На этой неделе в Берлине завершилась 27-я ежегодная летняя сессия Парламентской Ассамблеи Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, где, в частности, прошли слушания о необходимости надзорной процедуры ОБСЕ в расследовании дела об убийстве Бориса Немцова. Российская делегация слушания демонстративно проигнорировала, а после и вовсе покинула сессию, заявив о нарушении регламента.
Инициаторами слушаний о деле Бориса Немцова в ОБСЕ стали его дочь Жанна, политик Владимир Кара-Мурза-младший и адвокат Вадим Прохоров, который прокомментировал ситуацию для Радио Свобода.
Видеоверсия программы
Вадим Прохоров: Российская правовая система устроена так, что защита весьма и весьма ограничена в правах и возможностях. Мы заявляем ходатайства следствию, но чаще всего они игнорируются и отклоняются. Суды в подавляющем большинстве занимают позицию следствия. Очень сложно пробить эту стену.
Все национальные возможности мы, конечно же, используем. Но в данной ситуации приходится использовать установленные международные правовые механизмы. Есть как минимум два института, где Россия официально является членом. В одном из них она пока приостановила свое участие, но не вышла из него – это ПАСЕ – и мы используем его по полной программе.
Мы просим хоть как-то расследовать убийство Бориса Немцова, прежде всего, в отношении организаторов – это как раз то, чего не происходит. В Парламентской Ассамблее Совета Европы, к счастью, чуть более года назад была начата процедура спецдоклада, назначен спецдокладчик – известный литовский депутат Эмануэлис Зингерис. И это один из методов возможного воздействия для того, чтобы делались хоть какие-то шаги в рамках расследования.
Эти слушания были проведены именно в рамках Парламентской Ассамблеи ОБСЕ, потому что совершенно очевидно: ненадлежащее расследование, крах расследования убийства Бориса Немцова, и, прежде всего, в части организаторов и заказчиков, – это, конечно же, нарушение прав человека.
Убийство лидера российской оппозиции в двух шагах от Кремля и отсутствие официального мотива... Хотя всем понятно, что он был убит за свою политическую деятельность.
Марьяна Торочешникова: А сейчас говорят, что из корысти.
Вадим Прохоров: Исполнители могли действовать и из корысти. Я думаю, не надо объяснять, какая сейчас экономическая ситуация в Чечне при господине Кадырове. Да и в России она, кстати, не лучше.
Марьяна Торочешникова: Но главное, что Россия отказывается признавать политический мотив убийства.
Вадим Прохоров: Да. Совершенно очевидно, что основной мотив у заказчиков и организаторов – это пресечение политической деятельности Немцова. Это убийство – безусловно, вопиющее нарушение прав человека, и таковым же является отсутствие его эффективного расследования.
Марьяна Торочешникова: И, в том числе, это нарушение прав его избирателей в Ярославле...
Вадим Прохоров: Да. В момент убийства он был действующим депутатом Ярославской областной Думы. И вообще-то, в таких случаях дело всегда возбуждается по статье 277 – «Посягательство на жизнь государственного и общественного деятеля».
Марьяна Торочешникова: Но этого не произошло.
Вадим Прохоров: Разумеется, нет. К сожалению, это логично вытекает из позиции Российской Федерации. Я запомнил фразу полковника Антипова на предварительных слушаниях в Московском окружном военном суде:
«Мы не можем позволить, чтобы убийства разного рода оппозиционных деятелей квалифицировались как «посягательство на жизнь государственных и общественных деятелей».
Представитель государства высказал то, что мы давно говорили. В таких условиях, конечно же, это вопиющее нарушение прав человека. А нарушения таких прав, если страна утверждает, что она соблюдает Хельсинкские соглашения, никоим образом не могут считаться внутренним делом страны.
Марьяна Торочешникова: Именно поэтому вы пошли в Парламентскую Ассамблею ОБСЕ?
