«7 октября, в восьмую годовщину убийства Анны Политковской, сторонники Amnesty International принесут к редакции «Новой газеты», где работала журналистка, букет, составленный из бумажных цветов, сложенных из страниц тех СМИ, которые пожелали участвовать в акции».
Надо что-то написать, но я не знаю, что писать. Мы работали вместе, в одной редакции, по одной теме, но особенно близки никогда не были. Слишком разные весовые категории. Анна Степановна была где-то там, на вершинах – журналистики, мужественности, самопожертвования, гражданской ответственности. На том уровне, до которого мне никогда не дотянуться. Слишком высоко. Я всегда смотрел на нее снизу вверх. Всегда – с преклоненным внутренне коленом. И всегда чувствовал себя в глубоком тылу. В безопасности. Потому что всю передовую она закрывала собой сама. А я был сзади. У нее в тылу. За ее спиной. Где и дел-то, собственно говоря, после нее уже почти и не было. А потом ее убили. Это был шок. И тыла больше не стало. Но и той передовой, которая была при ней, не стало больше тоже. Потому что тащить то, что тащила она – могла только она. Залатать эту дыру уже нельзя, наверное. Но она все равно по-прежнему где-то там – на вершинах. Порядочности, мужественности, гражданственности. Это останется уже навсегда.