Вселенная
«Лесоповал» – рубеж жизни и смерти!
Юрий Трифонов-Репин
Я в утробе своей матери получил 15 лет сталинских концлагерей, с последующей заменой на спецпоселение, которые и пришлось оттрубить от звонка до звонка на лесоповале.
Мой дед – атаман иманского казачества, во время Гражданской войны с отрядами казаков разгромил партизан в верховьях рек Иман и Вака.
Из обвинительного заключения: «Гр. Репин Ефим Степанович, занимая должность атамана, был самым зажиточным казаком, т.к. держал огромное кулацкое хозяйство. Зимой имел подряды для заготовки и поставки дров на железную дорогу и в войска. За год вылавливал 20 000 пудов рыбы...
...В Гражданскую создал отряды казаков для борьбы с красными партизанами. У пленных партизан отбирал оружие и заставлял их петь: «Боже Царя храни». И говорил, что Соввласть – власть голодранцев, временная, и снесут её пустые прилавки в магазинах города».
Дело рассмотрено во внесудебном порядке на Тройке ПП ОГПУ по ст. 58-10 и 59-13 УК. Согласно справки ФСБ, дата и место смерти атамана Е.С. Репина, моего деда, неизвестны.
А его семья – жена и младшая дочь, мои бабушка и мама, без суда и следствия были отправлены в сталинские концлагеря, с последующей заменой на спецпоселение на «лесоповал», где я и родился со старшим братом и сестрёнкой перед войной.
На «лесоповалах» до конца 1946 г. использовался труд только женщин-политзаключённых.
Рабочий день был 14 часов. Ручная подтаска очень тяжёлых брёвен к штабелям называлась весёлым словом трелёвка, но она-то и была многим совершенно непосильна. Десятки слабых женских арестантских рук не всегда могли поднять двухметровое, словно чугунное, бревно на худые, хрупкие, острые плечи. Или тащить его по кочкам, сугробам, ямам или через валёжины и даже через просто не проходимый бурелом.
Но прежде чем распилить ствол лиственницы или ели на брёвна или на чурки, его надо было спилить и уложить на подготовленное место на земле. Обрубить сучки и только потом раскряжевать по заданным размерам. Эту работу выполняют вальщики леса. Сучки рубят сучкорубы, а трелёвщицы – трелюют. Таскают!
Моя мама сначала была вальщицей леса. Седоволосая напарница, двуручная пила с зубом для поперечного пиления. Рыхлый снег почти до плеч, который надо отбросить от ствола дерева, предназначенного для валки. Высота пенька не более 15 см. За каждый см выше – штраф 1 куб брёвен в штабель. Для безграмотного, но ретивого десятника это слаще мёда.
В 1943 году, после Курской битвы, наш отец, воевавший там шофером на «катюше», приезжал в краткосрочный отпуск. В 1944 году у нас родилась ещё сестрёнка, которую сегодня мы называем дорогим подарком от самого товарища Иосифа Сталина.
После её рождения маму перевели на новую работу – пилить длинные хлысты циркулярной пилой большого размера на чурки длиной по метру, которые использовались как дрова для паровых котлов электростанции. Один хлыст был кривой, и из-за своей кривизны не попадал в зону распила. На моих глазах пила самопроизвольно опустилась на мамину голову.
Мама выжила, и после больницы её перевели на работу в контору секретарём-машинисткой.
А на лесосечных делянах всех женщин, умерших от непомерно тяжёлого, рабского труда, хоронили там же. Десятник бурил отверстие под пнём, в которое вставлялась, словно батон колбасы, доза аммонала с детонатором. Производился взрыв, и могила была готова. Ствол отёсанной лиственницы, становился вечным безымянным приютом.
На «лесоповалах» не было сторожевых вышек и вертухаев в белых полушубках с черными автоматами, висевшими наперевес на бычьих шеях. И не было колючей проволоки, но она и не была нужна, если кругом непроходимой стеной стоял «зелёный прокурор». «Лесоповал» – это сталинский Освенцим, только без трубы крематория и без погоста с надгробиями и памятниками или православными крестами.
