А он просто хочет пересмотра итогов приватизации
Игорь Попов в шаге от уголовной ответственности за экстремистские действия. В чём его преступления? Ему вменяется членство в экстремистской организации и разжигание ненависти к социальной группе «представители власти». Что он реально сделал? Постоял якобы «не с тем флажком», во время речи на митинге жестикулировал, на взгляд хабаровского эксперта, «как Гитлер», призвал голосовать за Лимонова, распространял листовку с крамольным содержанием (последнее Попов отрицает) и в этом роде. Мы поговорили с Игорем Поповым о его деле, о его взглядах и вообще о том, как он видит политическую ситуацию в стране.
– Вас не устраивает поведение судьи Верхотуровой (раньше у неё была фамилия Выголова – прим. авт.)?
– На последнем заседании 26 июня судья Верхотурова дала стороне защиты время для предоставления всех ходатайств одновременно. Я ответил, что это нарушение моего права на защиту. Для нас важно, чтобы ходатайства предоставлялись постепенно. Нас обвиняют в том, что мы затягиваем процесс, хотя сама судья уходила в отпуск на три месяца. Сейчас она так всё преподносит, что это время нам давалось для подготовки ходатайств. Хотя мы не просили этого времени – она сама ушла в отпуск или служебную командировку.
– Почему вы не хотите предоставить ходатайства в один день?
– Наши ходатайства нуждаются в отдельной подготовке. Они об исключении разных экспертиз и других недопустимых доказательств. Мы заявили около 30 ходатайств, и ни одно не было удовлетворено. Мало того, на суд пришёл профессор ДВФУ Куликов, политолог. Он объяснил, что «представители власти» не могут являться социальной группой и привёл примеры, кто ими является. А являются ими, например, студенты или рабочие.
Куликов дал письменное заключение, мы его пытались приобщить к делу, но судья Верхотурова сказала, что оно ненадлежащим образом подшито. Прокурор сказал, что вся информация, которую Куликов устно дал и которая находится в его заключении, не касается фактов, носит чисто теоретический характер, с таким же успехом можно приобщить собрание сочинений Ленина. Нам его заключение завернули обратно.
Зато удалось всунуть в дело отказ в регистрации партии «Другая Россия». Меня голословно обвиняют в том, что я член НБП (запрещённая в 2007 году судом Национал-большевистская партия – прим. авт). Также мой жест, поднятый кулак, хабаровские эксперты посчитали схожим с жестом фашистской традиции войск СС.
– Что вы говорили, когда делали этот жест?
– Я говорил, что благодаря Путину за 10 лет стало 100 миллиардеров, а было с десяток, что ничего хорошего не будет... И в кулаке руку поднимал. Выступал в суде Владимир Беспалов (руководитель фракции КПРФ в ЗакСе, депутат – прим. авт.), он говорил, что это коммунистическое приветствие испанцев и кубинцев, «Патрио о муэртэ»(Свобода или смерть).
– Гитлер наверняка улыбался. Если я улыбаюсь, меня могут привлечь?
– Насколько я знаю, Гитлер в кулаке руку не поднимал. У него был другой жест. Никто не привлекает государственных деятелей за аналогичные жесты! Мы приложили фото разных деятелей: Путина, Медведева, Жириновского, кстати, с жестом как у Гитлера. Ельцин с Гайдаром на футбольном матче делали жесты, похожие на мой. Думаю, это судье Верхотуровой не нравится, но ходатайство пришлось приобщить к делу.
Также нам с Москвы прислали показания Лимонова. Я их получил через своего адвоката. Судья Верхотурова отказала в приобщении его показаний со словами: «Архипов (допросивший Лимонова)не является вашим адвокатом». Да, но адвокат Архипов действовал по поручению моего адвоката.
– Я думала раз в Краевом суде отменили приговор судьи Чернышова и отправили дело на новое рассмотрение, это было сделано, чтобы надлежаще рассмотреть и отменить его совсем...
– Краевой суд усмотрел нарушение процессуального законодательства. О вине там ничего нет. Сейчас краевой этого сделать не может, потому что с 1 января этого года он обязан рассматривать дела по существу.
– На ваш взгляд, вам хотят увеличить ответственность или уменьшить?
