Воспоминания героя-разведчика, полного кавалера ордена Славы Николая Диденко
Этих строк могло и не быть, если бы не небезразличные люди, спасшие исторические документы, выкинутые в 1990-е годы из музея на улицу поселка Эсхар Чугуевского района Харьковской области. И если бы не масштабная деятельность возглавляющего сейчас Совет ветеранов Уссурийского городского округа полковника запаса Виталия Тюрина.
В поисках информации, Виталий Викторович общался с людьми и работал в архивах в Приморском крае, в Центральном архиве МО РФ в Подольске, в Днепропетровске, в Запорожской, Харьковской и Псковской областях. И, в конце концов, нашел письма с воспоминаниями воина-разведчика, настоящего русского солдата, полного кавалера ордена Славы Николая Диденко.
Николай Селиверстович родился в 1924 году в селе Кронштадтка Спасского района Приморского края, мальчиком со всей семьей переехал в Северный Сучан по месту работы отца – его отец был лесничим.
Окончил семилетнюю школу и в Сучане – ремесленное училище, работал на шахте. Когда ему было 17 лет, его посадили за кусок транспортерной ленты, которую он взял на работе, чтобы подшить валенки. Срок отбывал во Владивостоке, в общей сложности отсидел около года.
Оттуда попал на фронт, по воспоминаниям дочери – Тамары Николаевны Кудлик, в штрафную роту, где искупил свою вину. И был направлен в разведку. Старшина Николай Диденко служил в 102-й отдельной разведывательной мотострелковой роте 152-й стрелковой дивизии. Участвовал в 71 вылазке в тыл противника, в которых захватил 76 «языков». Был шесть раз ранен и контужен. Награжден самой высокой солдатской наградой – тремя орденами Славы, орденами Красной Звезды и Красного Знамени, знаком «Отличный разведчик». Командование дивизии отзывалось о нем, как о герое боев за освобождение Белоруссии.
После армии в 1945 году вернулся в Северный Сучан, работал бурильщиком в геологоразведке, потом буровым мастером в Сучанской комплексной экспедиции. Награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалью «За трудовое отличие». Участвовал в параде Победы на Красной площади 9 мая 1985 года. Ушел из жизни в 1988 году.
Из воспоминаний Николая Диденко
Боевое крещение
– Когда в первый раз я пошел вместе с группой за «языком», моя задача была – быть связным у правой, прикрывающей группы. Помню, перед селом Андреевка, перейдя вброд через речушку, мы залегли и по-пластунски поползли к отдельно стоящему дому, который охранял немецкий часовой. Бесшумно сняли часового, оглушив его, потащили его обратно. Мне приходилось брать «языка», когда я служил в 1037 стрелковом полку, но не так, как здесь, без шума. Для меня это было впервые.
Когда немцы начали отходить, нам, разведчикам, было приказано преследовать противника. В ночное время, дойдя до крайнего дома, у местных жителей мы узнали, что немцы недавно с Андреевки ушли и заняли оборону за селом, за школой. Но в самой школе фрицы есть. Понаблюдав, определили, что немцев там находится немного. Решили их выбить оттуда. По оврагу подползли к зданию и, по сигналу командира взвода, открыли огонь из автоматов по окнам, одновременно кидая туда гранаты. Фрицы начали убегать. Расстреливая их из автомата, я увидел, как два фрица отделились, убегая в сторону, и спрятались в окопе. Бросив туда ручную гранату, я подбежал к ним, сверху наставив автомат, и скомандовал:
– «Хенде хох!».
Фрицы подняли вверх руки и стали вылезать из окопа. Ко мне подбежали разведчики и обоих пленных привели в школу. Командир взвода старший сержант Пахота по радиостанции доложил командиру роты о том, что деревня Андреевка свободна и поздравил меня с боевым крещением, первыми взятыми мною «языками».
Выполнять приказ любой ценой
– Помнится, как-то под Ядовом дивизию перебрасывали на правый фланг армии. В ночное время, на марше, нашу разведроту догнал командир дивизии. Ставит задачу: к утру взять «языка», и на карте показывает место, откуда нужен «язык». Командир роты определил эту задачу выполнять первому взводу. Под прикрытием палатки на карте с командиром определили и выбрали объект разведки и маршрут выдвижения к нему. Но мне маршрут этот не понравился. Я предложил выдвигаться правее, по канаве. Капитан одобрил мою мысль…
В головном дозоре со мной пошел командир отделения Миков. В ночное время мы подползли к противнику, уточнили его расположение, определили порядок действия, спустились в канаву, залитую водой по пояс. Было холодно в воде в ночное время, но мы пошли. Впереди над канавой был мостик, по которому могла проехать только телега. Под мостом пройти не трудно, но нужно было окунуться по плечи. Я выполз левее моста.
