные ошибки привели российскую экономику к дефолту 1998 года». В 1998 году был всемирный экономический кризис, об этом даже в бразильских сериалах говорили.
Предлагает эксперт: «На предложение в Государственную Думу РФ и Президенту РФ – выбирать во власть в управление людей прозорливых, умных, честных, лучших ... Парламент ничего не ответил».
Слушайте, а вы забыли, что выбирать должны мы. И вообще-то переизбрать, считаю, надо именно Путина на что-то нормальное.
Что делать? Имеется в виду, Путину. Советы: «Восстановить в России демократию... Разграбленные и разоренные предприятия бесплатно изымать из частной собственности и бесплатно на правах долгосрочной аренды передавать в собственность трудовым коллективам». К чему сейчас приведет национализация, я отметила.
«Остановить рост цен на энергоносители внутри страны». Если бы они хотели или могли, они бы давно это сделали. «Отменить все новые готовящиеся и введенные налоги». Отчасти согласна. В стране есть нефть и гора бюжетников. Сократить гору бюжетников и отменить налоги. Тогда с Китаем будет конкурировать реально.
«Стабилизировать и укрепить рубль, не позволяя спекулянтам и мошенникам обесценивать средства населения и тем самым более и более сжимать экономику страны» — популистская чушь, потому что при отсутствии производства это можно сделать только искусственно. Далее требует закрыть страховые и пенсионные частные компании. Я считаю, надо отменять обязательное страхование. Что касается частников, да вправе существовать все, кто находится на рынке.
«Средства, вырученные от сбора прогрессивного подоходного налога концентрировать в одном фонде и направлять их на модернизацию и восстановление предприятий, тех самых, которые (государство и монополии) разорили». И эти деньги, естественно, попилят. Никакого развития производства таким способом не добиться.
Явлинский: «Нет смысла писать стратегий»
Но, на фоне общей экономической бредятины, есть и нормальное объяснение того, что происходит. Мне Явлинский понравился. Ролик: «Явлинский об экономической стратегии России (полная версия интервью РБК)».
– Имеет ли смысл создавать экономическую стратегию?
– Если говорить коротко. В России сложилась такая экономическая система, которую я бы назвал имперефирийным капитализмом. Для такой системы тема стратегии — вещь условная и малоприменимая. Эта система обладает собственными закономерностями, структурами, внутренними жесткими взаимосвязями. И навязать ей стратегию, даже самую замечательную, невозможно. Даже, говорят, награждают за эти стратегии, но на этом все заканчивается. И так и будет. Некоторые признаки этой системы. Признак первый. О чем можно говорить, если зависимость между курсом рубля и динамикой цен на нефть — почти единица.
Можно сколько угодно рассуждать, что у нас есть суверенитет, мы за него боремся и делаем все, чтобы у всех было впечатление, что мы суверенные до предела. Если курс нашей национальной валюты определяется на рынках в Лондоне и Нью-Йорке, о чем можно говорить?
Второй пример: Медведев в интервью сказал, что, наверное, цены когда-нибудь вырастут. Еще он сказал, что у нас 63 рубля за доллар заложены в бюджете. Теперь уже 70 рублей. И будет еще больше. «Ну, куда она, нефть, денется».
Правительство дает часовое интервью. Оно даже о будущем годе говорит крайне неубедительно. Оно говорит: «Наверное, будет рост». Откуда возьмется рост? Третий момент. Если периферийная система начинает по каким-то причинам ссориться с основным ядром, на что она может рассчитывать? Да ни на что. Это же только весной 2014 года все смеялись: «Санкции».
А сейчас смех Ивана прекратился, потому что ограничение по финансовым ресурсам серьезные. Но и это еще не все.
Как вы должны понимать, главные санкции не те, которые объявлены. Главные санкции — те, которые работают. Когда глава какого-нибудь государства говорит ключевым фигурам бизнеса: «Я не рекомендую вам делать чего-либо...»
Например, иметь дело с Россией. Мы давно, с середины 90-х годов, прекратили реформировать нашу экономику. Мы не создали институт частной собственности. Мы не создали института конкуренции. Мы не создали института прозрачной отчетности. Мы не создали малого и среднего предпринимательства.