Вадим Прохоров: Да, потому что это один из тех немногих легальных, официальных, правовых и политических механизмов, которые еще возможны для того, чтобы довести информацию до широкой европейской и мировой общественности. А еще это для того, чтобы пытаться хоть как-то сдвинуть это дело с мертвой точки. А я абсолютно убежден, что рано или поздно наступит момент, когда к эффективному расследованию еще вернутся.
Марьяна Торочешникова: Но российская делегация игнорировала эти слушания. Вадим Юрьевич, но вы же видели их на улицах, в коридорах, общались. Они хоть что-то говорили?
Вадим Прохоров: Они не стремятся с нами общаться. Данная Парламентская Ассамблея ОБСЕ проходила в здании Бундестага в Берлине. Как раз в этот момент из здания выходил «большой специалист по черте оседлости» господин Толстой, руководитель делегации, вице-спикер Государственной Думы. Выходил Онищенко, большой друг журналистов Слуцкий. Я не видел Нарусову среди выходившей группы, но она тоже не пришла. Эта группа демонстративно покидала здание, когда мы как раз заходили в него. Кто-то из них показывал на нас: дескать, идут те, из-за кого мы покидаем здание Бундестага.
Марьяна Торочешникова: А что сказал Толстой?
Вадим Прохоров: Толстой посоветовал западному сообществу сначала разобраться с убийством Кеннеди, прежде чем задавать вопросы по убийству Немцова. Не может не радовать, что фигура нашего друга и соратника Бориса Немцова сопоставима с фигурой Кеннеди (в чем, кстати, я с ним полностью согласен). Если бы у нас был такой президент, как Немцов, судьба России складывалась бы совсем иначе.
Марьяна Торочешникова: А что именно вы рассказали тем людям, которые приняли участие в этих слушаниях?
Вадим Прохоров: Мы подробно рассказали о проблемах с расследованием, о том, чем закончились суды, о том, что российские власти не прилагают никаких реальных усилий для установления организаторов. Мы прямо говорим, что нужно сделать в качестве следующих шагов: как минимум задержать и провести следственные действия в отношении Руслана Геремеева.
Марьяна Торочешникова: Ближайшего соратника Кадырова.
Вадим Прохоров: Даже обвинитель Мария Семененко в суде говорила, что руководителем преступной группы был именно он. Тем не менее, насколько я понимаю, он преспокойно живет в Чечне. Его родной дядя – член Совета Федерации, сенатор Сулейман Геремеев, тоже ранее проходивший по делам об убийствах Ямадаевых.
Его кузены – братья Делимхановы, один из которых – Адам Делимханов – второй человек в Чечне, депутат Государственной Думы, между прочим. Его мы тоже требуем допросить и провести в отношении него следственные действия. А еще один из братьев – Алибек Делимханов – командир полка «Север», выходцем из которого является главный подсудимый – Заур Дадаев, заместитель командира батальона. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, как дальше продолжать следствие.
Кроме того, были подготовлены постановления о предъявлении заочного обвинения в отношении Руслана Геремеева. Это было в июле и в сентябре 2015 года, то есть еще в первый год расследования. Но господин Бастрыкин, университетский друг Путина, после советов со своим однокашником принял решение не ворошить гнездо – уж очень это близко к Рамзану Кадырову. Руслан Геремеев – это самый близкий круг к Рамзану Кадырову. А уж кто конечный заказчик – это вообще отдельный разговор.
С моей точки зрения, следы тянутся как минимум к Рамзану Кадырову, возможно, и выше. Но уж точно это было сделано не по инициативе выходцев из полка «Север».
В отличие от дела Политковской, на месте оружие не оставили, унесли с собой. Полагаю, что это было не самодельное оружие, а один из видов вооружений, используемых спецназом.
Известно, что Росгвардия под руководством генерала Виктора Золотова, многолетнего главного путинского охранника, любит использовать достаточно редкие и эффективные виды вооружения. Есть некая разновидность пистолета – это не пистолет Макарова, а другие девятимиллиметровые пистолеты, достаточно скорострельные. Думаю, именно поэтому его унесли с собой, а не бросили на месте: это достаточно редкая марка.
