Руководитель энергетической программы «Гринпис России» Владимир Чупров в программе «КОФЕ-БРЕЙК» телеканала «Дождь» обсудил с Ренатом Давлетгильдеевым последствия падения метеорита в Челябинске и близлежащих областях.
Давлетгильдеев: Всех сегодня волновала судьба атомных объектов в Челябинской области, потом стало известно, что ничего не пострадало, в отличие от цинкового завода. Что могло случиться, мы были в шаге от катастрофы?
Чупров: Действительно мы практически прошли в шаге от катастрофы, неслучайно, что даже премьер-министр Медведев моментально отреагировал на это событие, указав, насколько хрупка и уязвима наша техногенная цивилизация. Челябинская область – это сосредоточение ядерных объектов, самый известный из них – это ПО «Маяк», километров 70 на север от Челябинска, то есть траектория могла лечь так, что пострадал бы именно этот, один из крупнейших на сегодня ядерных оружейных гражданских комплексов в мире.
Давлетгильдеев: Там что-то производят?
Чупров: Во-первых, там завод по переработке отработанного ядерного топлива, то есть эти десятки тонн облучённых сборок, это то же самое, что вырвалось в виде чернобыльского облака в 1986 году, обойдя северное полушарие чернобыльским радиоактивным облаком несколько раз. Это Теченский каскад водоёмов, это порядка 300 миллионов кубометров жидких радиоактивных отходов, которые нависают над рекой Теча. В случае прорыва эти миллионы кубометров, представьте себе, это кубик высотой 600 метров, значительная его часть, могла бы пойти вдоль реки, а это, как минимум, четыре почему-то не переселенных пункта: Муслюмово, Бродокалмак, Русская Теча, Н. Петропавловское. 10 тысяч человек.
Давлетгильдеев: То есть Крымск показался бы…
Чупров: Не просто Крымск, а радиоактивный Крымск и сверху бы ещё радиация. Люди и так контактируют с этой рекой, а тут бы их накрыло радиоактивной волной, это не то, что даже цунами. Самое опасное – это хранилище делящихся материалов ХДМ, построенное порядка десяти лет назад, кстати, на деньги американцев по зарубежному проекту. Эта секретная информация, но, может быть, оно рассчитано на 40-50 тонн плутония и какую-то часть высокообогащённого оружейного урана. В случае разгерметизации, или если это начинает гореть, это не тушится. По мнению экспертов физиков-ядерщиков, которые там живут и готовы комментировать и направляют эту информацию в самые разные инстанции, в этом случае мы теряем не только Южный Урал в результате плутониевого загрязнения, но, возможно, катастрофические последствия для всей европейской части России, Западной Сибири, и как вариант, северного полушария. Плутоний – это не шутки.
Давлетгильдеев: Все эти ядерные, атомные объекты какую силу удара способны выдерживать?
Чупров: На сегодня самым распространённым, то, что на слуху и поддаётся оценке и хоть какому-то, но гражданскому обсуждению, являются атомные станции. На сегодня они официально выдерживают падение самолёта массой 5 тонн, это кукурузник. Для сравнения: обычный Боинг-737 в снаряжённом состоянии, со всем керосином, вы знаете, половина взлётной массы – это керосин – 200-300 тонн, это самолёт. То, что пронеслось в небе над Челябинском – это сравнимые вещи, судя по ударной волне, которая была слышна, стёкла дрожали за 100 километров от места вхождения в атмосферу этих обломков, здесь ни одна атомная станция в мире, это 400 реакторов примерно, не может выдержать такой удар.
Что на выходе? На выходе тяжёлые «запроектные аварии», они есть в каждом проекте атомных станций, о них «Росатом» стыдливо умалчивает, как и зарубежные коллеги из ядерных корпораций. В этом случае сценарий аналогичен фукусимскому. Всё это прописано, зоны эвакуации известны, кому надо, сценарии такие: ну падение метеорита или самолёта, метеорит упал – пожалуйста. Готовы атомные станции? Извините, ближайшая к Москве – это 200 километров – Калининская атомная станция.
Давлетгильдеев: Ну, это не расстояние.
Чупров: Для метеорита, для радиации это не расстояние. В Киеве в 1986 году радиация зашкаливала, а Киев примерно в 200 километрах от Чернобыльской АЭС. На сегодня мы не защищены от таких событий.
Давлетгильдеев: Известно и подтверждено, что пострадал местный цинковый завод. Это опасное производство?
Чупров: Естественно, не только ядерные объекты, есть химическое производство, металлургическое, есть химическое оружие, в конце концов, которое тоже может оказаться в зоне воздействия, есть крупные платинные ГЭС. Что касается конкретно цинкового завода, я не эксперт в области токсического загрязнения, но ничего хорошего, конечно же, это не несёт, особенно, если речь идёт о жизни простых людей. Это посреди города, все это видят, крыши там нет, фактически это прошлась нормальная авиабомба. Есть ещё крупные плотинные ГЭС – Куйбышевское водохранилище, в случае разрушения его, Саяно-Шушенская ГЭС показала, что всё возможно. Волна накрывает Балаковскую АЭС, Саратовская область – миллионная область, несколько километров вниз по течению город Балаково почти двухсоттысячный, забор из реки Волги…
Давлетгильдеев: А это всё не учитывается?
