У КАЖДОГО РОССИЯНИНА, ВКЛЮЧАЯ МЕДВЕДЕВА, ПУТИНА, БАСТРЫКИНА, ЧАЙКУ, КОЛОКОЛЬЦЕВА, МИШУСТИНА, БОРТНИКОВА, В 2012 УКРАЛИ ОКОЛО 45 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ.
20 февраля этого года председатель Центробанка Сергей Игнатьев дал интервью газете «Ведомости», в котором он рассказал о незаконном бегстве из России 49 миллиардов долларов в год. Половина этой суммы контролируется «одной хорошо организованной группой лиц», назвать имена которых Игнатьев отказался.
По его оценке, бюджет недополучает в год до 600 млрд. рублей налогов. В пересчете на каждого гражданина России, включая Путина и Медведева…, украдено примерно 45 тыс. рублей только в прошлом году. Если я ошиблась в подсчетах, пересчитайте сами.
Обычно чиновники такого уровня не склонны к откровенностям. Возможно, в данном случае это связано с тем, что Сергей Игнатьев, руководивший российским Центробанком 11 лет, в июне покидает этот пост. Законодательство не позволяет ему больше занимать пост главы ЦБ — контракт с ним уже продлевался дважды. Полностью интервью опубликовано на сайте «Ведомостей». Ниже приводим несколько фрагментов из него.
КАК ВЫВОДЯТ ДЕНЬГИ В ОФФШОРЫ…
— К сомнительным операциям в платежном балансе Банк России относит в основном платежи российских организаций в пользу нерезидентов, заявленные цели которых явно не соответствуют действительным. При этом определенно нарушается налоговое законодательство. Например, российская организация, как правило, ООО с очевидными признаками фирмы-однодневки, на свои счета в российских банках регулярно получает платежи с включением НДС от ряда своих российских контрагентов якобы за поставленные товары.
Затем все поступающие средства конвертируются в иностранную валюту и перечисляются в иностранные банки на счета оффшорных компаний. Якобы в качестве платежей за ценные бумаги. При этом организация никаких налогов не платит или платит чисто символические суммы.
Чтобы поставить товар, надо его либо произвести, либо приобрести. Однако никаких платежей за товары, сырье, электроэнергию фирма не осуществляет. Спустя несколько месяцев фирма прекращает операции по своим банковским счетам. Очевидно, никаких поставок товаров не происходило. Это самый простой пример.
Применяются и гораздо более изощренные схемы с использованием большого числа подставных компаний, многих банков, длинных цепочек платежей. При этом всегда в каком-то звене происходит «разрыв НДС», т.е. некоторая фирма получает деньги от плательщиков с НДС, сама же перечисляет своим контрагентам средства без НДС и никаких налогов при этом не платит, т. е. явно нарушает налоговое законодательство. Определить изначальный источник денег, найти «выгодоприобретателей» можно, но только в ходе уголовного расследования.
Корр.: — Каковы действительные цели таких операций?
— Это может быть оплата поставок наркотиков или других товаров, запрещенных к ввозу на территорию России. Это может быть оплата серого импорта. Такие операции относятся к текущему счету платежного баланса. Этими целями могут быть взятки и откаты чиновникам, при этом деньги перечисляются в конечном счете на контролируемые ими счета в иностранных банках. Возможно, это и откаты менеджерам, осуществляющим закупки, в крупных частных компаниях с неэффективным внутренним контролем. Может быть, это схемы по уклонению от уплаты налогов…
В Банке России накоплен значительный опыт их выявления: в 2012 г. таких операций выявлено на $49 млрд. Соответствующая информация направляется в Росфинмониторинг, ФНС, правоохранительные органы. Ущерб для бюджетной системы в результате таких операций я оцениваю примерно в 30% от объема потока сомнительных операций — порядка 450 млрд руб. в год. Если добавить сюда внутренние операции по обналичиванию, которые организуются теми же людьми, я думаю, общий ущерб для бюджетной системы превысит 600 млрд руб. в год.
Корр.: — И все сомнительные операции проводятся с использованием подставных компаний, так называемых фирм-однодневок?
— Фирмы-однодневки — это просто беда нашей экономики. Чтобы понять масштабы проблемы, приведу несколько цифр. Всего «действующих», зарегистрированных в ФНС России коммерческих организаций 3,9 млн, из них в форме «ООО» — 3,6 млн. Реально действующих организаций, т. е. тех, которые проводят хоть какие-то платежи через банковскую систему, примерно 2 млн. Остальные — примерно половина, — видимо, ждут своего часа. Из числа организаций, проводящих платежи через банковскую систему, 11% организаций не платят вообще никаких налогов, еще 4-6% организаций платят чисто символические суммы.
