В Перми проведено массовое анкетирование местных школьников на предмет употребления алкоголя и наркотиков. Инициатива исходила от прокурорских. Что из этого получилось — выяснял The New Times
Первое впечатление об анкете, которую пришлось заполнять старшеклассникам Мотовилихинского района Перми: это — типичный опрос клиентов ресторана с целью пополнения винной карты. Судите сами.
Вопрос: «Какие из нижеперечисленных напитков вы чаще употребляете?»
И тут же восемь вариантов ответа: «водка, крепленые и десертные вина, сухие вина, коньяк, пиво, элитные напитки (мартини, виски, текила и др.), энергетические напитки, тоники, алкогольные коктейли». Варианта «ничего из перечисленного» среди ответов нет. Зато из предложенных напитков можно выбрать сразу несколько.
«Проверка об исполнении»
Анкетирование провели работники отдела образования Мотовилихинского района Перми. По их словам, просьба поступила из районной прокуратуры, оттуда же прислали опросник. В связи с чем — «заказчик» толком не объяснил.
В сопроводительном письме лишь говорилось, что «прокуратурой района проводится проверка об исполнении законодательства, регулирующего борьбу с незаконным оборотом наркотиков и распространением наркомании».
В эти доводы учителя и работники райотделов образования не очень-то верят. Они подозревают, что дело тут в другом: 7 декабря вступил в силу новый федеральный закон о тестировании школьников на употребление наркотиков*, вот и решили прокурорские «прощупать почву» перед тем, как система тестирования будет запущена на полную мощность.
В надзорном ведомстве, впрочем, эти предположения опровергают. «Анкетирование связано с проведением антинаркотического месячника», — пояснила The New Times представитель прокуратуры Мотовилихинского района Перми Надежда Герасимова.
Да, признает собеседница журнала, раньше ничего подобного в городе не проводилось. Ну так и что? Ничего сверхъестественного в этом нет — «Дело в том, что наши мероприятия не повторяются». Проще говоря, инициативы прокуратуры носят штучный характер.
Три дня на ответ
Первые анкеты начали приходить в школы еще в конце сентября, то есть за два с лишним месяца до вступления в силу закона о тестировании. При этом опросники требовалось заполнить и прислать обратно в течение трех дней. И в этот же срок «выяснить у родителей учащихся 8–10-х классов их согласие на обследование их ребенка на употребление наркотических средств и психотропных веществ».
Почему речь идет лишь о 8–10-х классах, учителя не очень понимают: видимо, в прокуратуре просто забыли, что среднее образование теперь 11-летнее. Впрочем, в школах на всякий случай опрашивали и одиннадцатиклассников.
К чему вообще такая спешка — учителям тоже непонятно. Надо ведь знать российские бюрократические реалии: переписка между прокурорами, чиновниками и образовательным учреждением порой затягивалась. А потому нередко выходило, что заполненные анкеты надо было сдать уже на следующий день после их получения. И вот педагог заходит в класс, раздает опросники — заполняйте, мне завтра уже отчитываться!
Ни о какой добровольности, как того требует федеральный закон, в таких случаях, конечно, никто и не вспоминал.
Неизвестные авторы
Вообще-то вопрос о любимых спиртных напитках — не единственный перл прокурорской анкеты. Так, в следующем же пункте школьников спрашивают:
«В какой компании вы обычно употребляете спиртное?»
Варианты ответов: «с родственниками», «в одиночку», «с друзьями». Правда, тут есть и вариант «не употребляете спиртное». Но все равно галочку можно поставить только одну. То есть тот, кто пьет, например, с родственниками, «употреблять» еще и с друзьями, по разумению авторов анкеты, уже никак не может.
Есть, конечно, в опроснике и вопросы по «главной теме»: что вы знаете о наркотиках, какие из них пробовали, где в городе можно приобрести наркотические вещества и т.д. (см. скан документа на стр. 20). Но они появляются лишь во второй половине анкеты и к тому же на фоне алкогольных «находок» как-то теряются.
На вопрос The New Times, где именно готовились вопросы для анкеты, в районной прокуратуре ответить затруднились.