Мы не провели демонополизацию. Мы не сделали ничего из фундаментальных вещей, которые необходимы для современного эффективного функционирования экономики.
Я перечислил, что надо делать. Вы этого делать не можете. Почему? Потому что в этой политической системе этого сделать невозможно. Помимо того, что экономика является периферийной, она находится в таких политических рамках, в которых совершенствование, проведение реформ, создание современных институтов невозможно.
Это как реформы Косыгина, Николая Рыжкова, Александра Тихонова — совершенствование хозяйственного механизма СССР, это было бессмысленно, потому что не затрагивались фундаментальные основы. Например, в советское время не затрагивались фундаментальные основы того, что нужна конкуренция, частная собственность и независимые производители. Это было табу.
И сейчас не затрагиваются фундаментальные основы того, что у нас нет прав частной собственности. В американских судах рассматриваются аресты на имущество в связи с делом «Юкоса». Правительство присылает документ, в котором пишет:
«Ни акционеры, ни владельцы «Юкоса» не имеют право ни на что рассчитывать, поскольку сам «Юкос» был приобретен мошенническим путем на мошеннических залоговых аукционах». Какую стратегию вы можете придумывать в стране, в которой в любую минуту могут быть оспорены права собственности крупнейших компаний, которые составляют львиную долю всех голубых фишек на бирже? В каких странах будут воспринимать эту собственность, как собственность?
Сверхдержава с 1% ВВП
Есть еще одна проблема — это политика. Не собственно политическая система, о которой я уже сказал, в которой нет независимого суда, нет закона, одинакового для всех и нет прав частной собственности. В таких условиях экономика не может строить никакие стратегии.
Но есть текущая политика — это политика, которая, в принципе, противоречит развитию экономики. Война с Украиной или на Украине, вхождение в режим изоляции. Я уж не говорю про Сирию.
Такая политика громит нашу экономику. Раньше или позже она ее разгромит, потому что наша экономика этого не может выдержать. Наша экономика, которая составляет около 1% мирового ВВП, не может находиться в конфликте со странами, удельный вес которых в ВВП составляет 42-43%. Если «Чучхе» взял Китай на содержание, там можно оставить все так, как оно есть. А обычная современная экономика так не может делать.
Но это тоже не все. Откуда берутся такие политические упражнения? Из идеи, что мы не Европа. Мы какая-то Евразия. Мы должны жить по каким-то особым законам. Каким точно не известно, но по каким-то другим.
Что это значит? Это значит, скажем, экономика европейских стран должна быть прозрачной и подотчетной, а наша должна быть закрытой и серой. Там пытки запрещены, здесь пытки — пожалуйста. Там законы надо выполнять, здесь — когда надо, когда не надо.
Что имеется в виду? Ответа на этот вопрос нет. А значит, мы идем по пути, которого просто нет. Я посмотрел, почти не употребляется слово «Китай» несколько месяцев. Обиделись, видимо.
Можно заниматься тактическими вопросами. Ввести «Платон» — отменить «Платон», заменить его каким-нибудь «Сократом». Бюджет с умным видом подтянуть... Вместо 3% дефицита сказать, что будет 2,8%. Пенсии отобрать, хотя бы, на какое-то время. Это тактические вещи.
Пока у нас будет Путин, пока у нас будет эта система, с экономикой сделать ничего будет невозможно. И все стратегии писать без толку. Совсем недавно на самом высшем уровне собирались ведущие бизнесмены, и они говорят главному начальнику: «Мы теряем деньги». А он говорит: «Вам что важнее — деньги или ваша страна?» Что обсуждать после этого? Чтобы вести себя, как сверхдержава, надо ею быть. Не с 1% ВВП, не с такой экономикой.
Оставить проблемы экономики внукам?
– Можно ли пытаться что-то изменить? Или оставить это внукам?
– Моя точка зрения в том, что просто нужно делать правильные вещи. А там – жизнь покажет. Все, включая криминал, на сегодня, хотели бы, чтобы законы исполнялись. Чтобы правила игры были известны. И чтоб суд принимал честные решения. Потому что так жить долго невозможно — страна огромная, она индустриальная, в ней невозможно жить без арбитража, без правил.
