Оказывается, ностальгия — это не болезнь, это источник психического здоровья
Прошлое – это не просто другая страна. Это страна, из которой мы все были изгнаны. Подобно всем изгнанникам, иногда мы страстно стремимся вернуться. Это страстное стремление называется ностальгией.
Спровоцированная фотографией, воспоминанием о первом поцелуе или бережно хранимой вещицей, ностальгия пробуждает особое ощущение времени и места. Всем нам знакомо это чувство сладкой грусти о том, что прошло, окрашенное либо в оттенки сепии (как старая фотография), либо в розовый цвет (словно сквозь розовые очки)... Или подсвеченное лучами заходящего солнца.
Термин «ностальгия» был придуман в XVII веке швейцарскими врачами для обозначения тоски по родному дому, которая встречалась у солдат. Сегодня мы знаем, что ностальгия включает в себя гораздо больше, чем просто тоску по дому (в особенности у швейцарских солдат), и если позволить ей зайти слишком далеко, она превращается в слезливую сентиментальность или потакание собственным слабостям.
Однако вполне возможно, что ностальгия выполняет и определенные полезные функции. Научные исследования, проведенные психологом Константином Зедикидесом, позволяют предположить, что ностальгия выступает в качестве ресурса, который мы можем использовать для установления связи с другими людьми или событиями и который позволяет двигаться вперед более решительно и с меньшей опаской.
Зедикидес был вдохновлен так называемой теорией управления ужасом (Terror Management Theory, TMT), в тысячу раз более интересной, чем большинство теорий в психологии. Согласно этой теории, основная психологическая потребность человека состоит в решении проблем, связанных с неизбежностью собственной смерти. Ее корни уходят в психоаналитический подход Зигмунда Фрейда, из-за чего она несколько отличается от многих современных психологических теорий, которые используют более приземленные идеи – такие, как отношение к разуму как к компьютеру.
В ходе экспериментов, результаты которых были опубликованы в 2008 году, использовался стандартный способ проверки теории управления ужасом: участникам предлагалось думать о собственной смерти, отвечая на такие, например, вопросы: «Кратко опишите эмоции, которые вызывает в вас мысль о собственной смерти». (При этом контрольную группу просили подумать о зубной боли или о чем-то неприятном, но не ставящим под угрозу само существование.)
ТМТ предполагает, что одна из реакций на мысли о смерти – это укрепление уверенности в том, что жизнь имеет более широкое значение, поэтому после процедуры участников просили обозначить степень своего согласия с утверждениями типа «Жизнь не имеет ни смысла, ни цели» или «Все устремления в жизни бесполезны и нелепы». В зависимости от ответов участники были размещены по шкале, показывающей, насколько сильно они верят в то, что жизнь имеет смысл.
Выяснилась интересная вещь: на ответы существенно повлияла склонность людей к ностальгии. Исследователи обнаружили, что напоминание участникам о том, что они смертны, вероятно, усиливает ощущение бессмысленности жизни, но это касается только тех, кто сообщил, что не слишком склонен предаваться ностальгии. В то же время негативные мысли о смертности никак не повлияли на участников, оценивших себя как склонных к ностальгическим мыслям с частотой выше среднего (они, как и контрольная группа, оценили жизнь как высоко значимую).
Последующие эксперименты показали, что люди, склонные к ностальгии, были менее подвержены устойчивым мыслям о смерти, а также менее уязвимы перед чувством одиночества. Ностальгия, согласно точке зрения ученых, сильно отличается от слабости или потакания собственным слабостям. Исследователи называют ее «источником нахождения смысла», важной частью психического здоровья.
Ностальгия играет роль хранилища в памяти положительных эмоций, к которому можно сознательно обращаться и использовать в повседневной жизни для усиления эмоций. Именно сильные переживания, связанные с нашим прошлым, помогают нам лучше справляться с нашим будущим.