Как «шьются» заказные уголовные дела, считаем, можно проследить на примере полковника Мухина. Возможно, следователи и прокуроры своим усердием упрятать за решетку, а заодно лишить звания полковника боевого офицера, скорее всего, станут персонажами сериала про оборотней в погонах, коих на нашем ТВ – воз и маленькая тележка.
Судебная коллегия по уголовным делам апелляционной инстанции Приморского краевого суда продолжает рассмотрение жалобы Александра Мухина на решение Советского райсуда г. Владивостока от 24 августа 2016 года. Прошло уже два заседания.
Напомним, что приговором экс начальник Приморского УФМС Мухин А.В. признан виновным по уголовному делу в получении взяток в сумме 357 тыс. рублей, и ему назначено наказанию – 9 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, с лишением права занимать должности на государственной службе в течение 3 лет. Так же полковнику Мухину присужден штраф в сумме 3 млн 570 тыс. рублей. Стоит напомнить, что в самом начале была распространена информация, что оперативники задержали Мухина в служебном кабинете при «получении взятки». Хотя потом выяснилось, что Мухин был арестован не при «получении взятки», но об этом органы не стали информировать общественность.
Александр Мухин с момента его задержания и по настоящее время не признавал и не признает себя виновным, указывал на заказной характер уголовного дела, поэтому приговор суда Советского района он считает незаконным, необоснованным и подлежащим полной отмене. Его жалоба была публично оглашена в зале судейской коллегией.
«1) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции;
2) существенное нарушение уголовно-процессуального закона...»
На втором заседании, которое состоялось 18 января, по результатам работы апелляционной инстанции адвокат Мухина заявил: «Суд первой инстанции обосновал свой приговор на недопустимых доказательствах». Адвокатом было заявлено суду 29 ходатайств о признании доказательств недопустимыми и об их исключении из числа доказательств. Ведь сам приговор, который как раз и обжалуют в апелляционной инстанции, основан, считаем, на фабрикации доказательств.
Оговорили и сфабриковали?
Общий принцип формирования доказательств по делу Мухина заключается в получении, фиксации и документировании не соответствующей действительности оперативной информации о якобы преступной деятельности лиц, то есть в фабрикации результатов оперативно-розыскной деятельности, которая, на первый взгляд, носила законный характер.
Подстрекательские действия, в первую очередь, нарушают ст. 5 ФЗ «Об ОРД», которая запрещает подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий.
При этом, статья 7 Федерального закона «Об ОРД» содержит исчерпывающие основания для инициирования и проведения оперативно-розыскных мероприятий. То есть, оперативники не имеют права просто так начать проводить ОРМ. Суд перед тем, как положить в основу приговора доказательства, полученные в результате проведения ОРМ, должен дать оценку их законности и соответствия ст. 7 ФЗ «Об ОРД», согласно которой основанием для проведения ОРМ должны быть сведения о признаках подготавливаемого или совершаемого преступления, которые должны носить не предположительный характер, а быть подкреплены достоверными сведениями.
Таких достоверных сведений по делу Мухина оперативниками не предоставлено.
Таким образом, с момента заведения дела оперативного учёта в отсутствие достоверных сведений о противоправной деятельности (ст. 10 ФЗ «Об ОРД») оперативники фактически «встают на путь» превышения должностных полномочий.
Адвокат заявил ходатайства об исключении из числа доказательств сведения полученные оперативным путем, которые не позволят проверить их достоверность и законность получения.
Адвокат Мухина в одном из заявленных ходатайств требует:
«Прошу исключить из числа доказательств «Рапорт об установлении абонентских номеров лиц, проходящих по делу, и их связей», том 11, л.д. 2-5 по следующим основаниям: «Рапорт об установлении абонентских номеров лиц, проходящих по делу, и их связей» и вся содержащаяся в нём информация, представленный следствием и прокурором в качестве доказательства обвинения, не отвечает требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ.
Согласно ст. 89 УПК «В процессе доказывания запрещается «использование результатов» оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом».
Уголовно-процессуальный закон не позволяет ставить знак равенства между результатами ОРД и доказательствами. Отличие результатов ОРД от доказательств обусловлено различием их правовой природы, которая объективно предопределяет предназначенность и допустимые пределы их использования.
В материалах уголовного дела вообще нет никакой информации, позволяющей подтвердить законность получения сведений, указанных в Рапорте, за период с 01.01.2011 года по 06.07.2011 года.