За всё время сталинских лагерей с Колымы удалось сбежать только одному заключённому. Но и он был пойман через 3 года, когда получил письмо от «бывшей жены» до востребования, написанного и отправленного сотрудниками бериевского НКВД!
Только беременность у политзаключённых женщин была надеждой на спасение, на жизнь!
А от кого в глухой тайге на лесосеках «лесоповала» им можно было бы забеременеть? Только десятник, как правило, горбатый и злой на свою жизнь и судьбу инвалид с детства, от которого и беременели, и рожали, и умирали.
Лесоповал – это материализованный АД. И его архитекторы руководствовались только экономией. Но суицида на лесоповалах не было. Здесь сама плоть кричала: «Выжить!».
С лета 1946 года на «лесоповалы» стали доставлять репатриированных пленных из Италии, Франции и конечно военнопленных Красной армии из концлагерей поверженной Германии. И военнопленных из Японии, которые строили для миллионов новых сталинских политзаключённых бараки с вышками и колючей проволокой.
Десятник с деревянным метром-треногой становился властелином жизни и смерти для всех без исключения новеньких заключённых.
В конце мая 1944 года навигацию открыл американский пароход «LIBERTY-1144». Читать и писать я тогда ещё не мог, а вот видеть, восхищаться увиденным и запомнить – да! Вместе с техникой для Колымы, бульдозерами и автомобилями, пароход привёз дары из Америки для женщин-политзаключённых на «лесоповалах», поношенные тёплые вещи: костюмы, пуловеры, джемперы, кофты, платья, вязаные костюмы и другие вещи, собранные населением с другого материка для заключённых женщин.
В списках эти сокровища обозначались как подержанные, и это слово просто ласкало слух. Колбаса повторно использоваться не может! Пшеницу и муку в красивых белых мешках с американским орлом забыть невозможно!
Но прежде, чем эти бесценные вещи попадали в руки тех, кому они предназначались, лагерное начальство всех рангов от Хабаровска до самой дальней точки назначения одаривало и благотворило своих жён, любовниц, родственников и многочисленных друзей. Наша мама получила крепдешиновое платье зелёного цвета и, надев его, стала для нас самой красивой мамой на свете.
5 марта 1953 г. скончался отец народов Иосиф Сталин. В августе была амнистия для уголовников и воров.
Осенью в своём огороде накопали 70 мешков картошки и насолили капусты. На зиму обязательно солили целую бочку рыбы и бочонок красной икры. Свежемороженую кету-зубатку складировали в штабель, как дрова. Особое внимание уделяли заготовке брусники, голубики и других ягод. А вот грибов на Северах можно было заготавливать немерено. Варенья варили столько, сколько могли купить сахара!
Мне пришлось жить с прозвищем «сын кулака». Вот и пришлось заняться боксом с 5-го класса.
Летом 1952 и 1953 гг. работал. На двухсотлитровой бочке заезжаешь в речку поглубже, чтобы на меньшую высоту поднимать полное ведро-черпак. Вода была нужна для полива капусты. А помидоры и огурцы на Северах и сегодня не растут. 8 бочек воды до обеда и 8 после – норма в день, и запишут трудодень.
Но зато осенью в школу идёшь в новеньком костюме из шевиота или бостона и в новых кирзовых сапогах, ну а отцовская пилотка с красной звёздочкой на голове – была высшим шиком!
В 1954 г. мы уехали с Севера. До Хабаровска плыли на колёсном пароходе. Из Хабаровска в общем вагоне пассажирского поезда, под именем «500-весёлый», прибыли в г. Иман, где стоял дом нашей мамы до её ареста и ссылки на «лесоповал».
Мы даже и не предполагали, что для нас может наступить самое трудное время в жизни – послелагерное скитание, послелагерное бесправие.
