Интереснейший уголовный процесс проходит во Фрунзенском суде у судьи Ольховского. Ирину Арсеньеву (сестру ректора ВГУЭС Геннадия Лазарева, пенсионерку) обвиняют в том, что она обматерила и избила сотрудника полиции. В чём интерес, не буду раскрывать тайны преждевременно.
Курочкин: она нанесла мне удары
Я была на заседании, на котором адвокат Лазаревой (по привычке будем называть ее так) задавала вопросы сначала избитому и обруганному стражу порядка, потом допрашивала саму Лазареву.
Адвокат начала с того, что решила посмотреть протокол осмотра места происшествия.
«С 12 апреля этого года с участием потерпевшего Курочкина следователем произведен осмотр. Установлено... Курочкин указывает на дверь (квартиру Лазаревой, – прим. авт.) и заявляет, что Арсеньева в присутствие граждан высказывала ему нецензурную брань, после чего нанесла ему несколько ударов в нижние части тела и несколько ударов по голове, после чего она была доставлена в отдел полиции».
Адвокат потерпевшему:
– Вы указывали на вход в квартиру (где Курочкина избила Лазарева). Это было там?
– Да. Подтверждаю.
Адвокат оглашает протокол очной ставки 30 марта. Курочкин говорит, что 13 сентября он находился при исполнении своих обязанностей, зашел на место проживания Арсеньевой, Арсеньева была объявлена в розыск. Она являлась обвиняемой, скрывалась от следствия, имея подписку о невыезде. Вблизи квартиры находились Геннадий Лазарев (ее брат) и несколько монтажных рабочих. Дверь открыла Арсеньева.
«Я представился, представил удостоверение, она отреагировала неадекватно, стала выражаться нецензурной бранью, переходя на крик, употребляла матерные слова, оскорбляя меня как сотрудника, делая акцент на моей служебной деятельности.
Я неоднократно предупреждал, просил прекратить. Я взял ее за руку, она нанесла мне несколько беспорядочных ударов, мне удалось взять ее за обе руки, после чего я вызвал наряд вневедомственной охраны. Арсеньева не могла не осознавать, что она делает, в саму квартиру я не заходил».
Вопрос следователя:
– Применяли ли вы к ней силу и спец средства?
– Нет, я не применял.
– Вы были один?
– Да, один…
Вопрос адвоката:
– Вы были в гражданской одежде?
– Я был в гражданской одежде, синие джинсы и рубашка с коротким рукавом. В квартиру к Арсеньевой я не входил, входил Лазарев и рабочие.
– В коридоре Арсеньева падала?
– На пол она не падала. Это происходило на площадке. Она мне нанесла не менее двух ударов по голове, потом по телу. После того, как она нанесла мне удары, она отказалась садиться в автомобиль, после чего я вызвал наряд вневедомственной охраны.
Вопрос адвоката Курочкину:
– Арсеньева поясняла, что вызвала скорую для матери и не может уйти, так как матери плохо.
– Да, говорила.
Чтобы всем было понятно, по версии Курочкина, он был один сотрудник полиции, были также Лазарев и рабочие, Лазарева избила Курочкина возле своей двери, обругала нецензурной бранью. Она не падала. Он за руки потащил ее к машине, потом вызвал наряд вневедомственной охраны, куда и поместили Лазареву.
А что было на самом деле?
Подсудимая: они вынесли меня за руки и за ноги
Адвокат просит перейти к допросу подсудимой.
Лазарева: «Я проживала в квартире вместе с мамой. Лазарев там не проживал, время от времени наведывался, после него приходилось вызывать скорую для мамы, у мамы было 4 сотрясения мозга, это подтверждается медицинскими документами и врачами.
В этот день маме утром стало плохо, она попросила вызвать скорую. Было много вызовов, скорая не приезжала. Без пяти 12 в дверь постучали, там был брат. Около полутора лет он нас не посещал. В квартиру ворвались два человека – Курочкин и Павлюк (сотрудник полиции, со слов Лазаревой) третий вошел Лазарев, его адвокат, пятым вошел еще один представитель Лазарева.
