Как-то очень плохо заканчивается год. То посла нашего убили в Турции, то народу потравилось средством для ванн (уже 77 человек), то вот самолет упал в море, где погибли 92 человека… И все это за неделю!
Впрочем, иркутская история с суррогатным алкоголем – это наша старая и далеко не только иркутская проблема, о ней позже поговорим. А здесь – о ситуации вокруг войны в Сирии.
Убийство нашего посла в Турции – это, безусловно, последствие нашей войны в Сирии.
Она вообще-то гражданская, эта война, но Россия зачем-то в нее влезла. Впрочем, причина видна невооруженным глазом, о ней все говорят: понравиться США, обратить на себя внимание, найти точки сближения: борьба с террористами.
Исламское государство (запрещенное в России) и подобные образования. Террор – это ведь плохо? Безусловно. Запад с ним борется? Ну да. Ну и мы в эту борьбу вступим и тем самым сблизимся с Западом. Нам за это, может, санкции отменят.
Конечно, санкции – это для нас хорошо, мы контрсанкции ввели и уже уничтожили 9 миллионов килограммов санкционной еды (Роспотребнадзор отчитался), наше сельское хозяйство поднялось на этом… но лучше бы, чтобы санкций не было.
И все бы ничего (а может и не просто «ничего», а даже хорошо), но вот как-то странно Россия с ИГИЛ (безусловно запрещенным) стала бороться: бомбить в основном не его, а других. А именно оппозицию президенту Сирии Асаду. Вооруженную, конечно, которую Асад считает террористами – так какая разница для нас, кого бомбить? Террористы – всегда террористы…
Тем более что весной наши ВКС одержали весьма значимую победу: освободили от запрещенного ИГИЛ древний город Пальмиру. Медаль отлили по этому поводу. Концерт сыграли – там же, в Пальмире, на фоне античных колонн. Музыка классическая – не попсу же играть в столь культурном месте.
А потом стали помогать Асаду освобождать город Алеппо, где никакого ИГИЛа (запрещенного в России) не было, но были, по мнению Асада, другие террористы.
А Алеппо – двухмиллионный город. Населенный, естественно, не сплошь террористами. А бомбы не разбираются. Так что разрушений было от наших бомбардировок… скажем так: много. Разрушения без жертв не обходятся, и это очень многим не нравилось. И тут возникла очень важная проблема. Наша проблема.
За три года ссоры с Украиной (включая аннексию Крыма и войну на Донбассе) у наших верховных начальников и в первую очередь дипломатов возникла привычка отрицать свое участие и свою вину. Дурная привычка. В международных делах нельзя быть такими дуболомами, надо уметь вилять поискуснее.
Ну, Украина – ладно, на наши делишки там Запад смотрит, если честно, сквозь пальцы. Хотя, конечно, наблюдает, выражает озабоченность и так далее. Но за три года постоянные «это не мы» и «ихтамнет» (это давно превратилось в одно слово) начали раздражать. А у нас это уже привычка!
И вот на фотографии раненых и убитых детей наши завели прежнее «это не мы». Лавров вообще сказанул, что эти съемки постановочные, что детей специально пылью посыпали, чтобы… Ну да, фейки и постановки бывают, но необходимы доказательства, что это фейк, а не голословные утверждения!
Конечно, слова и поведение наших дипначальников всех поразили. И ладно – Запад (что они нам сделают, кроме санкций, которые нам полезны). Хуже гораздо, что поразились сунниты (а в Алеппо живут сунниты, и не только в Алеппо). Тот, кто бросает бумеранг, должен пригнуться – об этом наши не подумали. Результат?
В Турции перед нашим посольством возникли демонстрации возмущенных людей. И один из возмущенных застрелил нашего посла. Застрелил – и целую речь успел сказать, прежде чем его самого застрелили. В речи про Сирию говорилось и про Алеппо.
