Владивосток был первым городом в Советском Союзе, которому было дано «добро» на празднование своего 100-летнего юбилея после Московского парада войск в ноябре 1947 года по случаю 30-летнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции.
Военный парад 3 июля 1960 года был данью уважения не только крепости-Владивостоку, но и жителям города и его гостям. На это было соответствующее Постановление ЦК КПСС.
Столице Приморья, первой из областных и краевых центров, за всю 70-летнюю историю Союза был вручен Орден Ленина, самая высокая награда того времени.
Праздник города с парадом по случаю его сотого дня рождения было доверено открыть и провести не Тихоокеанскому флоту, как предполагалось, а пехотинцам из далекого приханкайского гарнизона 32-й дивизии, участвующей в многочисленных кровопролитных боях у озера Хасан в 1938 году и защиты Москвы в 1941 году (об этом подробно показано в к/ф «Битва за Москву», как Г.К. Жуков и К.К. Рокоссовский лично встречают 32-ю).
В 1957 году американцы в День Военно-морского флота СССР решили проверить нашу ПВО и боевые корабли ТОФ на бдительность и прочность. Четыре тяжелых десятимоторных американских бомбардировщика с атомным оружием на борту через центр города пролетели на север явно боевым строем.
Вся артиллерия ПВО города из своих зенитных орудий СОН-100 и все корабли ТОФ из корабельных зениток разных калибров, прицельно «лупили» по бомбардировщикам. Все небо над Владивостоком было в белых облачках от разрыва зенитных снарядов.
Но тщетно! Бомбардировщики без потерь долетели до Хабаровска, где их так же не ждали, развернулись и легли на обратный курс через наш город.
Часа через три, мы с другом пили душистый, горячий чай со свежим белым хлебом в саду под цветущей вишней. Когда, сначала услышали, а потом и увидели, что те же 4 бомбардировщика летели обратно. Клином, словно журавли на зимовку. Под ними суетились наши МИГ-15, выделывая просто немыслимые фигуры высшего пилотажа. Но не могли достать самолеты «вероятного» противника. И даже не смогли подлететь на пушечный выстрел. А проявившийся в безоблачном небе инверсионный белый след после их виражей, четко нарисовал в небе фигуру из 3-х пальцев, видимо для нас, сидящих в саду за чашкой чая, моему старшему брату-матросу на эсминце « Вдумчивый» и всему л/с ТОФа.
Зенитки больше не стреляли, видимо из-за боязни, сбить свои МИГи, или чтобы не мешать крепкому сну командиров и остальному личному составу могучего ТОФ.
Летом 1957-го года погибла подводная лодка ТОФ проекта «Щука» №Щ-117 со всем экипажем в количестве 51 человек. Ночью шла на базу в надводном положении и была протаранена сухогрузом, везшим в мрачных трюмах политзеков на Колыму.
Осенью 1957 года были сняты со своих постов первый секретарь Приморского крайкома КПСС коммунист Мельник и командующий ТОФ адмирал Виноградов.
Бомбардировщик В-36 «Миротворец» был специально спроектирован и построен американцами только для того, чтобы подвергнуть атомной бомбардировке в один день и час сразу 100 промышленно развитых больших городов и миллионников Советского Союза.
Эти события и послужили причиной принятия решения Приморским крайкомом КПСС о проведении парада в день празднования 100-летия Владивостока не боевой техникой и матросами ТОФ, а солдатами, бронетранспортерами и пушками 5-ой общевойсковой армии, дислоцирующейся тогда в г. Уссурийске.
Командование 5-ой армии поручило это действие прославленной в ожесточенных боях, 32-ой дивизии, штаб которой находился в райцентре Приморского края, селе Камень-Рыболов.
В 1941 году 32-я дивизия защитила Москву от фашистов и прославилась тем, что всего с семью танками на Бородинском поле у деревни Дорохово остановила фашистов. В к/ф «Битва за Москву» очень подробно показано, как замполит дивизии вручает солдатам старинные знамена полков армии М.И. Кутузова из музея Бородинской битвы 1812 года со словами: «Отступать нам некуда, за нами Москва!».