Я ожидала скорую, Курочкин в глаза мне сунул какую-то корочку, я ничего не поняла, они сбивают меня с ног, начинают вытаскивать за ноги-за руки. Там был порожек, они меня роняют, начинают вытаскивать. Они мне ничего не объяснили, кто-то сказал слово «розыск», у меня мама лежачая с мая. У нее отказали ноги, она не ходила.
Я говорю: «Я не могу оставить маму, я вызвала реанимацию», на что адвокат сказал, что здесь родной сын. Этот адвокат не знала, какие были безобразные посещения Лазаревым. Я неотлучно была возле больной, какой розыск? Потом розыск не подтвердился, оказалось, что это незаконно.
Они меня выдернули из квартиры, мне от испуга стало плохо, я в коридоре упала, они вдвоем (имеется ввиду Курочкин и Павлюк, со слов Лазаревой) меня за ноги за руки хватают, Курочкин – за предплечья, в коридоре никого не было, они меня бросают в лифт, когда на 1 этаж за руки за ноги, тащат. Я думала, это Геннадий нанял бандитов.
Я установила видеокамеры для того, чтобы у меня были доказательства, что Геннадий лупит нас ногами и руками. Он несколько раз снимал металлическую дверь, была деревянная дверь, она тоже была выбита – жили без входной двери, они демонтировали камеру в холе квартиры.
Они меня вытащили. У нас есть шлагбаум, там была страшная грязная разбитая машина, сидан, пытались затолкать в эту машину, им это не удалось. Много народу собралось из дома, из гостиницы. Наши люди стали кричать: «Отпустите». Они ответили: «Мы поймали мошенницу». Приехала машина с опознавательными знаками.
Я просидела в полиции до 8-9 вечера, мне вызывали скорую, я теряла сознание, я вся в гематомах. У меня высокое давление. В тысячекоечную меня привезли в наручниках, врач осмотрел, сказал, что у меня черепно-мозговая травма, меня не госпитализировали, завезли в травмпункт, сняли побои. 19 числа, ближе к полудню, меня вызывают в суд, суд определил – домашний арест. В апелляционном суде эта мера пресечения была отменена.
Когда они меня привезли домой, верхний замок был выдран. Мамы в квартире не было, обнаружила пропажу некоторых вещей, крупную сумму денег, ключи от объекта, который компания конструирует. Мне стало плохо.
Я лежала в тысячекоечной более месяца на лечении. За это время позвонила дочь и сказала: «Бабушка умерла». Ее отвезли куда-то за город, я ее кормила с ложечки, 24 она умерла. Ее не кормили, при вскрытии оказался пустой пищевод. Апеляционная инстанция краевого суда признала задержание незаконным».
Вопрос адвоката: «Когда вы открыли дверь, вошли незнакомые мужчины, вы поняли, что эти люди сотрудники полиции»?
– Я решила, что это бандиты.
– Когда вам стала известно, что это сотрудники полиции, фамилия одного Курочкин, а второго – Павлюк?
– Что сотрудники полиции я узнала, когда приехала в отделение.
– Когда вам стала известна фамилия «Курочкин»?
– Один другого так называл, когда тащили или возле машины.
– Когда вам стало известно, что фамилия второго – Павлюк?
– Месяца два назад...
– Курочкин указывал, что был один. Поэтому вы решили провести свое расследование?
– Я спросила, с кем работает Курочкин, мне ответили, подсказали кабинет. Я заглянула, там был Павлюк, я его спросила: «Вы Павлюк», он ответил: «Нет». Но это был тот человек, который тащил меня за ноги.
– Как появились гематомы, которые отражены в медицинских документах?
– Курочкин тащил меня за предплечья, сдавливал руки с силой, швырнули в лифт. Пинали ногами.
– Где были рабочие?
– Они были перед лифтом, в другом помещении.
Курочкин указывает на место в коридоре возле входной двери.
– Это ложь, я не наносила ему ударов. Я находилась в беспомощном состоянии. Он мне во внуки годится.
– Почему Курочкин отрицает, что с ним был Павлюк?