Чупров: Хорошая новость – они всё это знают, не случайно Медведев так быстро отреагировал, и кому надо, тот знает. Насколько известно, спецслужбы, техслужбы сейчас стоят на ушах и проверяют безопасность всего, что связано с ядерными объектами, и очень хорошо, что кто-то этим занимается. Но психология такова, что пока петух не клюнет, ничего не произойдёт. Ситуация печальна и тем, что на сегодняшний момент есть альтернативы, есть ветровая, солнечная энергетика, которая не несёт никаких угроз. Вот упадёт ветряк и плутониевое хранилище, это же несравнимо.
Когда случилась фукусимская трагедия, правомерно были закрыты атомные станции, а ветровые станции продолжали поставлять электрическую энергию в сеть, они выдержали удар, это был один из немногих источников, который продолжал работать. Вот вам альтернативы, есть технологии, есть деньги, но нет политической воли. На сегодня наше правительство очень чётко сказало: «Будем строить атомные станции. Да, знаем про метеориты, знаем про теракты, знаем про возможность военных конфликтов». С тем же Ираном, Генштаб признаёт, что всё не так просто с ядерной программой Ирана, но будем строить и крупные плотинные ГЭС в Сибири и в Якутии для того, чтобы экспортировать в Китай и нести при этом экологические, социальные, экономические риски, продавая Китаю дешёвую электрическую энергию. Это сегодняшний курс российского правительства.
Давлетгильдеев: А уже известно, где будут строиться атомные электростанции?
Чупров: На сегодня официальная программа – это 36 новых реакторов к 32 существующим до 2030 года. Предполагается, что каждые полгода будет строиться новый реактор, это и Ленинградская область, Калининградская область, Костромская и Ярославская области, это Мурманская область, Томская область. Фактически, самая насыщенная и с точки зрения населённости, и сточки зрения других техногенных проектов территория будет нашпиговываться этими объектами мишени для метеоритов, для падающих самолётов, терактов. Почему? Потому что это деньги, это огромный бюджет, который позволяет кому-то хорошо жить. В данном случае – «Росатому», в котором монополия, в котором непонятно, как расходуют деньги, потому что это военная отрасль, там всё перемешано. В данном случае финансовые интересы конкретных руководителей конкретной госкорпорации просто преобладают. В итоге заложниками этой ситуации становимся все мы. Кстати, на наши деньги и строятся эти станции, чтоб вы знали, потому что своих денег у атомщиков нет, несмотря на то, что они говорят, что у них энергия дешёвая.
Давлетгильдеев: Политической воли переходить на другие виды энергетики пока в России нет?
Чупров: Пока нет. Но к счастью, другие страны, такие, как ФРГ, Швеция, Дания, европейские страны, которые припёрты к стенке, и у них выхода нет, потому что сидеть на импорте из таких нестабильных стран, как Россия, конечно же, не очень приятно, к середине столетия они обеспечат свою автономность и электрическую безопасность. Сегодня Германия, несмотря на все прогнозы фукусимских событий, смогла закрыть выпавшие атомные мощности за счёт ветровой и солнечной энергетики. Наши до сих пор не верят в это.
Был казус, когда Медведев, будучи президентом, приехал с визитом к госпоже Меркель, и был очень удивлён, что Германия не собирается покупать дополнительные объёмы газа у России после закрытия почти десяти гигаватт атомных мощностей, только потому, что у них есть ветровая и солнечная. Это был шок, не знаю, когда до наших дойдёт, сколько метеоритов должно упасть, чтобы всё начало скрипеть.
Давлетгильдеев: Если отойти чуть от метеоритов, но продолжая тему атомной безопасности. Совсем недавно произошло обрушение крыши у саркофагов в Чернобыле под тяжестью снега.
Чупров: Это ещё одно событие, которое, к несчастью, прошло не очень замеченным, особенно в нашей стране. Это была крыша, примыкающая к саркофагу, но это тревожный сигнал. Самое опасное – это радиоактивная пыль, это тонны мелкодисперсной пыли, которая в случае разрушения поднимается в воздух, и её не остановить. В радиусе 20-39 километров мы получаем Чернобыль. Тоже прошла незамеченной новость: французская компания, которая строит новый саркофаг, эвакуировала 80 французских рабочих без объяснения причин. Мало ли, что правительство Украины сказало, что радиационный фон в норме, и французы убрали оттуда своих рабочих.
Давлетгильдеев: А вообще контроль над такими объектами, как Чернобыль, осуществляется только местными властями или есть международный мониторинг?
Чупров: Парадокс в том, что на сегодня традиционная атомная энергетика развивалась как побочная ветвь ядерных оружейных программ, никто, естественно, не хотел делиться международным контролем, допуском. Даже МАГАТЭ, который является вроде как международным координирующим органом, их не пускают, по крайней мере, страны первой ядерной пятёрки вне контроля международного. Здесь всё идёт на откуп компаний, которые эксплуатируют, и частично компании, которая якобы должна контролировать. У нас это раньше был Госатомнадзор, а сейчас Ростехнадзор, если раньше Госатомнадзор подчинялся напрямую президенту и мог просто говорить, где проблемы, то сейчас мы не знаем имени, кто там отвечает за атомный надзор, то есть он находится в подчинении по лестнице, которая десятая ступенька на пути к премьеру. Зато советники на уровне президента, атомный советник у президента есть.
Давлетгильдеев: Будем надеяться, что как-то ситуацию удастся поменять.
Чупров: Понимаете, до сих пор выручал только авось и счастливый случай, российский лапоть всегда выручал.
Давлетгильдеев: Может быть, этот метеорит будет каким-то показательным случаем.
Чупров: Я очень надеюсь, что когда-нибудь, но Чернобыль, Саяно-Шушенская ГЭС – сколько ещё нужно? Поэтому пока мы все заложники, к сожалению.