Продолжение. Начало в АрсВест NN 46, 47.
Выступление Светланы Кузевановой, старшего медиаюриста Центра защиты прав СМИ на конференции, организованной представителем ОБСЕ
Добрый день. Я очень рада, что у меня есть возможность посвятить 10 минут юридической безопасности. Потому что, конечно, слушать истории про проблемы с физической безопасностью, где расследуются преступления, настолько болезненно и трагично, что все остальное кажется неважным.
На самом деле, не менее массовое значение имеет проблема с юридической безопасностью, потому что она складывается из рисков, кучи законов, которые должны соблюдать журналисты, абсолютно каждый журналист в каждом медиа в стране.
Мы 24 года работаем в России, помогаем журналистам абсолютно всей страны – от Калининграда до Владивостока. И за 24 года мы наработали такой большой опыт, что можем говорить как о тенденциях, формирующихся в законодательстве, так и, безусловно, о правоприменительной практике. И, конечно, о тех исках, о трансформации этих исков, которые преследуют журналистов на протяжении этих лет.
Во первых, когда я пришла работать в организацию 17 лет назад, преимущественно мы работали с исками, которые поступали от частных лиц. Это иски о защите чести и достоинства, вторжения в частную жизнь и ... претензии: как правило, конфликт журналистов с людьми, о которых они писали. Они писали критично, не так, как хотелось этим людям и организациям, и слава Богу, что за это время мы сумели наработать неплохую правоприменительную практику.
С гордостью мы можем говорить, что сейчас практика по диффамации в России одна из самых прогрессивных и неплохих. Тем не менее, со временем фокус наших дел смещался, и иски переместились в плоскость контроля со стороны государства.
Все меньше претензий от частных лиц, практика стала лучше. Иски стали поступать со стороны контролирующих органов, много законодательных вызовов, и с каждым годом это все увеличивающаяся и увеличивающаяся трансформация. Потому что на сегодняшний день журналисты все больше наблюдают и ощущают на себе усиленный контроль именно со стороны контролирующих органов, таких как Роскомнадзор, и в меньшей степени ожидают каких-то проблем от частных лиц.
Даже в случае, если физическое лицо или компания подаст на редакцию в суд, то финансовые последствия такого обращения гораздо ниже, чем, например, административный штраф или, не дай Бог, уголовная ответственность.
В России принимается все больше и больше законов, которые вводят много запретов и ограничений. Со временем количество принимаемых законов растет, уследить за ними все сложнее даже юристам, я уже не говорю о простых журналистах, которым помимо этого нужно еще и основную работу делать.
И, конечно, эти законы не всегда понятны, для чего они вводятся. Например, цели защиты общественных интересов или защиты детей от вредоносной информации, или другие цели не всегда явно просматриваются в этих законах.
Помимо этого, естественно, контроль со стороны государства. Соответственно, появляется огромное количество административных и уголовных дел, которые преследуют журналистов, так что очень сложно работать. Сейчас в среднем сумма административных штрафов составляет от 100 до 400 тысяч рублей и для региональных небольших редакций после пары таких штрафов можно думать о прекращении деятельности.
Возможно, это кажется такими узкими и редкими проблемами, но, поверьте мне, наши клиенты – региональные редакции, у которых есть по десятку административных штрафов за, казалось бы, не очень значительные нарушения, ну, например, за неверную маркировку в афишах и в анонсах или нецензурную брань – там очень плохие штрафы, от которых очень сложно отбиться.
Безусловно, это не просто серьезные финансовые риски, способность разорить организацию, но и включает жесткий пресс самоцензуры. Охлаждающий эффект, который постоянно присутствует в постановлениях, хорошо виден по региональной прессе, которая лишний раз боится что-то сделать, потому что за это что-то может последовать.
Отдельная проблема – это блокировки. На сегодняшний день в законах есть 19 оснований блокировки. Заблокировать можно практически за все, что угодно, потому что есть открытое основание, которое звучит таким образом, что если будет решение суда о признании какой-то информации запрещенной, то это дает возможность Роскомнадзору впоследствии прекратить или ограничить доступ к конкретному сайту, на котором такая информация размещена.
Главная проблема заключается на самом деле не столько в законах (они, в принципе, качественно прописаны, качественно прописано возобновление доступа к ресурсу), проблема, как всегда, в правоприменении этих законов. В настоящее время есть много примеров, когда блокируются сайты целиком и без какой-либо вообще возможности восстановления.