Кстати, Руслан Геремеев – командир батальона внутри полка «Север», а заместителем командира батальона был осужденный Заур Дадаев.
Сейчас, по имеющимся сообщениям, проводится какая-то работа с осужденными, находящимися в местах лишения свободы. Мы говорили на судебном следствии и повторяем, что вопрос виновности Хамзата Бахаева, одного из пятерых осужденных, весьма сомнителен. Ныне он отбывает наказание в Кировской области. Следствие в суде не смогло привести реальных доказательств его виновности. И работать с ним крайне неэффективно: думаю, он мало что может рассказать. Заур Дадаев – гораздо более информированный человек.
Но надо же понимать особенности работы с этнической преступностью. Немцов всегда говорил: «Я не имею никаких претензий к выходцам из конкретного региона, но «кадыровцы» вызывают у меня большие вопросы», – то есть те, кто реально служит режиму Кадырова. Ведь Кадыров не скрывает, что за террористов будут отвечать родственники. Он открыто говорит: сравнивать с землей дома тех, кто объявлен террористами, причем без решения суда. Некоторые погибли при задержании.
Марьяна Торочешникова: Пару лет назад был большой скандал.
Вадим Прохоров: «Мемориал» и прочие правозащитные организации обращали на это внимание. Поэтому у всех сидящих, у того же Заура Дадаева вся родня, по сути, в заложниках. С этими людьми малоэффективно работать. Та же ситуация, насколько мне известно, была по делу Политковской.
Марьяна Торочешникова: Но там дело сдвинулось с мертвой точки, в том числе, благодаря тому, что «Новая газета» вела собственное независимое расследование и просто допекла следствие. Так в том деле появился еще один фигурант.
Вадим Прохоров: Он, насколько я понимаю, появился раньше. А в последние годы есть определенные сложности. Заказчики тоже не установлены, и имеет место неэффективная работа с «сидельцами».
Но есть вполне достаточная доказательственная база в отношении Руслана Геремеева, который находится на свободе, и его никто не ищет. Он являлся владельцем и арендатором квартир, где размещались... Он был их начальником. Есть свидетельские показания. Его вполне можно задерживать, допрашивать, проводить следственные действия. По нему доказательственная база уж точно выше, чем по осужденному Хамзату Бахаеву и по некоторым иным осужденным. Но как раз этого никто не делает.
Марьяна Торочешникова: С вашей точки зрения, после слушаний в Парламентской Ассамблее ОБСЕ российские власти каким-то образом пошевелятся, что-то предпримут для того, чтобы расследование этого дела сдвинулось с мертвой точки?
Вадим Прохоров: Сообщения о том, что в зонах работают с осужденными по данному делу, вполне вероятно, появились как реакция на подготовку спецдоклада в рамках Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Надо показать имитацию некой кипучей деятельности со стороны следствия, потому что пока ее нет вообще.
Мы, адвокаты Жанны Немцовой, ваш покорный слуга и моя коллега Ольга Михайлова, в апреле обращались с официальным ходатайством к руководителю следственной группы генералу Тутевичу: «Предоставьте нам материалы за последний период». Ответ был получен достаточно быстро: «Ходатайство отклонить». Ну, можно так прочесть, что «не с чем вас особо и знакомить», ведь если были бы какие-то экспертизы, то с ними просто обязаны ознакомить. Значит, экспертиз нет. А чем же вы тогда занимаетесь? Кстати, младший брат – Алибек Делимханов – в июне получил от Путина звание генерала: интересно, за какие предыдущие заслуги? И господин Кадыров не должен быть обойден заслуженным вниманием. Вот при таком отношении властей РФ к данному делу и к очевидным подозреваемым, боюсь, сдвигать его с мертвой точки очень сложно. Но один из немногих механизмов – это механизм международного воздействия.
svoboda.org
Фото rus.azattyk.org/