В материалах отсутствует Постановление о представлении результатов ОРД органу дознания, следователю, что не позволяет ввести в уголовное дело информацию об установлении абонентских номерах лиц, проходящих по делу, и их связей в качестве относимых и допустимых доказательствах.
Отсутствие этой информации повлекло невозможность проверки следователем сведений, отраженных в Рапорте, а также влечет невозможность проверки указанной информации в судебном заседании.
При таких обстоятельствах, согласно ст. 75 УПК РФ, доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми и должны быть исключены из перечня доказательств. На основании вышеизложенного, ПРОШУ:
Признать доказательство, именуемое в материалах уголовного дела «Рапорт об установлении абонентских номеров лиц, проходящих по делу, и их связей», том 11, л.д. 2-5 недопустимым доказательством и исключить его из числа доказательств, которые могут быть положены в основу обвинения».
Дополняя это ходатайство Александр Мухин говорит: «Обращаю внимание суда на тот факт что, в ходе судебного заседания гособвинителем в качестве доказательств были приведены сведения о телефонных переговорах, якобы имевших место между мной и К.С.Ю.; мной и М.Д.П.; мной и А.М.Г. Это не смотря на то, что М.Д.П., А.М.Г., и К.С.Ю. в своих показаниях на предварительном следствии и в ходе судебного заседания утверждали, что со мной лично не знакомы, и я с ними никогда не общался, ни лично, ни по телефону. Прокуратурой также этот факт оставлен без внимания.
Не смотря на то, что приведенные данные указывают, считаем, на имеющийся состав должностного преступления при проведении ОРМ, мер прокурорского реагирования принято не было. Исходя из требований п. 2 Приказа Генеральной прокуратуры РФ № 12 от 16.03.2006 г., п. 24 ч. 6 ст 37 УПК РФ, представитель прокуратуры обязан принять меры реагирования при получении информации о преступлении. Однако этого не произошло. Это доказывает, по нашему мнению, заказной характер данного уголовного дела».
Эти люди, фигурирующие в деле Мухина, никогда с ним не были знакомы. Так почему же они вдруг стали свидетелями, а их личная переписка стала доказательством преступной деятельности человека?
Например, гражданин М.Д.П. не раз утверждал, что он лично с Мухиным незнаком, но следствие говорит, что якобы он и Мухин все время перезванивались, описываются какие-то мифические, ничем не подтвержденные соединения между двумя абонентами. Выходит их просто нарисовали? И прокурор, и суд, в нарушение всех норм, закрыв глаза, принимают эту ложь, как аксиому?
Ворвались и подкинули?
Тот, самый день, когда ворвались в кабинет Мухина и несчастные 6 тысяч рублей без отпечатков пальцев, помните? А теперь подробнее.
Адвокат требует исключить из числа доказательств «Протокол обыска (выемки)» по следующим основаниям:
«Как следует из обстоятельств настоящего уголовного дела Мухин А.В. был задержан оперативниками в своем служебном кабинете 5 июля 2011 года в 11:49. Мухину было предъявлено Постановление о производстве обыска 05 июля 2011 года в 13:40 час.
Из указанного Постановления следует, что уголовное дело возбуждено в отношение начальника УФМС РФ по Приморскому краю Мухина А.В. и других по факту получения взяток за решение вопросов по ускоренному оформлению и получению гражданами РФ заграничных паспортов. Как следует из текста Протокола обыска (выемки) от 05 июля 2011 года, обыск был начат в 13:40 час., окончен в 21:00 час. с участием Мухина А.В. в статусе подозреваемого.
Указав процессуальный статус Мухина А.В. в качестве подозреваемого, следователь обязан был обеспечить Мухину А.А. права подозреваемого, предусмотренные ч. 1 ст. 92 УПК РФ.
Протокол задержания подозреваемого Мухина А.В., в котором должна быть сделана отметка, что подозреваемому разъяснены его права, предусмотренные ст. 46 УПК РФ, до начала производства следственного действия Протокола обыска (выемки) от 05 июля 2011 года, в отношении Мухина не был составлен.
Протокол задержания был составлен только 05 июля 2011 года в 23:35 час, из содержания которого вытекает, что Мухин А.В. был задержан 05 июля 2011 года в 23:00 час., и только в это время ему были разъяснены его права подозреваемого, в том числе право на адвоката.
Таким образом, следователь, считаем, грубо нарушил права Подозреваемого при производстве следственного действия. Мухин был лишен права на защиту в ходе обыска и, соответственно, составления Протокола обыска (выемки).
