Попасть в тюрьму можно и за картинку в социальной сети: очередное уголовное дело сейчас слушают в Екатеринбурге. О том, как мать-одиночку судят за пост, — смотрите в репортаже Марии Эйсмонт.
Это Екатерина Вологженинова, ей 46 лет, она живет в Екатеринбурге с матерью-пенсионеркой и дочерью-школьницей, которую воспитывает без мужа. Екатерина — продавец-кассир в магазине, но сегодня она отпросилась с работы, чтобы прибыть в Железнодорожный суд и занять место на скамье подсудимых.
Выпуск новостей на 41 канале: Всего один лайк — и вы рискуете стать врагом народа. В Екатеринбурге набирает обороты громкое дело:мать-одиночку обвиняют в пособничестве терроризму. Женщине грозит 4 года тюрьмы за то, что она разместила в соцсетях неполиткорректные стихи и картинки.
Судья: Рассматривается уголовное дело в отношении Вологжениновой.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Я как бы не политический активист, я не оппозиционер, я просто любопытствующий гражданин. Я на ура приняла олимпиаду, с восторгом наблюдала за этим всем действом. Потом начались события – Крым. Мысль такая: ну хорошо, если референдум, тогда почему войска?
Больше года назад Екатерина перепостила на свою страницу вконтакте несколько гуляющих по сети картинок и текстов об Украине. Эти ссылки показались ФСБ экстремистскими, и теперь женщину судят по обвинению в разжигании ненависти и вражды в интернете.
Обвинитель: В целях пропаганды информации, направленной на возбуждение ненависти и вражды по отношению к представителям власти в современной России, по отношению к добровольцам из России, воюющим на стороне ополченцев на востоке Украины...
Обвинительное заключение занимает всего 19 страниц и основано на показаниях шести свидетелей обвинения: сотрудника ФСБ по фамилии Худеньких, проводившего обыск в квартире Екатерины, двух понятых при этом обыске и трех коллег обвиняемой по работе, с которыми она обсуждала украинские события.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Нашелся один молодой человек, который тоже постоянно читал новости в телефоне, очень у него такие уничижительные реплики: вот хохлы дебилы, продались Америке. Я говорю: вы понимаете вот эту ситуацию, почему Майдан случился? Во-первых, это их право, это совершенно независимое государство, говорю, это не наша 15-я республика, они вправе поступать, как могут. Знаете, разразились такие вопли: «Так ты за них? Так ты хохлушка?». И вот, знаете, просто такое омерзительное, как в детском садике мальчик дразнит, такой хулиган: «Хохлушка, хохлушка, хохлушка»…
Обвинитель: И разместила в свободном доступе изображения, в том числе включающие в себя текст, иллюстративную текстовую часть, а именно: изображение, включающее в себя иллюстративную часть, на которой изображен мужчина, имеющий очевидные визуальные сходства с президентом России Путиным, держащий нож в руке, которую держит другая рука, и текст «Останови заразу». Изображение, включающее в себя иллюстративную часть, на которой изображена девушка с висящим через плечо автоматом и текст: «Я бандеровка, я украинка. Смерть московским оккупантам!», и заканчивающиеся словами: «Но русские – русские, знай, не сдаются. И мы не сдадим Украину тебе».
Екатерина Вологженинова, подсудимая:
Они у меня забрали ноутбук, детский планшет дочки — подарок бабушки на день рождения, на 10 лет. Забрали цифровой фотоаппарат, забрали диски, на которых записан там детский утренник, школа, 1 сентября, в общем, все семейное. Я говорю: «Это семья, тут ничего нет, зачем вы забираете фотоаппарат, это просто все семейное — зоопарк, театр, все, что связано с ребенком, семьей, дачей» — «Мы разберемся».
Неприятные сюрпризы не ограничились неожиданным обыском и допросом. В один прекрасный день Екатерина не смогла снять наличные с карточки Сбербанка: выяснилось, что ее счета заблокированы по закону «О противодействии финансированию терроризма».
Екатерина Вологженинова, подсудимая:
Они заблокировали мою сберкнижку, там, где алименты, самое главное, где детские пособия. Оно перешло в разряд накопительное, а снимать я уже не могу.
Тогда же она узнала, что ее фамилия фигурирует в федеральном перечне террористов и экстремистов Росфинмониторинга.
Роман Качанов, адвокат:
Не надо приговоров суда. Следователь вынес процессуальный акт, как орган обвинения, орган следствия — и все, человека можно уже в этот перечень вносить, блокировать его счета…
На первом заседании ждали свидетелей обвинения, но ни один из них на суд не явился. Уважительная причина, как сообщил секретарь суда присутствующим, только у сотрудника ФСБ Худеньких — он в служебной командировке. Остальные — коллеги Екатерины по магазину и двое понятых при обыске в ее квартире — никак не объяснили свое отсутствие. Судья дает задание приставам на следующее заседание обеспечить их явку принудительно. Из суда мы заехали в магазин, где работала подсудимая и свидетели обвинения. Там нам сообщили, один из бывших коллег Екатерины уже уволился. Другая была на месте, но уверяла, что никакой повестки в суд она не получала.