Дело доходит до абсурдных ситуаций. Налоговики и правоохранители часто выходят на номинального директора такой компании. Тот заявляет: «Ничего не знаю, ключ для дистанционного управления банковским счетом я передал какому-то незнакомому человеку, получил 500 руб.». На этом проверка заканчивается. А банковский счет такой компании продолжает активную жизнь.
Однако, даже если банк узнает, что номинальный директор вовсе не директор, что банковский счет управляется дистанционным способом непонятно кем, он не имеет юридического права ни закрыть счет, ни приостановить операции по нему. В этих условиях борьба с отмыванием денег во многом теряет смысл.
Корр.:— Что же делать, как бороться?
— Надо срочно принять разработанный Росфинмониторингом и внесенный в Госдуму правительством закон, предусматривающий, в частности, общепринятое в мировой практике право банка в одностороннем порядке разрывать отношения с клиентом, проводящим сомнительные операции. ...
Кроме того, как показывает наш анализ, больше половины всего объема сомнительных операций проводится фирмами, непосредственно или косвенно связанными друг с другом платежными отношениями. Создается впечатление, что все они контролируются одной хорошо организованной группой лиц.
ЦЕНА МОЛЧАНИЯ ГОСДУМЫ ПРОТИВ КРИМИНАЛЬНЫХ БАНКРОТСТВ
— Я считаю, главная проблема — криминальные банкротства. У нас всего около 1000 банков. Мы в среднем отзываем в год порядка 30 лицензий. По моей оценке, три четверти из этих банкротств — криминальные. У моих коллег оценки даже выше.
Это значит, банк стал банкротом не потому, что руководители приняли на банк избыточные коммерческие риски. Нет, они просто намеренно банкротят его, выводят активы в свою пользу. Это главная проблема, я считаю.
Конечно, мы что-то делаем в области регулирования и надзора... Это все помогает в предотвращении криминальных банкротств, но не сильно. Главное — это неотвратимость уголовного наказания. Даже не строгость, а неизбежность. Мне кажется, что многие недобросовестные банкиры этой неотвратимости наказания пока не ощущают. Скорее, наоборот.
Корр. :— Но у нас уже много лет не могут принять закон об уголовной ответственности…
— Да. Это сложный закон. Вообще, криминал в банковской деятельности очень сложно выявить и доказать. Должны быть специалисты в правоохранительных органах, много времени надо на расследование… Когда собственник банка связан с заемщиками, это неприятная ситуация, потому что риски, как правило, высокие. Доказать связанность сторон в кредитной сделке очень сложно. Поэтому мы уже много лет хотим ввести понятие мотивированного суждения, хотя бы относительно связанных сторон. Соответствующий законопроект лежит в Госдуме.
Корр: — Давно лежит, кстати.
— Не комментирую, но надеюсь, что примут…
КОНТРОЛЬ БАНКОВ НА МУШКЕ
Английская «The Financial Times» практически сразу же опубликовала комментарии к этому интервью российских специалистов.
Московский экономист, попросивший не называть его имя, сказал, что названные Игнатьевым схемы, это как раз те, по которым ведутся расследования в нескольких юрисдикциях в связи с делом юриста Сергея Магнитского. Магнитский скончался в следственном изоляторе в 2009 году после того, как попытался отследить организованный мошенническим путем возврат налоговых платежей, на котором, как кажется, нагрели руки некоторые банкиры и сотрудники правоохранительных органов. «То, что расследовал Магнитский, это лишь верхушка айсберга», – сказал этот экономист.
Игорь Юргенс, бывший советник Дмитрия Медведева в период его премьерства, заявил, что если слова Игнатьева об «одной хорошо организованной группе» соответствуют действительности, «такая операция была бы невозможна без серьезной поддержки со стороны правоохранительных органов».
Похоже, Игнатьев намекнул на весьма пассивные действия российских право-охранительных органов по решению этой проблемы, когда сказал: «При серьезной концентрации усилий со стороны право-охранительных органов, я думаю, этих лиц, а также выгодоприобретателей этих операций можно найти».
Сергей Алексашенко, с 1995 по 1998 год работавший первым заместителем председателя Центробанка, сказал, что схемы вывода капитала, о которых говорит Игнатьев, можно вычислить на основе анализа повседневных данных коммерческих банков. Он заявил: «Их легко найти, если вы знаете, что искать».
Вместе с тем, отметил он, чрезмерное внимание в российском банковском надзоре опасно для здоровья. Бывший заместитель Игнатьева Андрей Козлов, отвечавший за контроль над банковской деятельностью, был застрелен в 2006 году, когда начал кампанию по наведению порядка в банковском секторе и отозвал лицензии у нескольких банков. Два года назад главу частного банка, закрытого Козловым за отмывание денег, осудили за то, что он заказал его убийство.
Преемник Козлова Геннадий Меликьян, занявший должность заместителя председателя Центробанка и куратора банковского надзора, в сентябре 2011 года по непонятным причинам ушел в отставку.