Любопытно: как только экс-судья Сас получил статус подсудимого, он принял на себя роль педантичного законника. Фактически он стал оппозиционером режиму. Только сочувствия в этот момент уже не вызывал.
В ночь на 22 января 2011 года на волжском мосту в Ульяновске столкнулись «тойота хайлендер», которой управлял судья Щелковского городского суда Московской области Валерий Сас, и «жигули», в котором ехали четверо родственников. В аварии погибли двое молодых людей (22 и 23 года), еще одна пассажирка «жигулей» получила тяжелые травмы и стала инвалидом. Судья не пострадал.
Из дела следует, что Сас выехал на «встречку», летел со скоростью более 100 км/час, перед столкновением не только не тормозил, но и прибавил скорости, вероятно, спеша вернуться на свою полосу. «ВАЗ» же двигался по своей полосе, на что указывают следы от торможения и расположение осколков стекла. В ходе следствия и суда множество свидетелей, включая сотрудников ГИБДД, ДПС, МЧС, показали, что в ту ночь от Саса исходил сильный запах спиртного. От медицинского освидетельствования на алкоголь в крови он отказался. По словам гособвинителя Игоря Рябова, Сас на месте аварии предлагал сотрудникам автоинспекции «решить вопрос». «В силу своей должности он полагал, что является неприкасаемым», — сказал прокурор.
Вначале многие не верили, что дело вообще дойдет до суда, настолько лениво оно расследовалось на первом этапе. Один только штрих: почему-то «вышла из строя» именно та камера видеонаблюдения, которая запечатлела момент столкновения. Если бы дело спустили на тормозах, никто бы особо не удивился, ведь судья — из касты неприкасаемых. Но помогла гласность. Ульяновский журналист Михаил Белый через местный форум попросил откликнуться свидетелей. Отозвались родственники погибших. Журналист также получил сообщения, авторы которых знали Саса лично и поведали, что и судья он небезукоризненный, и человек так себе. Белый вцепился в тему, серия его публикаций в «Новых известиях» и «Газете.ру» стронула лавину: тема пошла по федеральным СМИ, состоялись пикеты с участием родственников погибших, подключилась правозащитная организация «Агора», местные правозащитники. Машина правосудия со скрипом тронулась. В начале июня, то есть спустя два с половиной года после аварии, уже под занавес судебного процесса, Сас заявил, обращаясь к присутствующим журналистам: «Четвертая власть сыграла важную роль: вы сделали из меня преступника, органам следствия оставалось лишь это подтвердить».
Сначала попросился в отставку, чтобы сохранить материальные привилегии судьи. Ему было отказано: Сас лишился судейского статуса, обжаловал решение Квалификационной коллегии судей Московской области о привлечении его к ответственности в Апелляционной коллегия Верховного cуда, но безуспешно.
Сас как мог оттягивал начало процесса: менял защитника, долго знакомился с делом, выправил казанскую прописку в надежде перенести дело туда, не явился на предварительные слушания, прислав телеграмму, что отдыхает по туристической путевке в Испании, хотя ранее с него была взята подписка о невыезде, добился переноса слушания из районного суда в областной, использовал малейшие процедурные зацепки, чтобы тянуть время. В частности, заявил, что его «тойота» была неисправна (опровергнуто экспертизой); что получил закрытую черепно-мозговую травму (опровергнуто экспертизой); что перед поездкой спиртного не пил, но после аварии хлебнул валерьянки или пустырника, чем и объясняется запах; что дорога была скользкой (опровергнуто свидетелями); что от теста на алкоголь не отказывался, потому что в деле его отказ не запротоколирован, а акт, заверенный врачом, — слабый документ. В первые дни процесса, по словам юриста «Агоры» Алексея Глухова, Сас вел себя дерзко, задавал родственникам погибших довольно циничные вопросы: «Чем вы можете подтвердить расходы на погребение? В чем заключается ваш моральный вред?» Уже во время последнего слова он заявил, что перечислил родителям погибших по 450 тысяч рублей и 150 тысяч — выжившей женщине, а также сообщил о наличии у него несовершеннолетней дочери, напомнив суду, что в случае обвинительного приговора ему полагается скидка до двух третей срока.
Перемена мест — с кресла судьи на место подсудимого — сильно влияет на риторику. Последнее слово Валерия Саса прозвучало как приговор системе, в которой он долго и успешно работал. Он говорил как истый оппозиционер и правозащитник, поборник буквы закона и презумпции невиновности: «Нам было отказано в проведении экспертиз, мои права были ограничены, суду необходимо проверять материалы дела. Должен констатировать, что предварительное следствие проведено на самом низком уровне, недобросовестно. Это уже тенденция: все, что следствие приносит прокурору, тот зачастую подписывает не читая. Если суд все это примет, это страшно! Тогда можно любого закатать в асфальт». Практически те же слова я слышал, например, от Сергея Удальцова год назад.
Только послушайте, что говорит человек, долгое время находившийся под защитой системы, но лишившийся ее покровительства и теперь ставший уязвимым, как любой, кто не зарекается от сумы и тюрьмы: «У меня опускаются руки при виде этого обвинительного заключения. Ну, давайте вернемся в 37-й год и будем судить по словам свидетелей, на основании их домыслов и оценок!» Или: «Может быть, есть и моя вина, но это надо доказать… Доказательства порочны, это не доказательства, а досужие домыслы. Призываю суд слушать сторону защиты и выбрать здоровые зерна… Суд обязан учитывать все обстоятельства». Или вот это: «Лучше оправдать одного виновного, чем осудить десяток невиновных».
Прокурор попросил для Саса 8,5 лет лишения свободы в колонии общего режима, адвокаты потерпевших настаивали на максимальном сроке в девять лет. До сих пор Сас вел себя так, словно не верил, что ему грозит реальное лишение свободы. Но, даже поверив в это, не смог преодолеть цинизма, видимо, присущего ему то ли по натуре, то ли по бывшей должности. Заявив в поучение суду, что дел о ДТП он в своей практике «нарассматривал» множество, Сас рассказал об одном их них: «Водитель перевозил бригаду рабочих, выехал на встречную полосу, перевернулся, погибло девять человек из пятнадцати. Санкция по статье была 12 лет лишения свободы, а я дал девять. Вот цена вопроса: девять погибших там и два — здесь». В общем, предложил начислить ему срок пропорционально числу жертв. На это адвокат Глухов сказал: «Цена человеческой жизни бесконечна: сложить две бесконечности или девять — результат будет тот же. Соизмерять число жертв — это плевок в душу потерпевших». Цинизмом Сас, похоже, заразил и своего адвоката Нину Костину: в оправдание подзащитного она сказала, что тот не стал бы подставлять такую дорогую машину под удар (!).
Оглашение приговора Валерию Сасу назначено на 19 июня.