На параде во Владивостоке
Дивизия на парад собиралась по объявленной тревоге в пятницу всего только два дня. Погрузка на ж/д платформы воинского эшелона началась в субботу утром, а вечером того же дня состав отправился во Владивосток для участия в юбилейном военном параде.
В воскресенье утром прибыли на ж/д станцию Вторая Речка. Выгрузились до обеда. Построились в колону вдоль улицы Русской. Затем двинулись на пересылочный пункт, где разместились в палаточном городке.
Был подробный инструктаж о том, что нам можно, а что нельзя. Пообедали на полевой кухне, где твой котелок служил и миской для борща, и тарелкой для второго, и кружкой для мутной жижи, называемой коротким словом «чай». А ложка у бывалого солдата всегда торчала из сапога. Вечером для солдат было кино, а офицерам – город.
За два дня до отправки во Владивосток, вечером ехал к себе в штаб. У поворота дороги к штабу стоит мотоцикл, на котором сидит старшина-писарь из техотдела штаба Ушнурцев, мастер спорта по автомотоспорту, и останавливает нас.
Поздоровались, и тут он говорит, что завтра, в субботу, едем во Владивосток на 100-летие города, а меня он включил в спортивную команду, и что новый мотоцикл ждет меня. Вот так, не случайно, не как отличник боевой и политической подготовки, а как профи я оказался в нужное время и в нужном месте.
На следующий день, после прибытия и завтрака, построились в колонну на улице Лесная, которая сегодня идет почти параллельно пр. 100-летия Владивостока и переходит в улицу Давыдова. Офицеры собрались в кружок и стали о чем-то спорить.
И вот от них отделился старшина Ушнурцев, подошел ко мне и спросил меня, смогу ли я провести колонну на стадион «Авангард». «Что два пальца», – твердо ответил я ему, так как мне, как шоферу начальника штаба дивизии, уже не раз приходилось водить воинские автоколонны. Мне-то было уже известно, что если первая машина в колонне идет со скоростью не более 20 км/час, то скорость последней, местами, бывает около 100 км/час. И тогда жди беды. Самой простой – машина в кювете, солдаты в кустах.
Получив добро возглавить автоколонну, завел мотоцикл, заехал в начало колонны и перестроил ее по-своему. Первым за мной шел грузовик с солдатами-регулировщиками. За ним 9 мотоциклов. За ними 2 «Катюши», две ракетные установки «Ванюша», две гаубицы на прицепах с грузовиками. Две противотанковые пушки времен войны ИС-2 и две ИС-3. Четыре вида бронетранспортеров на пневмоходу, из них два типа стоят на вооружении до сих пор, как и противотанковые пушки ИС-2 и ИС-3.
В колонне было два грузовика для солдат-регулировщиков, 2 для снарядов и ракет и 3 разных марок, запасных. Замыкал колону ГАЗ-69-А, для офицеров.
Для информации: на зачетных стрельбах на полигоне снарядом от гаубицы диаметром 122 мм оторвало башню с учебного танка-мишени Т-34-85. Видел сам и до сих пор забыть не могу.
По команде старшины, ведомая мной колонна тронулась на стадион для проведения тренировок. Перед перекрестком останавливаю свой мотоцикл. Из кузова едущей следом за мной автомашины Газ-63 выпрыгивает солдат-регулировщик с автоматом за спиной и красными флажками в руках. Подняв обе руки вверх, он повернулся ко мне левым боком и вытянул вперед правую руку, что равносильно зеленому сигналу светофора.
Областная. Снеговая. Тещин язык. Луговая. Ленинская. Самым опасным местом был поворот к стадиону «Авангард». Заехав на стадион, техника рассредоточилась по всему полю. Артиллеристы начали свою тренировку. 2 грузовика с орудиями на прицепах выехали на гаревую дорожку стадиона. Расчеты отцепили орудия и повернули стволы на юг, привели их в боевое положение. Зарядили холостыми снарядами, доложив: «Орудия к бою готовы! Батарея, огонь!»
Взмах флажком и прогремели выстрелы, я оглох на короткое время, а в прилегающих к стадиону зданиях вылетели стекла: в аптеке, в сберкассе, в хлебном магазине, в бане, в кафе и т.д. После чего в стволы пушек вставили вкладыши 37 мм.