– Думаю, было бы трудно подать рапорт, два молодых специально подготовленных человека... Как я могла бы им нанести удары?
– Когда вы упали, что произошло дальше?
– За руки за ноги меня понесли, обувь я потеряла. Меня кинули в камеру, два-четыре часа я была без обуви.
– Вы пояснили, что устанавливали видеокамеры.
– Была камера в коридоре.
– Вы располагаете записью этих событий в коридоре?
– Да. Там Курочки, Павлюк, я, Лазарев...
Вопрос судьи Ольховского:
– Мы заслушали ряд свидетелей, они все говорят, что вы наносили удары потерпевшему и наносили оскорбления.
– Все свидетели зависят от Геннадия Иннокентьевича
– Вы считаете...
– Абсолютно, это все лжесвидетели. Я выросла в такой семье, что вообще не ругаюсь матом.
Ругалась матом. Каким – не уточняется
На следующем заседании суд смотрел запись с видеокамеры.
Это видео вы тоже можете посмотреть, оно есть по ссылке: https://www.youtube.com/watch v=UJAetY8Sh9w. На видео входит свидетель-рабочий, которого опознал судья, Лазарев, женщина и мужчина. Они находятся в коридоре. Видно, как Курочкин проходит в квартиру Лазаревой (он говорит, что не заходил в квартиру). Часть людей уходят из коридора не в квартиру, часть – в квартиру. Курочкин с каким-то мужчиной вытаскивают Лазареву из квартиры. Она падает. Ее хватают за руки (Курочкин) и за ноги (другой мужчина) и уносят. Судья приобщил видео к материалам дела.
Несмотря на это, в прениях прокурор попросила привлечь Лазареву за нецензурную брань и нанесение ударов сотруднику полиции к уголовной ответственности и оштрафовать на 25 тысяч рублей.
Поскольку выяснилось, что, согласно видео, Курочкин наврал, а согласно пояснениям судьи Ольховского, его версию повторяли свидетели, как я думаю, тоже врали? Получается, что состав избиения полицейского Курочкина отпадает?
Остается «нецензурная брань», ведь на видео нет аудио. Хочется сказать, что Лазарева отрицает, что материлась, со слов адвоката, ей не предъявляются конкретные слова (на суде прозвучало только слово «козел», которое к нецензурной брани отношения не имеет и Лазарева отрицает, что его говорила). В понимании народа «нецензурная брань» – это все, что угодно. На самом деле, к понятию «русский мат» относятся только четыре слова и их производные – это исконно русские названия органов размножения человека, процесса размножения, и «гулящая женщина». Кроме того, все эти слова придумывает более чем простой народ, а не пожилые женщины, когда их приходят арестовывать. Большая часть матов употребляется в значениях глупый человек, гулящая женщина, ничтожество, врун.
Основная часть матов – это не ругательства, а вводные слова. Например: «блин (матерное слово в значение гулящая женщина), куда вы меня тащите?» Вводные слова не являются оскорблениями. Есть только одно слово, которое можно произнести в данной ситуации, так, чтобы оно было и нецензурным и оскорбительным – это причастие в значение «человек, который слишком много себе позволяет». То же самое слово, но высказанное, как глагол, оскорблением уже не является.
Я хорошо знаю великий русский язык, и не смогла найти ни одного мата в значение «подлец», что было бы логично произнести в данной ситуации. Все помнят скандальную историю, когда Киркоров назвал журналиста в розовой кофточке русским матом, рифмующемся со словом «звезда». Было экспертное заключение. Эксперты пришли к выводу, что слово не является оскорблением, так как было высказано в рифму и не относилось к данному человеку.
Еще проще, человек мог сказать что-то невинное, а кому-то послышалось, что это мат. Поэтому без слов, а, кроме присловутого «козел» (Лазарева отрицает, что это говорила), как говорит адвокат, не было названо больше ни одного слова.
Итог: запись с камеры противоречит тому, что говорили свидетели и избитый пенсионеркой полицейский, они также могли оболгать, как я считаю, ее по части нецензурной брани.
Анастасия Попова, рисунок: vashgorod.ru