Губернатору Проиморского края Олегу Николаевичу Кожемяко,
прокурору Приморского края Пилипчук Николаю Леонтьевичу,
Начальнику УВД Приморского края Олегу Стефанкову
от Букина Владимира Борисовича и Гавриловой Тамары Васильевны
ПЕЧАТЬ «БЛОКАДНИЦА» И НА ЖИЗНЬ, И НА ХАРАКТЕР
Тамару Гаврилову в возрасте от 3 до 5 лет нашли в блокадном Ленинграде рядом с мертвой мерзлой бабушкой в пустой квартире. Её родители ушли в ополчение и не вернулись.
Обнаружили девочку санитары, которые собирали трупы по квартирам. Её отвезли на большую землю. Так и выросла она в детском доме Вологодской области. Получив специальность штукатур-маляр, помотавшись по стройкам, по баракам и общежитиям, добралась она до Владивостока.
Вышла замуж, но родить ребенка она уже не могла. Холод и голод в раннем возрасте наложили отпечаток на всю её жизнь. 25 лет назад она похоронила своего единственного, и стала затворницей в своей маленькой квартирке. Устроилась уборщицей в школу, угощала ребят конфетками.
ЗАХВАТ КВАРТИРЫ И ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ
Но тут объявились дельцы, которые, узнав о том, что у бабушки не осталось никаких родственников, окружили её «заботой». Предложили бабушке продать квартиру и переехать в Белоруссию, где жизнь гораздо легче. К тому же ей необходима была операция на ухо, и вместе со «златыми горами» ей пообещали и операцию.
В результате бабушкину квартиру и все, что нажито было ею честным трудом (а все вещи были недешёвые, поскольку пенсия у блокадницы очень приличная), было распродано и раздарено. Однокомнатную квартиру во Владивостоке продали за 2 млн 700 тыс. руб., а в Белоруссии купили 3-комнатную квартиру за 1 млн 800 руб. Оставшиеся деньги истратили на новую обстановку и мебель.
Но, как оказалось, Тамару Васильевну в новой квартире даже не прописали. К тому же у неё резко ухудшилось здоровье, и она обманным путем срочно выехала во Владивосток, где тут же попала в больницу с отравлением.
КРЕПКИЕ ОБЪЯТИЯ ДОМА-ИНТЕРНАТА
С помощью своих подруг, у которых она смогла одеться и некоторое время пожить, она поступила в Седанкинский дом-интернат на постоянное проживание. Здесь она обратилась в суд города Слуцка Минской области по поводу возврата денег за украденную у неё квартиру. Однако с неё запросили 60 тысяч белорусских рублей на судебные издержки. Но Тамара Васильевна после устройства в Седанкинском доме-интернате из своей пенсии в 27 тысяч рублей стала получать на руки всего лишь пять тысяч.
В 2017 году Тамара Васильевна попросила эти деньги у директора интерната, ведь она могла постепенно погасить этот долг со своей пенсии. Однако отказали давать эту сумму, заявив, что все равно бабушке этот процесс не выиграть.
Тогда Тамара Васильевна обратилась к адвокатам, и те выяснили, что госпожа Лаврентьева (директор департамента соцзащиты) отправила в Белоруссию бумагу о том, что 60 тысяч Гаврилова платить не может, что от квартиры она отказалась, мы ей предоставили комнату в Седанкинском доме-интернате.
Тамара Васильевна даже не подозревала, что эти 60 тысяч белорусских рублей идентичны всего лишь 2,5 тысячам российских рублей. И она продолжала стучаться во все инстанции.
ВТОРОЕ ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ?
У неё возникло подозрение, что соцзащита уже получила деньги за её квартиру, поскольку в том же 17-м году её насильно поместили в изолятор, плотно закрыли окна и двери. Вскоре явились два дюжих санитара и насильно сделали укол, от которого ей сделалось плохо. Но она с трудом доползла до душа, облилась холодной водой, а когда вышла, потеряла сознание. Со временем пришла в себя, но потеряла ориентацию.
Принесли обед, и Тамара Васильевна взмолилась: скажите, пусть меня выпустят отсюда. Всё, что надо, я подпишу. Только выпустите. Через некоторое время медсестра передала ей ответ начальства: сидите ещё два дня. В понедельник придет психиатр, обследует и вынесет решение. Однако её выпустили уже в пятницу, поскольку её друг Владимир Борисович Букин поднял скандал, пригрозил поднять все правоохранительные органы.
