Масштабный переход России к цифровой экономике кроме очевидных «плюсов» может нести и скрытые негативные последствия. Например, рост социальной напряженности и появление новых теневых финансовых схем. К таким выводам, озвученным на V Международной научно-практической конференции «Система ПОД/ФТ в глобальном мире: риски и угрозы мировой экономики», пришли эксперты РЭУ им. Г.В. Плеханова.

Шаг из коррупции или в нее? Наш университет провел анализ особенностей и проблем перехода России к цифровой экономике, чтобы выяснить, как данный шаг поможет в борьбе с отмыванием денег, финансированием экстремизма и терроризма.

Очевидные плюсы цифровизации – это изменение структуры реального сектора экономки, массовый переход к производству продукции с высокой добавленной стоимостью, снижение числа занятых неквалифицированным трудом и, конечно, повышение возможностей финансового мониторинга. Но здесь есть и угрозы – это неготовность части населения и бизнеса приспособиться к новым реалиям, что может повлечь как социальную напряженность, так и породить дополнительный отток финансов в теневую экономику.

Опасные тренды. Первый опасный тренд – это разрыв регионов РФ по уровню безработицы. Мы выяснили, что в абсолютных цифрах основная масса безработных – это люди в возрасте 20-34 лет. То есть, наиболее активные и склонные в случае сложной жизненной ситуации к протестным действиям. Это тревожная ситуация. У молодых людей большие потребности. И потому невозможность устроиться на работу официально, подвигает их на то, чтобы трудиться в теневых структурах.

Может ли решить эту проблему переход к цифровой экономике? Казалось бы, да! Потому что именно молодые люди, как принято считать, в наибольшей степени подготовлены к «цифре». Однако это не так. Если взглянуть на региональную картину, выяснится, что в ряде субъектов РФ молодежь не готова к переходу к «цифре» в массовом масштабе. Как результат – опасность роста социальной напряженности. Не исключено, что она может быть использована для разжигания межэтнических конфликтов под лозунгом «цифровизация размывает идентичность малых народов».

Это не придумки. Доказательство высокой вероятности такого развития событий – последствия попыток США навязать западные ценности странам Ближнего Востока.

Таким образом, на российских региональных рынках труда складывается весьма непростая ситуация. Это сочетание занятости в теневом секторе с высокой численностью безработных в возрастных группах от 20 до 34 лет. Такое сочетание, несомненно, негативно влияет на национальную безопасность России. Поможет ли купировать проблему переход к цифровой экономике? На этот вопрос нет однозначного ответа.

Кто будет противостоять «теневикам»? Обратимся к еще одному возможному негативному результату перехода к цифровой экономике. Эксперты РЭУ разработали методику сбора и обработки информации из социальных сетей. Ее цель – выявление веб-страниц, возможно используемых для сбора средств для фиксирования экстремистов.

Уровень проработанности проекта таков, что позволяет выходить на конкретные кошельки. Но, как известно, осуществлять проверку названных кошельков вправе только сотрудники с соответствующим уровнем допуска.

Однако допуска мало. Нужен высокий уровень профессиональной IT-подготовки. Вопрос: в какой мере правоохранительные органы обеспечены специалистами с необходимым для этого уровнем квалификации? А конкурировать за таких специалистов им приходится с другими государственными и негосударственными структурами. Причем, с весьма обеспеченными. Например, с банками, перед которыми поставлена задача выявления лиц с сомнительными источниками доходов.

Чтобы эффективно противостоять теневым финансовым схемам в цифровой экономике, мало знаний математического анализа. Нужны эксперты, цена которых варьирует на рынке вокруг 150-200 тыс. руб. в месяц.И здесь возникает еще один вопрос. Если таких экспертов не наймут госструктуры, банки, либо они не эмигрируют, не наймут ли некоторых из них теневые структуры?

Пока этот вопрос остается без ответа. Но, полагаю, заставляет задуматься тех, от кого зависит решение.

Ситуация в банковской системе. С 2013 года Банк России занялся «очищением» банковской системы от недобросовестных игроков. Одним из позитивных результатов данного процесса стал более осторожный подход банков к отбору клиентов. Это снижает вероятность использования банковского сектора для отмывания денег, в том числе с целью финансирования экстремистов.

Однако все имеет оборотную сторону. Так, Федеральный закон 115-ФЗ, «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» обязывает банки проводить политику «Знай своего клиента». Согласно ему, все банки должны выявлять источники доходов нерезидентов. Операции эти весьма дороги и малые и средние банки, осуществляя их, несут большие расходы. Результаты этого легко предсказуемы.

Последствия для национальной банковской системы – уход с рынка небольших игроков, монополизация банковского сектора и повышение процентных ставок по кредитам. Последствия для противодействия отмыванию доходов – усиление тренда формирования серых схем, сокрытие небольшими банками источников доходов своих клиентов. Макроэкономические последствия – общее снижение конкурентоспособности российской экономики.

Непростое решение. Да, очевидно, что если привлеченный IT-специалист получает больше других сотрудников силовой структуры, то это может вызвать конфликт в организации. Но если вы привлечете специалиста, который стоит 50 тыс. рублей в месяц, то его всегда переиграют «теневики». Как решить эту задачу – вопрос государственной политики.

Важно понимать и другое: природа отмывания денег многогранна. Поэтому данный процесс не может быть купирован только оперативными методами. Нужна профилактика. Это требует понимания того, что национальная программа «Цифровая экономика» не может готовить только «айтишников». Она должна готовить экономистов, которые знают, что такое современные методы анализа. Но тут нужна государственная поддержка. Необходимо «железной рукой» проводить эти решения, иначе не «отобьемся».

И наука способна здесь помочь своим прогнозом последствий многих принимаемых решений, либо ожидаемых событий.