Первая тяжелая радиационная авария в Советском Союзе случилась 19 июня 1948 года на «плутониевом» комбинате № 817 (ныне производственное объединение «Маяк») в Челябинской области, на следующий же день после выхода атомного реактора по наработке оружейного плутония (объект «А») на проектную мощность.Авария случилась из-за недостаточного охлаждения нескольких урановых блоков, в результате чего произошло их локальное сплавление с окружающим графитом, так называемый «козел». Ликвидацией аварии руководил главный инженер комбината Е.П. Славский, будущий министр Атомпрома. Атомный реактор был остановлен и в течение девяти суток «закозлившийся» канал расчищался путем ручной рассверловки. Допустимая доза облучения для ликвидаторов аварии была установлена специальным приказом директора комбината в 25 Рентген. Уже на четвертый день весь мужской персонал реактора набрал установленную норму облучения, поэтому к дальнейшим работам были привлечены солдаты строительных батальонов.
Было предложение об использовании заключенных, но оно не прошло по режимным соображениям. Людей, даже при такой норме, все равно не хватало, наиболее сознательных рабочих привлекали для работ в реакторном зале дважды и трижды. В этом случае сменный руководитель аварийных работ обычно «по-дружески» просил рабочего не брать с собой свой личный дозиметр. С солдатами было еще проще, никаких дозиметров им просто не давали… 25 июля 1948 года на этом же реакторе был снова зарегистрирован сходный «козел».
По инструкции реактор надо было снова останавливать, но из Москвы последовал приказ: «Осуществить подъем мощности. Ликвидацию аварии произвести на действующем оборудовании».2 Промышленное оборудование ценилось выше здоровья и жизни персона, а «атомный аврал» требовал выполнения государственного плана по наработке плутония любой ценой... Вода, попавшая в активную зону реактора во время проведения ремонтных работ, усилила коррозию оборудования, что привело в конце 1948 года к массовым протечкам каналов. В январе 1949 года реактор был остановлен для капитального ремонта.
Возникла сложнейшая проблема, как заменить каналы и сохранить все ценные урановые блоки (запасной загрузки урана в СССР в то время не было), уже частично облученные и сильно радиоактивные. Чтобы решить эту проблему, в нарушение существующей системы разгрузки, было принято решение вручную поднимать блоки в центральный зал реактора, а после ремонта загружать их в новые каналы. В результате полуторамесячной работы было извлечено более 39 тысяч блоков, а весь персонал объекта переоблучился…
В тот год, около 60 процентов работников реактора получили дозы от 25 до 100 Р, а более 30 процентов — от 100 до 400 Р.4 Первая партия облученного в реакторе урана поступила на радиохимический завод (объект «Б») для выделения плутония в декабре 1948 года, и на объекте «Б» началась своя цепочка аварий. Частые разливы радиоактивного раствора в ходе технологического процесса операторам установок (а это были, в основном, молодые женщины) приходилось ликвидировать вручную, с помощью тряпки и ведра. Делалось это, в основном, голыми руками, потому что перчаток на всех не хватало. В своих воспоминаниях главный инженер объекта «Б» Гладышев писал: «Во время пуска радиохимического завода люди работали с радиоактивностью в своей повседневной одежде, лишь иногда надевая халаты и резиновую обувь. Дозиметрический контроль практически не осуществлялся, радиоактивная грязь разносилась по городу и жилым домам.»
В результате около двух тысяч работников комбината стали «носителями плутония», то есть имели в своем организме превышение допустимого его содержания. Кроме того, в ликвидации аварийных ситуаций принимали участие и военнослужащие, которые также получили большую лозу облучения. «Я не помню их лиц. Перед глазами — безликая толпа, сидящая на полу длиннющего коридора. Тесно прижавшись к стене, и друг к другу, в рваных комбинезонах и ботинках третьего срока, они напоминали нахохлившихся серых воробьев в осеннюю непогоду.
Призванные в армию из азиатских республик Союза, едва понимающие по-русски, они, в прямом смысле, закрывали нас своими телами. Сохранили здоровье и жизни сотням специалистов, занятым в производстве плутония. Для них не было понятия «рабочий день» и «смена». Их работа – «допуск». За талон доппитания они тряпкой и ведром убирали разливы высокорадиоактивных растворов, отмывали до допустимых пределов поверхности оборудования. Время их допуска — 10, 15, 20 минут из расчета 5 Рентген в заход и 45 Рентген за три месяца работы. Через три месяца их сменяли «свежие» бригады. Земной поклон им и вечная наша благодарность!»
Так в своей статье «Северное сияние над Кыштымом» описал работу «солдат-десорбщиков» бывший работник комбината Анатолий Никифоров. «Еще был такой случай, говорящий о неучтенных дозах, полученных солдатами. За ночь нам было необходимо выполнить одну работу. Для ее исполнения дали солдат. Они сделали часть работы, потом дозиметрист говорит — все бойцы получили допустимую по существующим нормам дозу.
И я остановила работу. Утром начальник был недоволен, что работа не доделана и объяснил мне, что эти допустимые дозы определены для нас — персонала комбината. А солдатам можно больше — они ведь поработают и уедут с комбината…» Это уже из воспоминаний работницы радиохимического производства Ирины Размаховой. Первые случаи острой лучевой болезни в СССР были выявлены врачами медико-санитарного отделения объединения «Маяк» именно у молодых солдат...
Источники информации: 1. Грабовский «Плутониевая зона» 2. Грабовский «Атомный аврал» 3. Митюнин «Атомный штрафбат» 4. Круглов «Как создавалась атомная промышленность в СССР» 5. Гладышев «Плутоний для атомной бомбы» 6. Никифоров «Северное сияние над Кыштымом»