Моряки ТОФ тоже не ударили в грязь лицом. С крейсера «Каганович», стоявшего в бухте Золотой Рог напротив кинотеатра «Уссури», был дан залп холостыми из орудий главного калибра. От чего стекла разбились в ГУМе, к/т «Уссури», Втором гастрономе и других зданиях.
На празднование прибыло только 10 мотоциклов М-72 с колясками, копии немецких мотоциклов времен Отечественной войны. По замыслу они как байкеры должны были прыгать с трамплинов и ездить только на двух колесах. К концу второго дня тренировок целых мотоциклов осталось только два – мой и мастера спорта по автомотоспорту старшины Ушнурцева. Хорошо, что обошлось без травм, увечий и ушибов.
Тренировки проходили всю неделю. И вот воскресенье, 3 июля 1960 года. Меня назначили ведущим колонны со знаменем дивизии в руках. Колонна двигалась по ул. Ленинской до ост. «Дальзавод», где спустились к зданию Дальзавода и подъехала к воротам стадиона.
Трибуны заполнены до отказа. Прозвучал горн. Ворота широко открылись и под аплодисменты зрителей въехали на стадион. И вдруг, сидящий в коляске писарь встал. Развернул знамя и, взявшись за древко знамени левой рукой, поднял его над своей головой, правую руку для равновесия вытянул. Так мы и въехали на стадион. Мотоцикл с пулеметом Дегтярева, закрепленным на коляске, стоящий писарь со знаменем в левой руке и сидящим за мной автоматчиком с автоматом в руках.
Все мы были одеты в солдатскую парадную форму. Два открытых грузовика с солдатами в касках и с новыми автоматами. Улыбки, цветы, аплодисменты. Народ неистовствовал от увиденного. Шутка ли, априори в морском городе солдаты-пехотинцы.
Сделав круг почета, рассредоточились по полю стадиона. Я сидел на мотоцикле у дальней стойки футбольных ворот рядом с воротами для въезда на стадион. Протрубил горн, и театральные действия солдат с военной техникой начались. Артиллеристы первыми представили свои гаубицы. Два грузовика с прицепленными к ним орудиями, один за другим, почти борт о борт, степенно проехали вдоль трибун и остановились на дорожке за футбольными воротами. Орудийные расчеты по восемь человек сидели вдоль бортов грузовиков-тягачей, с автоматами в руках.
Как только тягачи остановились, солдаты с автоматами за спиной слаженно спрыгнули с грузовиков, отцепили орудия, повернули их стволами вдоль трибун, упоры развели в боевое положение и зарядили пушки. Орудие к бою готово! Огонь! Взмах флажком, выстрел. Привели гаубицы в походное положение. Прицепили к грузовикам, а солдаты уселись в кузове на скамьи.
Протрубил горн. Тягачи с гаубицами съехали с дорожки на поле стадиона, а другая пара автомобилей двинулась по круговой дорожке на место гаубиц. Орудийные расчеты противотанковых пушек ИС-2 состояли из 6 человек, но и они так же легко отцепили пушки, развернули их стволами вдоль трибун и выстрелили. Прицепили пушки к тягачам и чинно уселись на продольные скамейки. Прозвучал горн и тягачи с пушками съехали на поле, а на дорожке стояли уже два бронетранспортера.
За первый год службы на учениях мне пришлось увидеть более десяти трупов солдат. И чтобы этого не произошло на стадионе, я сам саперной лопаткой на гаревой дорожке выкопал продольные канавы для тех солдат, над которыми должны были проехать бронетранспортеры. Этими каскадерами были назначены мотоциклисты.
И вот два солдата-каскадера в комбинезонах ложились на дно выкопанных мною траншей. В руках у них было по 2 учебные гранаты. Горн. БТР-40 двинулся по кольцу гаревой дорожки с противоположной стороны трибун. Напряжение нарастало.
БТР плавно, почти бесшумно, проезжает над лежащим в траншее солдатом. Трибуны встали и замерли. И как только БТР проехал над лежащим солдатом, тот вскочил и бросил в кузов БТРа сначала одну гранату, а затем и другую. Если граната попадала в кузов БТРа, то трибуны, стоя, хлопали в ладоши, а если граната летела мимо, то раздавался дикий свист и громкий хохот.
