Предисловие
Всю суровую зиму четырнадцатого года я просидела подле компьютера, сутками напролет глядя на горящие покрышки, плотный серый дым и маленькие упрямые человеческие фигурки, стремившиеся в неведомое. Наконец весной я отправилась в свое собственное путешествие по соседней стране, решив пересечь ее всю с Востока на Запад…
Незнакомое и весело звучащее для русского уха слово МАНДРИВКА (укр. мандрiвка) мне подарил журналист из Вологды Роман Романенко.
Роман прославился своим шутейным письмом Путину, в котором просил срочно ввести войска на его родную Вологодчину, где постоянно нарушаются права русскоязычного населения, поскольку нет ни лекарств, ни дорог, ни просвета вообще. Войска не ввели, а Роман стал получать в свой почтовый ящик записки про жидовскую морду и Бандеру.
И как только возникло словцо это – «мандривка» (по-украински – «путешествие»), и я стала называться мандривницей и написала пост в фейсбуке о предстоящей поездке на Украину, все пошло с отличной скоростью, потому что деньги на дорогу мне в течение нескольких часов собрал русский фейсбук, а с Украины мгновенно стали поступать примерно такие письма: денег нет, но можем приютить, покормить, повозить, будем рады, посмотрите сами, что у нас и как, сердца наши изболелись от всяческого вранья.
27 марта перед самым поездом я забежала в магазин около дома, и знакомая продавщица, узнав, куда я еду, просто совсем по-настоящему всплеснула руками и сказала:
– Да как же вы туда, если там фашисты по улицам ходят?
– А вы видели сами?
– Ну да, по телевизору показывали, идут такие...
– И что, прямо свастика на рукавах или знамена?
– Ну что там у них на рукавах, я не разглядела, ведь и так понятно, что фашисты.
Справедливости ради надо сказать, что все без исключения мои знакомые, узнавая о предстоящем путешествии на Украину да еще и решении пересечь ее всю с Востока на Запад, вскидывали брови, округляли рты, рассказывали всякие страсти-мордасти о том, что происходит ТАМ, и предлагали быть осторожней, незаметней, тише воды и не болтать особо языком.
– Бойся жлобов, Вика, — мудро добавил один приятель.
Часть первая. Донецк
Поезд с красивым названием «Троянда Донбаса» (то есть «Донбасская роза») был полупустой, проводницы в пунцовых костюмах улыбчивы и вежливы, а соседкой моей оказалась ну почти красавица из Днепропетровска, едущая в Харьков. Она мне рассказала, что сначала поддерживала Майдан, а потом перестала.
– А почему? — спросила я.
– Ну когда проплаченные Америкой снайперы людей начали расстреливать, я в Майдане разочаровалась.
– А откуда ж известно, что они проплачены Америкой?
Она посмотрела на меня как на маленького ребенка:
– Господи, ну это же все знают!
Вот честное слово, это была молодая, очень милая и совсем не противная женщина. Просто кто-то очень сильно захотел, чтобы мозги у нее встали набекрень.
Граница. По всей Москве ходят слухи, что больше на Украину нельзя попасть по внутреннему паспорту. Пограничник же об этом слышит впервые в жизни и уверяет меня, что все по-старому. То же самое говорит и проводница, добавляя:
– Полупустые совсем стали ездить, боятся люди из-за этих разговоров. А с паспортом можно ехать любым.
Вторая граница. Ни вопроса ко мне, ни просматривания вещей. Сразу после погранцов проходят обменщики валюты, они же – продавцы электрошокеров.
После продавцов идет таможня и спрашивает, нет ли у кого с собой запрещенных предметов типа электрошокеров.
В общем, все как всегда, как будто ничего и не происходит.
28 марта. В Донецке моросит дождь, народу на улицах почти нет. Такое ощущение, что ни одно название этих улиц с советских времен не поменялось, только теперь они пишутся по-украински, ну то есть не улица 50-летия СССР, а 50-рiччя СРСР – и какое отношение это название имеет к современной независимой стране под названием Украина, не очень понятно.
Главенствует здесь не Ленин, а революционер Артем, которому в городе установлен устрашающий памятник высотой 10 метров и весом 16 тонн. Еще в 2008 году пожелавшие остаться неизвестными люди написали на нем «Геть сепаратизм!», но никто тогда особо на это не обратил внимания, и очень зря – может, сейчас многое было бы здесь по-другому…
Сегодня 40 дней со дня гибели шахтеров на шахте «Пивничная» в соседней Макеевке. Погибли семеро, самому молодому – 24 года. Обычно гибель шахтеров в городе тяжело переживается, траур всеобщий. Но тут за всеми последними событиями о них забыли вовсе.
Дождь усиливается, вдоль дороги мужики в оранжевых касках орудуют лопатами. Мужики оказываются рабочими с соседнего металлургического завода, почему они не сталь выплавляют, а собирают под дождем прошлогодние листья, я выяснять не стала, зато спросила, как они относятся к истории с Крымом – шла вторая неделя после референдума.
Виктория ИВЛЕВА.
г. Москва.
Продолжение следует.
На снимке журналист Виктория Ивлева.
Фото: http://iskusstvo.pro/wp-content/uploads