Чтобы доказательство по уголовному делу могло быть использовано сторонами, оно должно обладать важными свойствами: юридическими – относимостью и допустимостью, характеризующей его с формальной стороны; фактическим свойством – достоверностью, характеризующим его с содержательной стороны.
Точное соблюдение процедуры – одна из важнейших гарантий законности уголовного судопроизводства. Процедура получения доказательств, направлена в том числе на гарантирование Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина.
Согласно разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г., по данному уголовному делу можно сформулировать следующий примерный перечень недопустимых доказательств:
1) результаты процессуальных действий, если они получены с нарушением требований о том, что лицам, участвующим в производстве таких процессуальных действий, разъясняются их права и обязанности, предусмотренные УПК, и обеспечивается возможность осуществления этих прав в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы, в том числе право пользоваться услугами адвоката, а также приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования в порядке, установленном гл. 16 УПК;
2) показания лица в качестве подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе предварительного расследования уголовного дела в отсутствие защитника (независимо от причин отсутствия защитника, включая случаи, когда подозреваемый, обвиняемый сам отказался от защитника).
В сегодняшней реальной ситуации с состоянием законности и уровнем профессионализма среди сотрудников органов предварительного расследования такая императивная норма, побуждающая дознавателей и следователей к проявлению инициативы в обеспечении подозреваемого, обвиняемого защитником, необходима для того, чтобы сделать бессмысленными попытки получения признательных показаний подозреваемого до вступления в дело адвоката.
Лицу, производящему расследование, во избежание утраты доказательствами юридической силы следует обеспечивать участие защитника при допросе подозреваемого.
Правило п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ направлено на то, чтобы «пресекать достаточно распространенную практику получения показаний (особенно при первом допросе) подозреваемого, обвиняемого в отсутствие защитника, что открывает возможность применения недопустимых мер для получения таких показаний, которые помогают раскрытию преступления, но противоречат конституционному праву не свидетельствовать против себя самого.
3) доказательства, полученные путем проведения следственных действий, в ходе которых в нарушение требований ч. 1 ст. 11 УПК подозреваемому не разъяснялись их права, обязанности и ответственность и не обеспечивалась возможность реального осуществления этих прав;
4) доказательства, полученные с иным нарушением установленной законом процедуры, гарантированных Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина (проведение следственных действий с нарушением общих правил их производства, установленных ст. 164 УПК.
При таких обстоятельствах, согласно ст. 75 УПК РФ, доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми и должны быть исключены из перечня доказательств.
На основании вышеизложенного, ПРОШУ:
Признать доказательство, именуемое в материалах уголовного дела «Протокол обыска (выемки)» от 5 июля 2011 года, том 8, л.д. 3-18, недопустимым доказательством и исключить его из числа доказательств, которые могут быть положены в основу обвинения».
И это пример только двух ходатайств о признании доказательств недопустимыми и об их исключении из числа доказательств, что предъявил апелляционной инстанции адвокат Мухина. И что самое страшное, все 29 фактов, на чем построено обвинение, и за что Мухину подписали «смертный приговор», построено на лже-фактах, как мы считаем. И это-то в правовом государстве, коим мы себя называем? Выходит, что каждый мало-мальский оборотень в погонах может за «здрасти» укатать в тюрьму даже самого библейского святого, живи он у нас, и окажись на месте Мухина? Убери из дела 29 нарушений, и фальшивое обвинение вместе с приговором – абсурд и заказуха? И оперативники, «шившие» дело Мухину, думаем, прекрасно это понимали, но вот курьез, как бы в насмешку над собою, они соорудили собственное последнее доказательство, по их мнению, железо-бетонное. Тот самый Курц, что за спиной начальник УФМС наживался на услугах якобы по ускоренному оформлению паспортов и стал последним гвоздем. В чудесный летний день 2 июля 2011 года Курц сумел всё-таки передать Мухину 375 тыс. рублей, по версии следствия. И это при свидетелях, находившихся с Мухиным целый день и обеспечивших его алиби. Почему же ни С.В.И., У.В.Ф., М.А.В. не оказались в бане с Курцем, где якобы деньги и были переданы, а вместе с Мухиным были в кафе? Оперативники, сидевшие в кустах, так и не смогли устроить показательные «маски шоу» с публичным разоблачением полковника! Метившие в Москву на повышение вдруг оказались на том же месте, что и прежде.
Прокурор ввиду большого количества заявленных адвокатом ходатайств попросил перерыв для подготовки. Апелляционный суд сделал перерыв до 1 февраля 2017 года.
Полина Джержинских, рисунок: dsnews.ua