Возможно, Юрий Дудь не смог рассказать о «Родине нашего страха», как обещал в названии фильма, но все же показал, как можно говорить о репрессиях, чтобы тебя слушали миллионы
Объясняя, зачем он взялся за съемки фильма «Колыма. Родина нашего страха», сам Юрий Дудь на первых минутах картины говорит, что хочет разобраться, почему его родители постоянно советуют ему быть осторожнее. В последних кадрах фильма он объявляет, что «не бояться ничего — значит быть отмороженным и глупым. Но бояться шороха, взгляда и, самое важное, собственного мнения — значит не рисковать, не интересоваться новым, не развивать себя, свое окружение, свою страну». Чтобы произнести эту истину, журналист и ведущий популярнейшего ютьюб-канала совершил 12-дневное зимнее путешествие из Магадана в Якутск по знаменитой Колымской трасcе, а также побеседовал с хранителями памяти о репрессиях, потомками репрессированных и просто жителями тех краев.
Можно задать вопрос: стоил ли подобный вывод затраченных усилий? Впрочем, миллионы просмотров и многочисленные восторги комментаторов в социальных сетях сами по себе подтверждают, что фильм оказался остро востребован, и это, пожалуй, заставляет задуматься, какое именно высказывание о репрессиях необходимо жителям России.
Сразу следует отметить, что Дудь относится к фактам и статистическим данным, которые приводятся в фильме, достаточно ответственно. В картине используются наиболее признаваемые данные о количестве заключенных ГУЛАГа, числе жертв Большого террора, а воспоминания и мнения интервьюеров в случае необходимости снабжаются корректными пояснениями о достоверности тех или иных сведений. Группа консультантов-историков, обозначенная в титрах, а также участие в съемках директора музея истории ГУЛАГа Романа Романова сделали свое дело: в приводимых фактах можно не сомневаться. Однако фильм Дудя — это не историческое исследование. В каком-то смысле не менее важной, чем приводимые справки и документы (большинство из которых достаточно известны), в нем оказывается сама фигура ведущего.
Дело здесь не столько в том, насколько Юрий Дудь нравится самому себе, сколько в той медийной роли, на которую он претендует. Дудь — прежде всего человек, задающий вопросы. Эти вопросы могут быть сложными, ехидными, ставящими собеседника в затруднительное положение, но, так или иначе, главное в них — раскрепощенность спрашивающего и его ориентация на интерес молодой аудитории, уровень образования которой может варьироваться, но при этом у нее есть свои суждения о том, что хорошо и плохо, достойно уважения или вызывает презрение.
В фильме о Колыме Дудь попытался подойти к репрессиям сталинской эпохи, не углубляясь в какую-то узкую проблематику этой необъятной темы национальной истории XX века. В данном случае он ставит вопрос от имени современного здравомыслящего человека, который, возможно, не хочет слишком подробно изучать историю, но все-таки намерен понять: какого черта с нами вообще произошел этот кошмар и почему мы до сих пор спорим о том, что и так должно быть ясно для всех.
Мемориальный комплекс жертвам политических репрессий «Маска Скорби» в Магадане Фото: Polina Boytsova/Wikipedia
Задавая очень простые вопросы о том, сколько человек погибло в лагерях, какой срок можно было получить по «закону о трех колосках», или прося Романа Романова рассказать об исполнителе смертных приговоров времен Большого террора Василии Блохине, Дудь апеллирует именно к сознанию человека, который, если и имеет какое-то представление о драме эпохи, то, возможно, не задумывался о ней. Не стараясь специально запугать зрителя, не давя на него дополнительными дозами ужасов сталинского террора и повседневного лагерного быта (которых при желании можно привести в избытке), Дудь просто излагает базовую информацию о происходивших событиях. Предполагается, что у непредвзятого человека с обычными моральными ориентирами просто не возникнет мыслей, что убийства и страдания миллионов можно хоть как-то оправдать.
Впрочем, Дудь не только слушает рассказы о репрессиях — значительную часть фильма занимает его путешествие по Колымской трассе. И здесь замысел режиссера несколько размывается. Название фильма «Родина нашего страха» предполагает решение достаточно серьезной задачи — показать, как один из наиболее крупных и жестоких лагерных районов сталинской эпохи мог травмировать сознание нескольких советских и постсоветских поколений. По-видимому, Дудь решил, что для этого достаточно снять виды магаданской и якутской природы на пути от Охотского побережья к Якутску, показать остатки лагерей (с рассказом об условиях работы и местах массовых казней) и поговорить с местными жителями — от владельцев придорожных кафе и экспедиционных водителей до местных энтузиастов-краеведов и собирателей памяти об истории края. Из этих съемок и разговоров получается неплохой фильм для канала путешествий (тем более что фильмы о Колымской трассе с похожими сюжетными приемами уже снимались). Он честно рассказывает о современной жизни этого края, проблемах и надеждах жителей постепенно исчезающих с трассы поселков и немного — о стоя́щих над этой жизнью тенями тяжелого прошлого. Но видно, что и самого Дудя очень интересуют переживания настоящего — с фиксацией того, сколько градусов в каждом населенном пункте и как ему некомфортно в отличной утепленной куртке и нескольких парах термобелья (это, впрочем, оказывается резонным поводом задуматься, как приходилось заключенным в ватниках и ушанках), с вопросами местным жителям о том, кто хочет уехать, а кто остаться. Этот вполне искренний интерес к непосредственно наблюдаемой фактуре не позволяет составить цельный рассказ о настоящем и прошлом.
Едва ли стоило ожидать, что современная Колыма предстанет «родиной страха» в буквальном и наглядном воплощении. Скорее, фильм показывает, что прошлое находится с настоящим в не совсем линейных отношениях. И это, среди прочего, влияет на то, насколько по-разному люди отвечают Дудю на вопрос о роли Сталина в истории страны. Пожалуй, одна из наиболее драматичных фигур фильма — колеблющийся, сомневающийся и не готовый однозначно осудить Сталина краевед из поселка Ягодное Иван Паникаров, который тем не менее честно собирает свидетельства обо всех ужасах, творившихся вокруг этого населенного пункта. Это, по крайней мере, показывает, что связывающая нас со сталинской эпохой эмоция сложнее, чем страх.
За связь с прошлым, отстоящим от нас уже на многие десятилетия, в фильме отвечают потомки политических заключенных, когда-то отбывавших срок на Колыме. Ими оказываются Ефим (Нахим) Шифрин, родившийся в Магаданской области в семье бывшего заключенного, и дочь Сергея Королева, Наталья. Их рассказы о пережитом и об отношении к прошлому будут отличаться, как и положено свидетельствам двух очень разных людей с разным жизненным опытом, свободой суждений и отношением к семейной памяти.
Юрий Дудь не делает своим фильмом каких-то новых открытий и не претендует ни на какие более сложные выводы, чем призыв к зрителям не бояться. Однако миллионы просмотров фильма о Колыме, кажется, подтверждают, что сейчас в рассказах о прошлом иногда бывает нужен влиятельный голос, который без пафоса и надрыва назовет белое белым, а черное — черным. Даже если палитра, использованная в его картине, получается чуть более сложной.