– Насколько я понимаю, хотят увеличить. Я думаю, они мне влепят штраф и тут же от него освободят. Но судья Верхотурова мне говорила, мол, я взыщу с вас за услуги адвоката. Моим адвокатам она уже озвучила сумму – 250 тысяч рублей. То, что приговор будет обвинительный – это уже не вопрос. Он будет обязательно нами обжалован в краевой суд. Но на краевой у нас тоже надежды мало. Вероятно, они оставят приговор в силе.
– Вам есть, чем платить?
– Нет, конечно. У меня зарплата – 13 тысяч.
– Как вы считаете, для чего органам власти нужно экстремистское преследование?
– Думаю, не хотят, чтобы в городе была активная политическая организация и отпугивают от неё этим процессом людей. Органы МВД, ФСБ и разных прокуратур и следственных комитетов пытаюся копать под многих активистов. Всё очень плохо! Думаю, им важно повесить на меня ответственность, иначе в госорганах шапки полетят. Следователь, думаю, получит своё, что заслуживает, если я буду оправдан.
В мае по инициативе прокурора он был вызван в суд. Я считаю, что к допросу его пытались подготовить, но мы смогли из него вытянуть сведения, важные для доказательства моей невиновности. Он подтвердил, что допускал нарушения, ошибки, опечатки. Например, экспертиза начала проводиться 11 ноября, а 20 ноября он её назначает, а ознакомлен я был с ней только в декабре. Говорят, что описались. Они называют дату — 20 ноября.
Считаю, в моём процессе нет судьи – там два прокурора. Судья Верхотурова, бывший помощник прокурора города, говорит: «Экспертиза не была закончена, что мешало заявить, что это незаконно?!»
– Судья может вас просто пугать?
– Думаю, да. Считаю, на сторону моей защиты идёт скрытое давление. Думаю, закрытие дела по срокам давности всех устроит, кроме меня: на мне будет клеймо, что я экстремист и в случае второго подобного уголовного дела я сяду в тюрьму. Курова они также задавили, он прекратил дело по срокам давности.
– Вы будете бороться дальше, ходить на митинги?
– Конечно.
– Вы хотите стать политиком?
– Лавры Самсонова и Вельгодского меня не привлекают. Они стихли, как только стали депутатами. Мы хотим пересмотра итогов приватизации, мы хотим социальной справедливости и нормальной жизни.
– А люди из следствия хотят нормальной жизни?
– Думаю, они прекрасно живут. Насколько мне известно, с 1 января этого года Указом Президента РФ им поднята зарплата на 175%. Как бы они не оказались по ту сторону баррикад…
– Как вы считаете, революция может начаться?
– Думаю, да. Расслоение общества будет увеличиваться, начнётся массовый протест, причём не будет плюшевого протеста за какую-то демократию, за гражданское общество, честные выборы, – будет социальный протест простых людей. Я смотрел по «Дождю», как Навальный представлял свою программу к выборам мэра Москвы. Он предлагает обществу контролировать олигархов. Цирк. Что их контролировать?! Их надо убирать и сажать, я считаю.
– Вы считаете, что Навальному и либеральной оппозиции не хочется находиться во власти?
– Думаю, хочется, и думаю, они идут на сговор с властью – снижают протестную активность. Раньше выходило 200 тысяч, сейчас выходит 20 тысяч. Болотная площадь – это загон, в который идут через металлоискатели и также мирно уходят.
– А вы за что боретесь?
– Я за то, чтобы государство произвело «рейдерский захват наоборот». Только во главе такого государства должна стоять группа людей, которые любят свой народ. Энергетика и другие отрасли, – это же всё было захвачено после развала СССР. Нас пугают госдепом. Но Путин, я считаю, и есть агент госдепа.
У либеральной оппозиции идеология та же, что и у Путина. Я по их программам вижу, что они сами хотят встать на место Путина, а политическую систему менять они не собираются. Они за сохранение капитализма.
– Сейчас идёт ужесточение законодательства – не вякни против религии, запретили нетрадиционные сексуальные установки. Для чего?
– Думаю, для контроля над обществом. Православие, думаю, приобретает статус государственной религии. Но закон о запрете педерастии я поддерживаю в связи с тем, что это психическая болезнь и угроза народу России. Однако ситуация в стране сейчас похожа на ту, которая была до революции 1917 года.