Застрелил он нашего посла неприлично. В спину. Тем не менее на похороны убийцы пришла очень большая толпа народу – то есть можно сказать, что многие отнеслись к его поступку (преступлению) как к героическому, а к самому убийце – как к герою.
И вот через неделю наш самолет падает, все в нем находящиеся погибают.
Самолет военный, но летели в нем не только собственно военные. Летели певцы и танцоры из ансамбля имени Александрова – выступать перед нашими военными. Новогодний праздник. Некое подобие корпоратива – военные ведь тоже люди, им тоже хочется праздника. Везли подарки нашему контингенту на базу в Сирии. Везли журналистов трех каналов, чтобы заснять концерт. Везли вроде бы и медикаменты, при которых летела Елизавета Глинка, известная всем как Доктор Лиза.
Летел самолет из Москвы, в Сочи (аэропорт Адлер) сел, дозаправился, взлетел, чтобы добраться до базы Хмеймим, и через две минуты упал в море. Все погибли. Случилось это 25 декабря. 26 декабря был объявлен в России днем траура.
Но траура не получилось.
То есть цветы и свечи уже традиционно несли и к зданиям телеканалов, чьи журналисты погибли, и к зданию ансамбля Александрова, и, конечно, к «Справедливой помощи» Доктора Лизы. Но в обсуждении трагедии – нет.
Вообще-то обсуждение трагедии – это выяснение причин трагедии. Власти изначально объявили, что это, конечно, не теракт, так что либо ошибка пилотов, либо технические неисправности самолета. Ну да, самолету 33 года, но он был исправен. Пилоты – опытные. А почему не теракт? Самолет всё-таки военный, да и летел на войну.
А разброс обломков – большой, несколько километров. Значит, в воздухе взорвался? Но нет такой неисправности, чтоб в воздухе взорвался самолет. И потом – почему пилоты ничего не сказали, на «красную кнопку» не нажали? Но теракт, конечно, это очень неудобное объяснение.
Кстати, и гибель самолета, которым возвращались наши туристы из Египта, три недели наши не признавали терактом. Но то – Египет, чужое государство, чужой аэропорт, наши ни при чем. А тут – оба аэропорта наши, все службы наши – и вдруг теракт? (кстати, теракт – это когда против заведомо мирных граждан, а раз самолет военный и летели люди либо военные, либо близкие к военным, то это уже не теракт, а диверсия) Нет, нет, только не это!
И тут – такая удача! Не все скорбят!
Во-первых, не скорбят украинцы – негодяи! Ну и что, что мы у них Крым отжали, «вежливых людей» послали (кстати, в самолете погиб автор песни про вежливых людей), что на Донбассе война, что мы сами ни разу не сочувствовали и не скорбели по поводу гибели их самолетов и их граждан – нам можно, а им нельзя!
Впрочем, ладно, это Украина, другая страна, да и мы ж знаем, что там фашисты, каратели и так далее – не впечатляет. Нужны соотечественники!
Божена Рынска! Известная журналистка – и известная скандалистка. Она написала в Фейсбуке о чувствах своих по поводу упавшего самолета. Что ансамбль Александрова – да, ужас, но вот журналисты НТВ… Она плохо относится к НТВ, был конфликт несколько лет назад, и практически с тех пор о журналистах НТВ она говорит, употребляя некое словечко, образованное от названия канала, которое, конечно, иначе как пренебрежительно-оскорбительным назвать сложно. Вот она его и употребила, и никакого сочувствия им не выказала.
Аркадий Бабченко высказался спокойнее: «У меня нет ни сочувствия, ни жалости. Я не выражаю соболезнования родным и близким. Как не выражал никто из них. Продолжая петь и плясать в поддержку власти или все так же поливать дерьмом с экранов телевизоров и после смерти. Чувство у меня только одно – плевать… Хотя, впрочем, ни злорадства, ни радости нет тоже».