НУ КОГДА ЖЕ ТЫ УЙМЕШЬСЯ, НАКОНЕЦ?!
Время шло, а Тамара Васильевна продолжала обращаться в правоохранительные органы и в администрацию края ВПЛОТЬ ДО ПРЕЗИДЕНТА по поводу украденной у неё квартиры. Но все ответы оседали у начальства Дома-интерната.
31 декабря 2019 года Гаврилову вновь попытались отправить в изолятор на 10 дней под предлогом, что у неё в комнате именно сейчас обнаружены клопы. А комнату её полностью опустошили.
Её опять выручил друг: дал спальный мешок и она устроилась в своей комнате на полу, и все новогодние каникулы провела так. Прада, через неделю сердобольная сестра-хозяйка притащила ей матрас.
А в марте 2020 года пришел отказ из УВД в возбуждении уголовного дела, где указали, что квартира во Владивостоке продана за 2 млн 100 тысяч рублей, но при этом нет состава преступления.
В МОСКВУ ЗА ПРАВДОЙ
В июне месяце Владимир Букин и Тамара Гавриловна отправились в Москву на поезде.
Рассказывает Владимир Букин:
«Прибыли в Москву мы поздно вечером в пятницу. Два выходных дня никак не входили в наши планы. Необходимо было где-то прожить два дня. Стоимость суточного проживания в любой гостинице от 500 до 700 рублей на человека, что очень накладно для нашего кошелька. Решили провести два дня в зале ожидания.
В 12 часов ночи началась уборка на вокзале и всех стали выгонять на улицу, оставляя только тех пассажиров, у кого билеты на руках.
Пришлось обратиться к дежурному помощнику начальника вокзала. Он вызвал полицию. Явился капитан полиции, который, ознакомившись с нашими документами, удивленно воскликнул:
– Вы участница блокады Ленинграда?! А Вы лауреат международной премии?! Вас таких по России – единицы.
И обратился к дежурному по вокзалу:
– Сделайте все возможное для комфортного проживания их здесь в течение двух дней, так как они стеснены в средствах. А вас попрошу в понедельник утром прибыть в наше управление, мы доставим вас, куда вам надо, а то вы можете заблудиться.
Нам выделили комнату, предназначенную для тяжелобольных пассажиров, где были все удобства: душ, санузел, холодильник и два дивана. Едва мы перетащили свои вещи, распахнулась дверь, и молодая девушка вкатила столик на колесиках. Она привезла нам кофе и бутерброды со словами: это вам гостинец от нас.
В понедельник утром мы были в полиции. Полицейский УАЗик довез нас в приемную прокуратуры РФ. Нас там уже ждали и проводили без очереди. Прокурор, прочитав обращение, покачал головой:
– Бабушка, ваши деньги за квартиру вам вернут в любом случае.
Прокурор Владимир Аркадьевич Белышев выдал документ с номером своего телефона и заверил в благоприятном разрешении проблемы.
И СНОВА В АД
После столь благожелательного отношения к себе в столице России мы с Тамарой Васильевной вернулись к себе домой, реально окрыленные, но тут же окунулись в совсем другую атмосферу. 7 июля рано утром, в мой день рождения (81 год) мы прибыли в Седанкинский дом-интернат. Нас тут же встретили «с распростертыми объятиями». Бабушку закрыли в женский изолятор, а меня, её защитника, поселили в полуподвальное помещение с решетками на окне и кафельным полом, похожее на тюремный карцер. Там было холодно, был туалет и раковина с холодной водой. Я даже не мог помыться с дороги, вот это гигиена!
Мою просьбу встретиться с бабушкой Гавриловой (я опасался, что ей вновь сделают укол) начальство проигнорировало. К тому же условия, подобные моим, считаю, могли привести её к стрессу, лишить здоровья, а то и жизни. На это и было рассчитано?
Честно просидел две недели, а выйдя, не мог надышаться свежим воздухом.