— Вы знаете, да, что вы фигурируете в деле как свидетель обвинения?
Екатерина Симонова, свидетель обвинения:
Я в обвинении? Ну вряд ли. На самом деле вот когда у нас опросы были, то есть потом на какое-то время это дело замялось, и то, что вы приходите и сейчас это говорите, для меня на самом деле неожиданность.
Мы показываем Екатерине Симоновой обвинительное заключение, в котором фигурируют ее показания. Она признает, что разговаривала со следователем, но думала, что дело давно закрыли.
Екатерина Симонова, свидетель обвинения:
Мне кажется, такие люди, которые приехали с Украины, если они так настроены, то нужно сидеть тогда в Украине и не ехать сюда.
— Она россиянка.
Екатерина Симонова, свидетель обвинения:
Ну она да, достаточно давно уже живет в России, и если уж она живет, и если уж на то пошло, мне кажется, что нужно как-то мириться с установками данной страны. Если нет, то нет.
— Она вообще россиянка. Она не украинка, у нее даже никто не украинец.
Екатерина Симонова, свидетель обвинения: Даже так?
— Ну вы бы хотели, что бы ее осудили?
Екатерина Симонова, свидетель обвинения: Это уже пусть суд решает. Я, в принципе, мне кажется, нет.
По данным информа-ционно-аналити-ческого центра «Сова»,
который много лет изучает проблемы национализма, ксенофобии и политического радикализма, число уголовных дел за публичные высказывания растет. 15 таких дел 2015 года эксперты «Совы» считают проявлением «неправомерного антиэкстремизма», из них 11 так или иначе связаны с Украиной. Сажать в тюрьму за слова тоже стали чаще, говорят эксперты, хотя по-прежнему доминируют виды наказания, не связанные с реальным лишением свободы: обязательные работы, штраф, или условный срок.
Челябинца обвиняют в экстремизме из-за того, что он поделился на своей странице в социальной сети записью украинской националистической партии «Правый сектор» (признана в России террористической организацией и запрещена на территории РФ). Злополучная цитата находилась здесь, между репостом о Севастополе и фотографией с пикета против войны в Украине.
Выпуск новостей на 41 канале: 300 часов обязательных работ — такой приговор вынес суд по громкому делу учителя немецкого языка из поселка Кромы Александра Бывшева. Его признали виновным в экстремизме. Виной тому — публикация в социальной сети стихотворения украинским патриотам.
Два года условно и амнистия. Впрочем, этот приговор подсудимый все равно будет оспаривать в более высоких инстанциях.
Делом Екатерины Вологжениновой заинтересовались федеральные и мировые СМИ, в ее защиту выступила международная правозащитная организация Amnesty International, но родные недовольны: они считают, что ей следовало держать язык за зубами.
Галина Лапотышкина, мать Екатерины: Я не знаю, что она писала. Но, наверное, все-таки надо воздержаться от многого.
— Даже от выражения своего мнения по какому-нибудь вопросу?
Галина Лапотышкина, мать Екатерины: Конечно. Мало ли чего на кухне говорится?
— То есть вы пытаетесь быть скромнее или вы искренне верите в то, что правильно все происходит?
Галина Лапотышкина, мать Екатерины: Я считаю, что скромнее надо быть
12-летняя дочка Екатерины просила ее не снимать и не называть по имени — она не хочет, чтобы это дело обсуждали в ее школе.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: А кто в школе что говорит?
— Да ниче.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Ты мне скажи, это дело серьезное, тогда надо как пресечь…
— Да не надо, чтобы ты в школу приходила!
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Ну я твоя мать, я буду все равно в школу приходить. А что я такого преступления сделала? Они считают, что я преступник или что?
— Да ниче не считают, не надо ниче. Я не могу вообще учиться в такой обстановке.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Какая обстановка?
— В такой, ты не видишь, что ли?
Екатерина Вологженинова, подсудимая: С тобой ведь подружки дружат?
— Дружат!
Галина Лапотышкина, мать Екатерины: Путину пиши.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Нет, Путину уж я писать не буду. Не к тому обратились, нет смысла.
Галина Лапотышкина, мать Екатерины: Напрасно.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Нет, не напрасно.
Галина Лапотышкина, мать Екатерины: Ну что, он честный человек, все рассудит.
Но со своей историей Екатерина идет к другому руководителю. В кабинете мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана она находит понимание.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Я не знакома с этим делом, с этой кухней.
Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга: Если судить за это вас, то надо тогда судить всех, кто размещал. И окажется, что это столько народу надо судить. И на мой взгляд, это дело не имеет юридических перспектив. Я не понимаю, кто и к чему вас может приговорить.
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Я считаю, что это именно то, что они просто пошли по пути наименьшего сопротивления. Что вот женщина, неграмотная юридически, слабая, она не даст отпора, так сказать. Можно осудить, поставить галочку, что мы вот отчитались, у нас в области раскрываемость по экстремистским делам. Может такое быть?
Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга: Может и такое быть. А, может быть, кто-то написал донос и отреагировали, и пошла плясать губерния. