В Год культуры Приморская картинная галерея подарила нам замечательную выставку живописи художника Геннадия Александровича Грицына. 51 работу представил мастер на суд зрителей на Партизанском проспекте, 12.
Нужна гражданская позиция художника, чтобы заявить о себе как реалисте, открыто, в самом названии выставки «Романтика реализма».
Наступающий авангардизм агрессивен в утверждении собственной философии. Размышляет искусствовед Виталий Ильич Кандыба: «Сегодня реализм проходит через трудный период своего существования. Государство оказывает приоритетную поддержку искусству антиреалистических разновидностей. Реалисты становятся последними защитниками на пути саморазрушения, противостоят желанию опрокинуть, опорочить высокий смысл реализма».
С другой стороны, компьютер вытесняет натуральное искусство живописцев, музыкантов. У любого есть возможность рисовать с помощью компьютерной мыши.
Но, перефразируя Антона Павловича Чехова, написавшего: «Левитан празднует именины своей великолепной музы», – сегодня в картинной галерее на Партизанском проспекте – праздник пейзажа. И празднуют его зрители.
Посетив выставку, заслуженный художник России Алексей Пантелеевич Онуфриенко сказал: «Грицын – цветовик хороший. Сейчас на этюды художники мало ездят, в основном фантазируют. Городской художник больше сочиняет. С деревней, природой не связан. Настроен не творить, а выживать. Грицын же картины пишет на пленэре на одном дыхании, на настроении. Передаёт состояние».
Уходя, уезжая на этюды, Грицын постоянно упражняет глаз и руку на натуре, чтобы обрести легкость исполнения. Глаз его не замылен. Кисть стала раскованной. Это от работы на природе. В картинах его есть воздух, звон капели («Вид на Фалазу»), зимняя свежесть, запах поленьев, грибов («Осенний натюрморт»). Натура движет художника от правды факта к правде поэтического обобщения, от деталей к общему, от внешнего к внутреннему. Иногда пейзаж сделан прямо с натуры в холст. Такой скромный мотив, но какая образная мощь («Апрель», «Гроза собирается»)! И как любовно воспето!
Дальний Восток и Грицын приняли и поняли друг друга не сразу. Сегодня Грицын постиг душу романтического Дальнего Востока. Приморский пейзаж считает любимым.
На картине «Жемчужный берег» – жемчужные края волн, «и моря шум и груды скал», будто рассыпавшиеся жемчужины с ожерелья. Этот пустынный берег художник нашёл в заповеднике бухты Витязь.
Природа на его холстах сама переживает человеческие чувства, очеловечена. Олицетворения не редки. На картине «Старые лодки» старые лодки вспоминают молодость. Стоят на мелководье, никому не нужны… Тишина… Какая глубина, зрелость чувств! О лодках картина?.. О жизни человека?.. У каждого свой образ.
Перефразируя Ж.-Б. Шардена, Грицын «пользуется красками, но пишет чувствами». Чтобы ожила краска на холсте, нужно много работать. В картинах Грицына она перестала быть краской, превратилась в цвет и начала светиться, ожили тени и полутени, поплыли облака.
Известный искусствовед Людмила Ивановна Варламова в картинах Грицына видит родство с великими французами в том, что каждая картина – это состояние, настроение, душа.
Старшему научному сотруднику галереи Людмиле Михайловне Кац знакомство с полотнами Грицына напомнило творчество художников-шикотанцев.
К таким сравнениям Грицын отнёсся как к дорогим наградам. Шикотан – курильский остров рыбаков и художников. Грицын был на Шикотане, творил, общался с художниками группы. У шикотанцев Грицына привлекают художественные эксперименты в форме и цвете.
Его натюрморты «Багульник», «Осенний натюрморт» облагорожены изысканными сочетаниями цвета, предметов. Написаны тепло. Он любит то, что делает.
Поэзия – это живопись. А Грицын – поэт в живописи. Произведения его навеяны поэзией русских классиков. В начале 19 века в создании образа русской природы живопись долгое время отставала от литературы. В домашней библиотеке художника – целая полка книг, посвящённых жизни и творчеству его любимого поэта Сергея Есенина.
Увлечение есенинским творчеством помогает художнику добиваться простоты, ясности, образности в своих полотнах.
