Выйдя из метро «Петроградская», мы оказываемся в довольно странном положении: будто на нас надели водолазный шлем с тремя круглыми оконцами-иллюминаторами, из-за которых у неподготовленного человека начинает кружиться голова и развивается «трехглазие».
Справа мы можем наблюдать (под острым углом, конечно!) гигантский камин – прообраз очага в каморке папы Карло.
Слева – «средневековый замок» с двумя башнями. Одна из последних прозвана в честь Алексея Толстого, другая – в честь братьев Малаховских.
Обе эти башни всегда изображаются на иллюстрациях к «Золотому ключику» как обрамляющие сценическую рампу театра «Молния». А само слово «Молния», если взглянуть прямо вдоль Большого проспекта Петроградской стороны, то становится видно, что позаимствовано у кинотеатра «Молния», открытого еще до революции и закрытого в наши дни. Точнее, сменившего название на «Мираж-синема».
Чем второе название лучше первого, просуществовавшего более ста лет? Разрази меня гром, не знаю. Полагаю, – это очередная победа «бармалейских сил»!
Да! Вы же еще ничего не знаете о бармалейских силах, царящих внутри триангуляционного треугольника?!! Тогда мы вам сейчас все быстрехонько объясним!
Если колпачок Буратино, которым он прикрывает свои занозистые стружечные вихры, разложить на столе и как следует разгладить рукой, то получим белый треугольник, испещренный параллельными темными полосками. Обычно их изображают 3-4-5 (с кисточкой!).
На самом деле, то есть в реальном треугольнике, который мы с вами должны обойти пешком (след в след за Алексеем Толстым), темных полосок, то есть улиц, должно быть не менее двенадцати с кисточкой. «Кисточка» – это пятиугольная площадь имени Льва Толстого на загнутом кончике прямого, как стрела, Большого проспекта Петроградской стороны, куда мы сейчас с вами отправимся. Но не прежде, чем я открою вам страшную загадку шапочки-колпачка Буратино! Почему все художники, рисующие деревянного мальчишку, изображают на его шапочке не менее трех (с кисточкой)-четырех полос?
Потому что четвертой улицей в нашем триангуляционном треугольнике является расположенная сразу за улицей Плуталова и перед улицей Подрезова улица Бармалеева! Невероятно? Но факт!
Проверьте, пожалуйста! Взгляните на карту Санкт-Петербурга, а потом откройте любое издание «Приключений Буратино и его друзей».
Да, так вот, на этой улице – самой малой родинке Бармалея (чего никогда не скрывал и его настоящий отец – Корней Иванович Чуковский), не так давно воздвигнут памятник Бармалею (парню из нашего города). В два натуральных роста величиной, из цветных синтетических смол, что придает ему огромное влияние!
Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что и до воздвижения монумента «бармалейские силы» добивались в своей противной деятельности немалого успеха! Судите сами!
Когда у первой жены Алексея Толстого Юлии Рожанской родился здесь сын Юра, родители не оставили его при себе, а отправили «в более здоровый климат» к родителям Юлии Васильевны, в другую губернию. Там младенец скончался.
К сожалению, горе не сплотило супругов, а наоборот, оттолкнуло Алексея Николаевича от матери его ребенка. Он эмигрировал за границу и до конца дней не мог простить всех, как он считал, участников этой драмы (или трагедии): жену , медиков, которых она представляла, и даже ту губернию обозвал «Страной дураков»!
Кстати, интересная подробность: в «Золотом ключике» Толстой навсегда заклеймил медиков образами Дуремара и Ученого консилиума, состоящего из Совы, Жабы и Богомола! Ну ладно, скажет кто-нибудь, понятно, когда называют Дуремаром, Жабой, Совой… Но чем не угодил автору Богомол? Чем он-то, так сказать, провинился перед литератором? Что ответить? Как говорится, нечем крыть! Разве что такое соображение…
Брак Юлии и Алексея был венчанным. Училась и проживала Юлия в Петербурге. А если еще точнее – в границах между Архиерейской улицей (сейчас Льва Толстого), Архиерейской площадью (сегодня Льва Толстого) и Архиерейским мостом (теперь Петропавловским).
Более того – женские медицинские курсы, где она числилась слушательницей, были основаны архиереем и располагались на его же земельном участке!
Ну вот! Можем начинать продвижение, занимать новую экскурсионную позицию. Левее той, что получили сразу по выходе из метро.
Собираемся на обрезе тротуара площади Льва Толстого, одновременно являющемся еще и тротуаром Большого проспекта Петроградской стороны. Кстати, Александр Володин, проживавший неподалеку, назвал свою пьесу «Пять вечеров» из-за этих «Пяти углов»! Итак, перед нами уходит (или убегает?) в перспективу прямой, как стрела, сам Большой проспект П.С., а слева его короткая изогнутая часть. На ней и стоит дом архитектора Белогруда и инженера Розенштейна, явившийся образным прототипом театра «Молния».
По первому этажу здание опоясывает аркада из больших стрельчатых проемов, повторяющих аркаду средневекового собора в Фамагусте (Кипр).
Говорят, из центрального проема под двумя башнями когда-то выезжал персональный трамвай Розенштейна, выкрашенный в фамильный цвет алой розы!
Лично я уверен в правдивости этой истории. Но для Фом сомневающихся приведу аналогичный пример.
Мы с моим другом Павлом Барашом после занятий английским языком в Елагином дворце часто ездили от трамвайного кольца возле Второго Елагина моста до дома на ул. Профессора Попова, 43, на трамвае, как на такси! Да еще бесплатно, но не зайцами, сэкономив при этом по три копейки на брата за билет. Так как кондуктор на кольце, уезжая в парк, уже «закрыла кассу»! И денег не брала. Не имела права! Вот так-то!
Архитектор Мельников 27-ой,
Санкт-Петербург
На фото:
Угол «3» (с кисточкой!). Левая башня – Алексея Толстого, правая башня – братьев Малаховских.
Памятник Бармалею.
