(The Guardian, Великобритания)
Александра Харрис, одна из 30 активистов Greenpeace, арестованных на российской платформе «Приразломная», пишет о своем страхе «сгнить в мурманской тюрьме»
Ниже приведен отрывок письма, которое отправила своим родным Александра Харрис (Alexandra Harris), одна из шести британцев, попавших в российскую тюрьму по обвинению в пиратстве после того, как они устроили акцию протеста на буровой платформе в Арктическом море.
Воскресенье, 13 октября
Дорогие мама, папа и Джорджи.Сейчас очень холодно. Прошлой ночью шел снег. В окно моей камеры задувал ледяной ветер, и мне пришлось спать в шапке. Я начинаю нервничать при мысли о том, что мне придется провести здесь зиму. У меня в камере есть радиатор, но здесь все равно очень холодно из-за арктического бриза. Я слышала, что с декабря Мурманск почти на два месяца погружается во тьму. Господи, надеюсь, к тому времени меня отпустят.
В выходные дни в тюрьме практически ничего не происходит. Это, несомненно, самые тоскливые дни недели. В будни я, по крайней мере, встречаюсь с моим адвокатом и узнаю какие-то новости. В четверг я, наконец, получила часть из тех писем, которые мне пришли. Я была так растрогана, что даже расплакалась. Среди них было и ваше письмо. Фраза, которую Джорджи написала в конце письма – «Выше нос!» – заставила меня рассмеяться. Я в тюрьме, но я все равно буду стараться не вешать нос.
Каждое воскресенье на ужин дают совершенно отвратительные котлеты. Фу! Девочки смеются надо мной, потому что я уже выучила тюремное меню. Но сегодня мы принимали душ, а это уже хорошо. Душ здесь похож на водопад. Мне нравится.
На следующей неделе я должна буду присутствовать на судебном заседании по моей апелляции, что само по себе бессмысленно, потому что апелляции уже отклонили. Тем не менее, это позволит мне выбраться из моей камеры на целый день! И, если мне повезет, я, возможно, увижу остальных.
Меня очень беспокоит то, что может произойти дальше. Временами меня охватывает паника, но в такие моменты я говорю себе, что, сидя в камере, я ничего не могу изменить, и что будет, то будет, поэтому волноваться нет никакого смысла. Но мне очень тяжело. Неужели я буду гнить в мурманской тюрьме? Надеюсь, такого не случится.
Пребывание в тюрьме похоже на медленную смерть. Вам в буквальном смысле хочется, чтобы ваша жизнь быстрее закончилась, и вы начинаете считать прожитые дни. Я уже потеряла впустую целых два месяца, и мне хочется надеяться, что я здесь долго не задержусь. Когда я так говорю, я понемногу привыкаю к этой мысли. Я пытаюсь заниматься йогой. Но здесь трудно медитировать – у меня в голове слишком много тревожных мыслей, и я уверена, что вы меня понимаете. Музыкальный канал сильно помогает. I Will Survive ставят каждый вечер, и мы с Камиллой [Спесьале (Camila Speziale), активистка из Аргенитины, которая также была задержана] перестукиваемся через стену в такт музыке. Ежедневные беседы с девушками тоже очень помогают. Нам до сих пор удается шутить, что уже хорошо, учитывая обстоятельства. Нам всем выдали специальные металлические устройства, чтобы греть воду – долгое время я была уверена, что это щипцы для волос. Когда я пожаловалась девочкам, что наша группа поддержки могла бы передать нам что-нибудь более практичное, чем щипцы для волос, они долго надо мной смеялись.
Кровать причиняет мне массу неудобств. Когда меня освободят, я обязательно пройду курс массажа.
Сейчас я стала другим человеком – я стала сильнее. Я стала реже плакать, что само по себе хорошо. Я начала ценить жизнь. Теперь я перестала воспринимать многие вещи, как само собой разумеющееся.
Надеюсь, у вас все хорошо. Я также надеюсь, что пресса о нас не забывает. Я очень стараюсь не терять надежду.
Я вас очень люблю. Алекс.