Если мы все время делаем все наоборот. Если вы едете в сторону Пекина и спрашиваете, сколько времени надо, чтобы доехать до Парижа... Я не знаю, сколько. Мы пять лет едем в противоположенную сторону. Я думаю, через 30-40 лет не будет развивающихся стран, а будут только развитые и неразвитые навсегда.
Разрыв между ними будет громаден — в медицине, образовании, технологиях, он будет непреодолим. И весь смысл будет в выяснения отношений между этими двумя частями. Многие процессы, которые вы сейчас наблюдаете — Ближний Восток, мигранты в Европе — это проявление этой будущей конструкции.
Россия такая большая, она должна быть сильной с точки зрения экономики. И во всех остальных отношениях. Тогда она сможет сохранить свой суверенитет. Для этого ей нужна такая экономика, которая позволит ей быть в группе развитых стран, а если она будет заниматься глупостями, как сейчас, она туда не попадет.
Она попадет в число неразвитых стран и очень много потеряет. Просто потому, что не будет сил все это сохранить. Сейчас, в ближайшие 10-15 лет решается судьбоносный вопрос, что будет со страной.
После нас хоть потоп
– У политической верхушки существует ли какое-то видение России в 2030 или 2035 году?
– Этот класс является продуктом той системы, которая появилась в России в середине 90-х годов, потом укрепилась уже в 2000-х годах, потом наполнилась деньгами нефте-наркотического свойства. Это уже не постсоветский политический класс. Это класс, рожденный порочной системой. Это класс с демодернизированным сознанием.
Это люди, плохо представляющие, как устроен мир, люди, склонные к очень простым решениям. Это люди, которые ищут решение всех проблем сзади — они не в состоянии проектировать будущее.
Они в состоянии только вернуться назад, посмотреть, что там получалось и думать, что это можно реализовать. Это люди циничные, которые воспринимают государство, как корпорацию.
Они воспринимают, что государство — это они. Это люди, для которых: «После нас – хоть потоп». Им не нужна современная экономика, и вообще никакая. Им даже население только мешает.
Я думаю, эта элита равнодушна к тому, что будет с Россией через 20-30 лет. У них очень низкий порог чувствительности.
– Некоторые считают, что останутся люди у трубы и охраняющие трубу.
– Я то же самое сказал. А вообще, когда все будет так плохо, люди, принимающие решения, будут придумывать всякие авантюры, чтобы отвлечь внимание. Они устроят веселье такое, что мало не покажется. Мы вошли в конфликт с 80% арабского мира. Нет. Скучно не будет. Что будет, я сказать не могу, я не Хичкок. Я не пишу сценарии фильмов ужасов.
Администрация края привозит узбеков и таджиков
Более-менее понятно, что делать в глобальных масштабах, чтобы прогноз Явлинского не воплотился в жизнь. На местном уровне... Хотя бы отменить дурацкие запреты, не позволяющие в деревнях разводить животных и выращивать овощи на продажу. Как борется с кризисом администрация Приморского края? Вот их пресс-релиз:
«В 2015 году Приморье приняло рекордное количество соотечественников из-за рубежа. Почти 4,2 тысячи человек прибыли в Приморский край. Около 2,3 тысяч из них – участники программы содействия переселения, остальные – семьи переселенцев.
На мероприятия, направленные на адаптацию переселенцев в 2015 году израсходовано более 9,8 миллионов рублей из краевого и федерального бюджетов. В основном, средства понадобились на жилищное обустройство граждан. Наибольшее число соотечественников переехали в Артем, Находку и Уссурийск.
Это объясняется тем, что в городских округах наблюдается достаточно благоприятная ситуация на рынке труда.
80 процентов из общего числа прибывших соотечественников в трудоспособном возрасте уже трудоустроены или занялись предпринимательской деятельностью. Наибольшее число граждан занято в сфере оптовой и розничной торговли, строительстве, сфере обслуживания.
59 процентов участников программы – мужчины. Наиболее часто желают переехать в Приморский край граждане Украины, Таджикистана, Армении, Узбекистана, Молдовы».
Зачем вести узбеков и таджиков за краевые деньги в Уссурийск, Артем и Находку? Они так ничего и не поняли, поэтому у них ничего не получится. А страдать будем мы.
Анастасия Попова.
Фото Григорий Алексеевич Явлинский.
allelets.ru