И случился грандиозный мегасрач – не только в соцсетях, но и на экранах и страницах официальных СМИ. Вот что сказал по этому поводу (в соцсетях) Симон Жаворонков:
«Прошло чуть больше суток, но люди, кажется, уже обсуждают не жертв, а реакцию друг друга. Актуальные темы – кто недостаточно сильно скорбит, кому можно даже радоваться, а кому не стоит писать сочувственные посты. Такое впечатление, что даже если захотеть отвлечь российскую общественность от актуальных новостей, делать этого не нужно – люди сами с удовольствием уже через несколько часов начинают обсуждать не трагедию, а чужие посты в Фейсбуке».
А вот в «Твиттере»:
«Вся страна обсуждает Божену, а не то, что экипаж опытный, оборудование в порядке, а самолёт разлетелся на куски в воздухе. Божена важнее, ок».
Некоторые СМИ подошли к ситуации более взвешенно и попросили психологов и политологов объяснить разброс оценок катастрофы, оценить бурную дискуссию о скорби.
«Первая эмоциональная реакция на несчастье далеко не всегда является верной и справедливой – вспомните, как часто близкие упрекают друг друга у гроба «это ты виноват в его смерти». Потом им за эту несдержанность часто стыдно. А вот в соцсетях, у всего мира на виду – почему-то не стыдно, – написала «Газета.ру». – Не стыдно даже тем, кто еще вчера писал в день гибели Бориса Немцова «так ему и надо», а сегодня призывает лишить гражданства тех, кто не скорбит по погибшим над Черным морем. Может, потому что им кажется: живем одним днем, завтра уже никто наших слов не вспомнит. Но это не так. Многие помнят и неадекватную реакцию на убийство журналистов «Шарли Эбдо», и слова Жириновского «пусть подыхают и погибают, нам это выгодно...»
А ведь именно в избирательности скорби – здесь скорбим, а здесь молчим, здесь «свои», а здесь «чужие» – и кроется то самое «расчеловечивание», в котором упрекают сегодня друг друга в соцсетях».
К трезвости призывает и Станислав Белковский:
«Скорбь по поводу гибели людей в трагической авиакатастрофе не отменяет возможности трезвого анализа того, чем эти люди занимались, какова была природа их интересов. А занимались они пропагандой войны. И борт был военный. Поэтому однозначного отношения к этому событию и его последствиям быть не может. Я считаю, что все точки зрения на случившееся заслуживают внимания и уважения».
Но Божена Рынска попала. Ее прокуратура проверит. К Аркадию Бабченко-то сложнее придраться, а Божена слишком уж на язык не воздержана.
А наш новый картридж бешенного принтера выступил с инициативой: собираются принять закон «О недопустимости выражения ликования». Ну, это уж совсем как-то слишком! Это уж совсем как-то по-северокорейски: помните, там преследовали тех, кто недостаточно скорбел и рыдал по поводу кончины Ким Чен Ира?
Может, конечно, все так и заглохнет, но в следующий раз лучше бы всем, желающим выразить отношение к очередной будущей катастрофе, скорбеть правильно и рыдать громко.
К концу дня траура вдруг появился очевидец катастрофы: пограничник, бывший на катере в море и видевший снижающийся самолет с задранным носом. Появилась спасительная версия: перегруз.
О да, мы, приморцы, кое-что знаем о перегрузе! Давным-давно, еще в советское время, в 1981 году, при взлете в Ленинграде рухнул перегруженный (финской мебелью, говорят) самолет со всей верхушкой ТОФ. И жена Ломакина, тогдашнего первого секретаря крайкома, тоже там погибла.
А «черные ящики» на этом самолете не были снабжены «маячками», так что в Черном море обнаружить их будет трудно – под верхним слоем воды там муть из взвешенных газов, на дне ил, видимость нулевая. Так что, возможно, их не найдут. Останется версия перегруза.
Да что угодно, лишь бы не теракт (диверсия). Лишь бы эта катастрофа не была связана с сирийской авантюрой.