Что творится в доме-интернате
На защитника Тамары Васильевны, похоже, обрушилась вся злоба администрации дома-интерната. Директор, видимо, чтобы избавиться от меня, предложила переселиться в Находкинский дом-интернат.
Выполняя последнюю волю своей матери, я обещал ей разыскать родных моего отца, погибшего в 1942 году в Ленинградской мясорубке. Мой отец, Букин Борис Николаевич, родом из поселка Аякс на острове Русский, поэтому я перебрался во Владивосток, и, не имея квартиры, поселился в доме-интернате. Как бы вернулся на свою малую Родину.
Убедившись, что от меня нельзя избавиться, как я предполагаю, мне могли что-то подсыпали в пищу, так как со мной произошел инсульт. Скорая увезла меня в больницу. Для восстановления здоровья меня хотели госпитализировать на неделю. Но, опасаясь за здоровье Гавриловой в мое отсутствие, я вернулся в интернат.
Лично я никогда не мог бы подумать, что служители клятвы Гиппократа могут сделать подобное, однако, обратившись к лечащему врачу дома-интерната, я получил от него на клочке бумаги название лекарства для ликвидации последствий инсульта. В аптеке мне объяснили, что подобный препарат снижает давление. А у меня от природы низкое давление, и если бы я попил этот препарат, то получил бы инфаркт.
Рожденный в условиях морозов Якутии, прожив более 30 лет на 70-й широте — полуостров Таймыр, где давление может падать несколько раз в сутки, я имею достаточно тренированный организм и не верю, что у меня мог возникнуть инсульт просто так.
В мое отсутствие моя комната превращалась в проходной двор. Исчезали рубашки, верхняя одежда, вплоть до нижнего белья. Потом стали исчезать электронные приборы: дорогая видеокамера, жесткий внешний диск от компьютера, а главное – исчезали документы по делу Гавриловой. Но самое ужасное – исчезли письма отца с фронта. В голове до сих пор хранится обращение отца к моей матери: «Здавствуй, многоуважаемая жена Соня!» – так оцец обычно начинал письма к моей маме.
За время проживания в интернате, получив международную литературную премию «Филантроп», я приобрел надувную лодку с подвесным мотором, на которой мы с женой, которая очень любила водные путешествия, облазили весь Амурский залив. А чтобы ездить к морю, мы купили мотоцикл с люлькой.
Однако лодка, а следом за ней и мотоцикл бесследно исчезли. Весной этого года вошли ко мне двое полицейских, забрали документы на мотоцикл, выложили на стол 18 тысяч рублей и удалились. Я возмутился, поскольку совершенно бесплатно возил на этом мотоцикле всех желающих по поселку.
А несколько лет тому назад я уезжал в Чистоводное, и так спешил на автобус, что оставил дверь незамкнутой. Более полумесяца отсутствовал, и за это время из комнаты не исчезла ни одна пылинка.
В данный момент, опасаясь за свою жизнь, я не питаюсь в интернате. Случайно мне в руки попал документ, из которого явствует, что у меня из пенсии благодаря надуманным долгам, исчезают каждый месяц 2 - 3 - 5 тысяч рублей.
Похоже, считается, что проживающему в интернате нужны лишь ложка, кружка и подушка. И больше ничего. Все, что исчезало из моей комнаты, наверняка, было по чьему-то распоряжению.
Я менял замки, но сестра-хозяйка, имея связку ключей на стальной проволоке, видимо, умело подбирала ключи. Однажды мы даже застали её за этим занятием, после чего эта сестра-хозяйка уволилась».
НА ЧТО НАДЕЯТЬСЯ?
Добьется ли Тамара Васильевна со своим стойким характером блокадницы, да ещё с таким верным другом, как Владимир Букин, возврата своей квартиры или денег за неё? Сумеют ли они вдвоем одолеть, по моему мнению, твердую спайку соцзащиты края и администрации дома-интерната?
Слабая надежда на Москву вполне может раствориться на длинном пути из Москвы до Приморья. И ещё есть надежда на скорые перемены в стране, когда, наконец, правоохранительные органы станут защищать честных людей, а не воров и мошенников.
К публикации подготовила Ирина ГРЕБНЕВА.
На снимке: Т.В. Гаврилова и В.Б. Букин.
Фото Саши Овченкова.
Ирина ГРЕБНЕВА.