Яркий пример – блокировка в 2014 году Грани.ру и Ежедневного журнала. Когда мы, представляя в суде интересы Ежедневного журнала, попросили в суде показать, какая же конкретно публикация стала причиной блокировки, мы готовы были удалить, удалить разделами, не одну публикацию. Но представитель прокуратуры сказал, что «нам не нравится тенденциозность подачи материала на вашем сайте».
Это послужило основанием для блокировки. Как вы понимаете, такого основания не существует. Ну и основания, позволяющего запрещать любую информацию.
Один из самых интересных последних случаев – запрет на распространение публикации юмористическим журналом «Красная бурда», в котором был очень классный фельетон о том, как не сесть. Прокуратура какого-то региона России посчитала, что это рассказ о том, как нарушать закон.
Никто не увидел там ни шутки, ни сатиры. Они посчитали, что эта информация запрещена. И после этого в нескольких изданиях на территории страны была осуществлена блокировка, то есть, те, кто публиковали эту юмористическую статью, блокированы по решению суда.
Помимо этого есть определенные проблемы с качеством законов. Я не хочу сказать, что проблема со всеми законами. В России есть очень много качественных законов, но есть и законы, которые, очевидно, требуют доработки.
Всем, наверное, известна просто уже запомнившаяся проблема с демонстрацией нацистской символики. Закон сформулирован таким образом, что допускает привлекать к ответственности за просто демонстрацию без цели пропаганды. И это большая проблема, потому что огромное количество редакций было привлечено к ответственности за то, что они, например, рассказывали о вандализме, который совершался на памятниках на кладбищах, когда рисовали свастику, или рассказывали про свастику, нарисованную на памятниках, посвященных ВОВ и так далее. Очевидно, этот закон требует доработки.
Другой очень яркий случай, я думаю, медийное сообщество знает, это памятник, который находится в Сыктывкаре: три девушки, которые держат колосья. В народе этот памятник называют «Бабы держат крокодила».
Упоминание народного названия этого памятника стало основанием для предъявления претензий. Был составлен протокол Роскомнадзором об административном правонарушении о том, что эта акция публично оскорбила символ воинской славы, что есть такое народное название этого памятника.
Есть еще проблема формальных нарушений, которые в своей профилактической, как сказал господин Жаров, работе устанавливает все время Роскомнадзор. Больше всего от этого, конечно, страдают региональные издатели, потому что борьба с постоянными придирками со стороны Роскомнадзора и попытками, чтобы все было законно и нормально, приводит редакцию в ситуацию, когда нужно бороться с Роскомнадзором, а не готовить материал.
Три самых интересных примера. В Белгородской области просто шквал дел по маркировке. У нас юристы половину прошлого года просто жили в Белгороде, потому что пытались отбить формальные претензии Роскомнадзора просто за отсутствие маркировки в афише и в анонсе каких-то концертов, книг и выступлений. Это, например, было кино, прочитанное на стихи Пушкина и Цветаевой.
Формально то, что нет маркировки, является основанием для привлечения к административной ответственности. Это ничему не вредит, не понятно, почему Роскомнадзор этим занимается.
Еще пример. В России нельзя по закону указывать на способ совершения самоубийства. Можно написать, что человек совершил суицид, но нельзя написать, как он его совершил. Недавно буквально взорвала Интернет памятка Роскомнадзора, в которой он разъяснил, что, например, будет нарушением указание в сочетании этажа и балкона, этажа и высоты, с которой человек спрыгнул, но не будет указание окон и балкона без указания этажа и высоты. И, конечно, самый большой вопрос: как редакторы и как журналисты должны понимать эти формальные законы, и чьи интересы призваны эти законы защищать?
Больше всего, конечно, нас беспокоят случаи уголовного преследования, возбужденных уголовных дел в отношении журналистов, как неоднократно упомянутая здесь Светлана Прокопьева. Семь лет за то, что человек высказал критическое мнение. Это то, о чем нам всем надо задуматься, и всем надо обратить внимание.
Безусловно, как журналисты заинтересованы в том, чтобы они находились в определенной степени юридической безопасности, так и мы, юристы, заинтересованы в том, чтобы была качественная, адекватная правоприменительная практика. В конечном счете мы все, как потребители средств массовой информации, как читатели, зрители и пользователи, заинтересованы в том, чтобы СМИ были свободны, были в безопасности, потому что это так или иначе будет влиять на качество контента.
К публикации подготовила Татьяна РОМАНЕНКО.