– Какие реформы более опасны, на ваш взгляд, – антигражданские или по уменьшению льгот, пенсий и т.д.?
– Думаю, это всё явления одного порядка – власть загоняет нас всех в угол. Мы выиграли суды по административкам за акцию в защиту 31 статьи Конституции. Если бы не выиграли – 50 часов работ или 30 тысяч штрафа. Думаю, это делается для того, чтобы подавить гражданскую активность. Вы видите митинги? Нет. Всё спокойно.
– Люди боятся?
– Конечно. Всего боятся. Работу боятся потерять. Дрожат за каждую копейку. Выход из этого, на мой взгляд – гражданская активность.
– Есть мнение, что нужно уходить из оппозиции.
– Может тогда и из России уйти?!
– Вам могут сломать жизнь.
– Попытаться могут. Могут посадить. Ну и что... Везде люди живут. Мы поддерживаем связь с политическими заключёнными. К Осиповой в колонию приезжает муж с дочкой. Сейчас в Твери сидит один из первых активистов, который потребовал пересмотра итогов приватизации – Сергей Череповский. Думаю, года два ему могут влепить. В Нижнем Новгороде велика гражданская активность – если не согласовывают митинг, народ всё равно выходит. По моей информации, на одном из таких митингов омоновец стал избивать людей, активист Староверов стал оттаскивать его. В итоге Староверову шьют дело по ст. 318 УК «Применение насилия в отношении представителя власти».
В Болотном деле, я считаю, либеральные вожди подставили рядовых активистов и они оказались в тюрьме. А по поводу Навального: думаю, ему влепят штраф за его возможные, на мой взгляд, махинации. Он сможет его заплатить, поверьте.
– А ваше дело сейчас в какой стадии?
– Думаю, близко к завершению и почти уверен, что будет обвинительный приговор. Других судья Верхотурова, насколько мне известно, не выносит.
– А вообще у неё какие дела?
– Насколько мне известно – связанные с наркотиками, воровством, хулиганством. У судьи Чернышова был похожий профиль.
– Ваше дело в рамках страны будет иметь значения?
– Да. Особенно конечный исход. Думаю, приговор могут в Европейском суде признать незаконным. По стране многие активисты признаются, что им лень ходить в суды — бесполезно. Какое преступление против Конституции я совершил?! Я отстаивал Конституцию России.
– Во Фрунзенском у вас всё получилось…
– Думаю, административное дело не имеет того значения, которое имеет уголовное.
– Как близкие реагируют на то, чем вы занимаетесь?
– Считают, что «ерундой занимаюсь и это бесполезно». А на работе многие поддерживают.
– А быть в оппозиции сейчас модно?
– Либералы со своими массовыми акциями были в тренде. И на наши митинги и в нашу организацию люди тянулись благодаря Болотной. Когда возбудили дело против нас, обратился ко мне вицеконсул США. После того, как он понял, чего мы хотим, больше мне не звонит. Я считаю, надо нормально организовать труд в стране. Наша программа, на мой взгляд, социал-демократическая. Мы бы хотели запретить в ФСБ и МВД любой политический сыск, сделать выборность судей и начальников полиции.
– В России это реально?
– Реально. Полагаю, в советское время судьи были больше похожи на судей. Я, естественно, говорю о 60-80 годах. Сейчас, я считаю, выстроена такая система: суды, прокуратуры и некоторые адвокаты повязаны и, соответственно, вступают в сговор. Об оправданиях в такой системе не может быть и речи.
Со взглядами товарища Попова можно согласиться, либо не согласиться, но для меня лично уголовное преследование за жест, флажок, листовку вызывает чувство омерзения. Им что там, заняться нечем? У нас все наркобароны, воры, взяточники, мошенники в тюрьме? Если я улыбнусь, как Гитлер, меня тоже – в тюрьму? Почему за наш счёт «социальная группа представители власти» защищает себя от критики в свой адрес?
И, самое главное, разве что-либо способно посеять большую ненависть к «социальной группе представители власти», чем приговор «за флажок»? Неужели они искренне верят, что сберечь общество от социальной розни можно только одним путём — превратив уголовный суд в посмешище?