Потому поэтическим аккомпанементом картинам Грицына звучит поэзия Есенина…
В его «Июльском вечере» есенинский образ берёзы – символ любви сильной и простой – достаёт из нашей памяти:
Я навек за туманы и росы
Полюбил у берёзки стан,
И её золотистые косы,
И холщовый её сарафан.
На другом произведении «Белая берёза» и название и образ есенинские: «Белая берёза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром». Как написан здесь снег!.. Так пишут снег И. Грабарь, С. Гаврилов.
Есенинское «Проплясал, проплакал дождь весенний» вспомнилось у картины «Дождливый день», написанной художником у окна.
Хороша у Грицына зима: «Топится баня», «Зимний вечер», «Ранний снег». Художник любит и понимает её красоту. Снег утром, днём и вечером у него разный. От этих полотен веет чистотой морозного воздуха. В деревьях, покрытых сверкающим инеем, Грицын видит не меньше поэзии и красоты, чем в цветах. В его зиме можно согреться:
Но всё же душа не остыла,
Так приятны мне снег и мороз,
Потому что над всем, что было,
Колокольчик хохочет до слёз.
Небо – один из главных образов в творчестве Грицына. Английский пейзажист Констебль говорил о том, что трудно назвать пейзаж, в котором небо не являлось бы ключом, масштабом, основным моментом впечатления: «Небо источник света в природе и господствует над всем».
Не только в картинах «Снег сошёл», «Май в деревне» разнообразит Грицын небеса, и вспоминаются строки Есенина: «О дева Мария! – поют небеса…», «Вяжут кружево над лесом в жёлтой пене облака», «Ситец неба такой голубой», «Как холстины ползли облака».
А в картине «Вечер в Сидими» есенинская метафора: «Вечер как сажа, льётся в окно».
Перефразируя слова К. Зелинского, хочется сказать о том, как много красоты и богатства таится в глубоко человечной лирике Есенина и живописца Грицына. Удивительна способность творцов раскрывать прелесть самой жизни, заражать великой любовью к Родине, которую они умеют вложить во всё, что изображают: и в поле, и в сноп соломы.
Любит художник писать осень. Осенние настроения в произведениях «Осенний мотив», «Бабье лето». У этих картин вспомнилось есенинское: «Земля моя златая! Осенний светлый храм!».
В изобразительном искусстве образ храма окрашен представлением человека о красоте. В литературе и в живописи церковь – примета сельского пейзажа. В пейзажах Грицына церковь – не декоративное украшение. Он продолжает традиции русской пейзажной живописи, произведений Исаака Левитана, потому неотделим от сравнений с народными печалями.
Малиновый звон слышим в картинах орловской серии: «Иверская церковь Божьей Матери», «Церковь Святого Пророка Ильи» г. Орёл; а «Церковь успения Пресвятой Богородицы» запоминается мастерством в описании неба; сочный зелёный свет делает выразительнее картину «Церковь на Седанке». Эти работы наполнены содержанием. В них есть душа, есть индивидуальность.
Учиться писать храмы Грицын ездил в старинный русский город Орёл. Орловщина притягивает художников Европы, России. Только в одном Болхове 33 святых места и храма. Многовековые храмы Орла описаны в произведениях Л. Толстого, Н. Лескова, И. Бунина. В Орле художника манили старинные улочки: Пушкарные, Курские, Монастырка, Дворянское гнездо, описанные орловцем И. Тургеневым. Грицын с этюдником исходил пешком город. Богатый материал просился на холст.
На выставке «Романтика реализма» притягивает к себе картина «В парке». Хочется неспешно погулять в нём и посидеть на свободной скамейке. Красивым стало то, что ушло. Эхо прекрасной отзвучавшей мелодии. Говоря словами Андрея Белого: «Точно сам Эол стоял за плечом художника и вихряными устами нашёптывал красочные гаммы».
Грицын любит слушать природу и живопись у него звучная, напевная.
Его песня возникла над алтайским домом детства, рыдала с его матерью над похоронкой отца и, подняв паруса, уплыла к другим берегам…, встречала «Утро», «Зарю», «Зиму», «Лето», «Весну», расцвела «Майскими розами», «Багульником», «Полевыми цветами», создала свои пейзажи азиатские, приморские, шикотанские, подмосковные, орловские, крымские.
Если спросите художника о том, что его радует, услышите в ответ: «Чувство, что я расту как художник. А чтобы добиться успехов в живописи, нужно писать ежедневно. Ни дня без этюда или картины. Это трудно. Надо стремиться».