С вещами в руках мы подошли к маминому дому, где красовалась деревянная доска с надписью «Ясли-сад». И тут вдруг прибежал запыхавшийся милиционер с выпученными глазами, перекошенным от злобы ртом. Выдернул из кобуры свой револьвер и, стреляя в небо, прохрипел, чтобы мы убирались отсюда немедленно, а иначе он отправит всех нас туда, откуда мы только что приехали. Политрепрессии были до конца 1957 года.
Мы вернулись на ж/д станцию. Родители пошли бить челом к городским чиновникам. Ибо декабрист Репин – основатель города Иман, а его внуки основали родовое село Княжевское на реке Уссури.
В 1932 году, при раскулачивании, одного брата моего деда застрелили прямо в доме на глазах жены и детей. А два других его брата ночью погрузились на телеги и скрылись в неизвестности.
В четырёх домах братьев поселились семьи офицеров основавшейся в селе погранзаставы, которые и живут там, по сей день. А в конюшне деда для семи лошадей, перестроенной в казарму, до сих пор живут пограничники! У бабушки отобрали 5 дойных красавиц коров.
У нас с собой был белый американский мешок с сухарями и целая головка сахара. На станции раздобыли кипятку, перекусили и стали ждать родителей.
Они вернулись на «Студебеккере». Погрузив вещи в кузов, мы поехали в Шмаковку. К сослуживцу нашего отца, с которым заранее письмами был оговорен вопрос с нашим приездом и временным жильём. Поселились мы на чердаке сарая для хранения сена.
Нас окружало местное население, поголовно нищее. В лаптях и с обмотками до колен из рогожных мешков, служивших защитой от укусов целых полчищ комаров и оводов.
Так встретил Приморский край наследников того, кто основал первое село в крае!
Поэт-песенник Михаил Танич создал блатную музыкальную рок-группу и назвал её – «Лесоповал».
Орфей из ГУЛАГа, зек Соликамского лагеря Михаил Танич знал, что из этапа политзеков числом в 800 человек, состоящий из политзеков, направленных временно на «лесоповал» в тайгу под Чердынью, через год почти никто не вернулся!
«Лесоповал» это преисподняя, откуда выход был только в один конец – на «тот свет»!
«Лесоповал» для русских то же самое, что для евреев «холокост». Для меня ясно, что евреи никогда не разрешат лицедействовать музыкальной рок-группе с именем «Холокост».
В конце мая 1980 года я побывал на Соловецких островах. Лично увидел Секирную гору-Голгофу, именуемую сегодня просто «Секирной», что в переводе с буддийского – отрубленная голова, и услышал полушёпотом всю правду о СЛОНЕ – Соловецком лагере особого назначения.
Всем нам тогда ещё не были известны все масштабы сталинских репрессий и геноцида.
Пережив Перестройку, Реабилитацию, Беловежскую пущу, принятие новой Конституции, «демократичные» выборы, могу только сказать, что звучит и звучит, не умолкая, Парастас в Российских небесах. Но нет ему отзвука на нашей грешной земле. Как нет покаяния, так нет и прощения до сих пор.
Это значит, что и сегодня нет ни мира, ни достойной старости, ни процветания, ни уверенности в завтрашнем дне у нашего народа в богатой/нищей стране.
Разбросаны по всей земле российской безымянные косточки мучеников, не только убитых, но и замученных в ГУЛАГе и застенках НКВД. А их вдовы, дети и внуки вновь отправлены на тропы унижений, презрения, издевательств, нищеты и хождений в коридорах власти.
30 октября – День памяти жертв политических репрессий в Российской Федерации!
«Память о репрессированных так же священна, как и память о Героях», – сказал Дмитрий Анатольевич Медведев, находясь в ранге президента РФ. А по-моему, сказал и забыл!
Юрий Трифонов-Репин, праправнук декабристов, член краевого совета м/о «Мемориал» по ПК, сын «врагов народа», реабилитирован при жизни.
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