Вдруг в небо взвилась осветительная ракета. Я замер на месте, продолжая наблюдение. Враг не стреляет, значит, не заметил. Переполз мостик, опять спустился в канаву, а за мной Миков и остальные. Через несколько десятков метров выползли из канавы, прислушались. Определили, что противник находится впереди, в окопе, за раздвоенной канавой.
Наметив объект для налета, влево выдвинули одну прикрывающую группу, вправо – другую, на отдельный окоп. Мое место определили в голове группы захвата. Когда все было подготовлено к операции, был дан приказ, пошли. Вскочив на бруствер канавы, зубами выдернул чеку противотанковой гранаты, бросил ее. Застрочил немецкий пулемет, что-то больно и сильно ударило меня в левую руку. От удара я потерял равновесие и упал в канаву. Миков бросился в окоп, зажал трех фрицев и кричит мне: «Николай!». Я понял, что он зовет меня на помощь. Хоть я и ранен, но друга должен выручать.
Преодолевая боль, выскочил из канавы, подбежал к Микову, выстрелил в голову фрица из нагана. Миков из автомата убил второго. Кричу ему:
- Что ты делаешь, нам же «язык» нужен?
- У меня есть еще один, отвечает он мне.
Смотрю, а под его ногами, зажатыми в клещи, в окопе находился еще третий немец. Вытащив фрица за шиворот из окопа, стали отходить. Слева затрещал фрицевский пулемет. Нам пришлось с пленным укрыться в канаве.
Когда я вошел в воду и замочил рану, почувствовал острую боль. Тут и сказал Микову, что ранен. Передав пленного другому солдату, зажал рану и еле дошел до своих окопов. Уже там мне перевязали рану и оказали первую медицинскую помощь. Медики хотели меня отправить в госпиталь, но я категорически отказался.
Командир дивизии поблагодарил за выполнение задания и приказал передать командиру, что приедет к нам вечером. Когда он приехал, я еще спал после задания. Он спросил у ротного:
– А где твои орлы?
Командир роты ответил, что отдыхают в палатке. Командир дивизии открыл полог и зашел. Я его увидел и начал вставать. Но он сказал:
– Лежите, лежите.
Как я мог не встать, когда передо мной стоял Батя, командир дивизии, полковник. За ужином он поблагодарил нас за добытого «языка» и сказал, что пленный дал ценные показания, за что приказал Микова представить к ордену Отечественной войны I степени, а меня – ко второй.
О храбрости
– Нет людей смелых от рождения. Есть люди, которые умеют подавлять страх, сохраняя ясность мысли в самых опасных положениях и принимать единственно правильное решение. И есть люди, которые этого делать не умеют, поддаются страху. В зависимости от этого и оказываются они или храбрыми, или трусами. Думаю также, что большую роль в том, что называется храбростью, играет гордость человека, его самолюбие.
В нашей роте, например, сложилось впечатление, что я ничего не боюсь. На самом деле это было совсем не так. Иногда до того хотелось пригнуться, когда идешь ночью по передовой и над головой проносятся трассы из дежурных немецких пулеметов! Но я заставлял себя не прогибаться и, в конце концов, приучил себя к мысли, что все и так обойдется! Смелость – это, по-моему, прежде всего умение держать себя в руках, владеть собой, не показывать страха и не поддаваться ему.
А если вернуться к нашему солдатскому делу, и, в частности, к разведке, то очень важная вещь – это выработка точных, быстрых и верных реакций на всякую опасность, действительную и мнимую, без этого ты не разведчик, без этого в разведке пропадешь…
Какого-нибудь принципа для специального отбора к нам не существовало. В основном, в разведку шли добровольно. И я так пошел, и другие. Начальство смотрело на это очень просто: хочет товарищ служить в разведке, пусть идет и служит.
Роман ВИНОКУРОВ.
Информация и фото Николая Диденко предоставлены Виталием Тюриным.
Внизу: старшина Диденко, 1945 год.
Автор выражает благодарность Виталию Тюрину.