Горн. Два новых каскадера с гранатами заняли места в траншеях. Теперь уже трехосный БТР-152 тронулся с места и плавно поплыл, как утюг, по дорожке. Первый солдат очень четко забросил обе гранаты в кузов. Раздался просто оглушительный гром аплодисментов. А вот второй солдат оказался левшой, да еще и шлемофон закрыл ему глаза, и левой рукой он бросил гранату прямо на трибуну. На месте падения гранаты образовалась живая воронка из испуганных людей. Раздался дикий свист. Солдат сбросил с головы шлемофон, и вторая граната попала в кузов.
Две ракетные установки гвардейских «Катюш» на шасси трехосных автомобилей ЗИС-151 с муляжами ракет на полозьях для пуска остановились у трибун. Командир расчета продемонстрировал, как вращается установка вверх, вниз, вправо, влево на шарнирах. И они поспешили освободить дорожку для самого неожиданно-веселого момента, который показали расчеты установок «Ванюша». Для «Ванюш», использовали выпускаемые ранее ракеты с дымным порохом.
Боевые расчеты слаженно раскрыли борта, чинно закрепили комплект муляжей ракет на полозья установок, сами забежали и спрятались за радиаторами грузовиков. Муляжи ракет грозно глядели на трибуны с людьми. Командиры расчетов ракетных установок взяли в руки магнето и стали крутить их ручки, делая вид, что ракеты сейчас полетят на трибуны, т.е. ожидали пуска ракет, а солдаты из-за радиаторов машин пустили в сторону трибун ручные разноцветные ракеты (над головами гостей).
Людей, сидевших напротив «Ванюш», как ветром сдуло. И смех, и грех. Сегодня матросы ТОФ такими ручными ракетами дают все салюты. Шквал аплодисментов просто взорвал трибуны, когда взвод военных регулировщиков, в плащах-накидках, касках и с новенькими автоматами АК-47 в руках, восседая в кузовах новых автомобилей-вездеходов 4 WD ГАЗ-63 с лебедками перед радиаторами и сидевшие квадратами из 4-х рядов по 4 человека в каждом, с лицами, глядевшими на трибуны, гордо и красиво проехали вдоль трибун. Сегодня в Москве на Красной площади так возят ветеранов на юбилейных парадах.
В завершении Парада на гаревую дорожку вновь выехали 2 БРДМа, а между ними гордо расположился ГАЗ-69-А с командующим Парадом. Остановились точно посередине трибун. Полковник в парадном мундире со всеми фронтовыми наградами на кителе вышел из авто и четко отдал честь. Прозвучала золотая труба, известившая об окончании Парада. Пока полковник прощался с гостями на трибунах, мы, на мотоциклах, выехали на дорожку напротив. Писарь вновь встал в люльке. Взял в руку знамя, и мы тронулись одновременно с 2-мя БРДМ и ГАЗ-69-А. Под гром, шквал, бурю аплодисментов проехали вдоль трибун и выехали со стадиона. Все остальные экипажи авто на радость ликующим трибунам делали круг по беговой дорожке уже по часовой стрелке. И только закончив прощальный круг, покидали стадион. Все водители, кроме мотоциклистов, были военнослужащими 3-го года службы, с опытом. Я сидел на мотоцикле у заводоуправления и ждал, когда соберется вся колонна. Подъехал ГАЗ-69-А и задом припарковался к окнам заводоуправления. Из газика вышел полковник, подошел ко мне и дал добро возглавлять колонну в обратный путь на пересылку. Видимо оттого, что лицом или передом мы стояли к центру города, просто мгновенно в моей голове был проложен маршрут через центр города Владивостока на память. Полковник встал у газика и, отдавая нам честь, приложил руку к козырьку своей парадной фуражки, а я дал газу и поехал, возглавляя колонну по улице Дальзаводской до Ленинской, по Ленинской до Китайской (ныне Океанский пр-т), по Китайской до Горпарка. Поворот направо и до Партизанского проспекта. По Партизанскому проспекту до проспекта Красного Знамени. По пр-ту Красному Знамени до ул. Некрасовской. А по Некрасовской – до трамвайных путей. По рельсам до Военного