Сотрудник отдела образования Мотовилихинского района Перми Валерий Филатов, отвечавший за рассылку и сбор анкет в подопечных школах, утверждает: в райотделы надзорного органа опросники пришли из краевой прокуратуры. По информации The New Times, сторонние специалисты — учителя, психологи, врачи — к разработке анкеты не привлекались. Информация, скорее всего, верная.
По словам того же Филатова, уже отчитавшись об итогах анкетирования, он договорился с прокурорами, чтобы в будущем к составлению подобных анкет изначально привлекали «хотя бы психологов». Да, хорошо бы «хотя бы» их…
«Сначала в анкете вообще было почти сто вопросов, — сообщил Филатов. — Но на районном уровне прокуроры подумали и решили уменьшить их количество, а некоторые вопросы сделать более корректными».
Потом опросники правили еще и чиновники от образования на местах и непосредственно школьные учителя. Иногда вопросы переделывались и при участии самих анкетируемых.
«Мы заполняли эту анкету вместе (с учащимися), — говорит завуч по воспитательной работе пермской школы № 105 Ольга Лазарева. — Какие-то вопросы просто зачеркивали, если считали, что на них сложно ответить».
Несмотря на все старания укоротить список, вопросов все равно оказалось много. «Вы только подумайте — более 40 штук! — замечает заместитель директора по воспитательной работе лицея №9 Светлана Юдина. — Где-то после двадцатого дети уже переставали относиться к этому серьезно и начинали отвечать в шутку».
Эффективное исследование, ничего не скажешь. И тем не менее результаты-то есть?
Цель и средства
В прокуратуре говорят, что все еще продолжают обрабатывать опросники, которые пришли из школ. А потому, дескать, делиться результатами исследования со СМИ пока не готовы. Но педагоги уверены: никакой реальной картины употребления алкоголя и наркотиков эти анкеты не дадут.
По словам учителей, непрофессионально составленные вопросы и спешка, в которой все делалось, вызывали у ребят в лучшем случае насмешку и уж никак не желание искренне рассказать о своей личной жизни.
Главный нарколог Перми Лариса Юркова уверена: тотальное анкетирование (которое, по сути, и провели в одном из районов города — пусть пока «в тренировочном режиме»), да и само тестирование на наркотики вообще не нужны. «Это стоит делать лишь в отдельных школах, при этом тестирование должно быть анонимным», — заявила она The New Times, подчеркнув, что никто, даже врач, не должен знать, кто именно из ребят употребляет незаконные вещества.
Так, к слову, и было несколько лет назад, когда в некоторых школах Пермского края проходил эксперимент по тестированию на наркотики.
«В туалете стоит несколько пустых банок, дети по очереди заходят и наполняют их мочой, — объясняет технологию такого обследования Лариса Юркова. — Потом поднос с банками выносится».
Пусть при таком подходе известно лишь количество наркоманов в школе, а не их имена, но для родителей и это крайне важная информация: «Если знаешь процент употребляющих наркотики — знаешь и ситуацию в образовательном учреждении, где учится твой ребенок. А это для родителей главное».
Кстати, против повального анкетирования и тестирования на наркотические препараты выступает и директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов. «Сплошное тестирование является не только колоссальной тратой денег, но и идеальным способом уйти от реальной действительности в область показухи, — заявил он 2 декабря на круглом столе в Госдуме. — Даже если наркоманы и выявляются, то кто будет работать с ними? Первичной является именно качественная система социальной реабилитации, а не само выявление».
И наконец, самый банальный вопрос: а законна ли вообще инициатива пермских прокуроров? Ведь чтобы проводить такое анкетирование и тестирование, одной лишь ссылки на федеральный закон недостаточно. Должны быть приняты соответствующие нормативные акты и на региональном уровне. Именно в них должны быть конкретизированы важные детали: будет ли тестирование анонимным, какой материал будут исследовать (мочу, слюну или что-то еще) и так далее. Но когда такой закон появится в Пермском крае — пока неизвестно.
Хотя, судя по активным «превентивным» действиям местной прокуратуры, силовикам в этом вопросе закон, похоже, не писан.