шоссе, по Военному шоссе доехали до Снеговой (а тогда она была Областной). По ул. Областной до Лесной и по Лесной уже до лагеря, где сразу подъехал к дымящейся походной кухне. И пока происходило: «Пост № 1 сдал! Пост № 1 принял!», я сидел мокрый на мотоцикле. Подъехал ГАЗ-69. Полковник подошел к мне, крепко пожал руку и сказал: «Спасибо, тебе, большое! – и продолжил, – Вот только сейчас я убедился, что ты точно из Владивостока». Это был будущий Маршал Советского Союза, начальник Генерального штаба вооруженных сил СССР Сергей Федорович Ахрамеев. Больше я его не встречал. Расстаетесь на время, прощайтесь, как навсегда. После ужина солдатам было кино, офицерам – город. А я завел мотоцикл и уехал повидаться с братом и с родителями моего тезки, которые недавно переехали из г. Находки во Владивосток на ул. Второй Круговой, 22. Младшая сестра моего тезки Валентина сообщила мне, что она купила книжку «Люди в синих шинелях», в которой напечатано про меня. Книгу она отправила по почте своему брату, моему тезке, в армию, которую я прочитал уже после своей демобилизации. Обратно возвращался в полночь. На перекрестке улицы Областной с ул. Камской сгорел генератор.
Сработало реле обратного тока, о чем известила контрольная лампочка на фаре мотоцикла красным светом. Остановился. Заглушил мотор. Безлунная ночь, туман. Попуток нет, и не ожидается. Тишина. Зеркала заднего вида нет, и не было. Переносной лампы тоже нет. Темно, хоть выколи глаза. Ехать на аккумуляторе со светом можно только 3-5 минут, а до пересылки надо ехать минут 20. Включил зажигание. Красный свет контрольной лампочки слепит в глаза. Закрылся ладонью. Появилась мысль: ладонь использовать вместо зеркала и ладонью, как зеркалом, освещать дорогу. Завел мотоцикл. Включил скорость. Тронулся с места и, освещая дорогу ладонью, точнее – тусклым отражением сигнальной лампочки красного света, не разгоняясь, минут за 30 доехал до «пересылки» целым и невредимым, живым и здоровым.
Кажется, впервые в жизни я упал на голые нары и с чувством выполненного долга перед майором, заснул по богатырски мертвецким сном, еще и со сновидениями от расставаний.
Обратный путь, до Камень-Рыболова, должны были покорить своим ходом. Но еще на тренировках восемь мотоциклов было уже разбито, и мой стал девятым. Мотоциклы очень надежно закрепили в кузовах пустых грузовиков, прибывших с нами.
Дня через два за нами прислали несколько грузовиков, бензовозы и 3 автобуса, на которых пассажирами, подъезжая к Астраханке, увидели палаточный городок и стоящие рядами грузовые машины с наращенными бортами и брезентами, закрывающими весь кузов, да еще и закрывая задний борт. Старослужащие солдаты объяснили, что эти машины готовятся на Целину. Секретари ЦК КПСС постановили, что на целину надо направлять солдат только третьего года службы и оставлять там, в случае женитьбы! Матросы на флоте служили тогда по четыре года. Новое для меня понятие «Це-ли-на» – целиком завладело мной!
Сегодня, не выходя из дома, можно посмотреть кино «Солдат Иван Бровкин» и «Иван Бровкин на целине», но это кинокомедии. Мне пришлось побывать там дважды. Считаю, что это равносильно тому, как дважды побывать в аду! Не верите, спросите у целинников! А вот в кинофильме «Максим Перепелица» весь мир впервые увидели автомат Калашникова АК-47, до этого времени бывшего секретным, но там же запечатлен солдат, автор музыки гимна Советского Союза. В фильме он играл на баяне, а Максим Перепелица плясал, шлифовал пляску к конкурсу! Но именно там, после рюмки чая проговорился, и оказался на краю России.
Наши койки два года стояли рядом. Хватило времени каждому из нас рассказать свое эссе.
Юрий Трифонов-Репин. Знаменосец Парада в День 100-летия Владивостока Военный специалист Первого класса.
фото с архива автора.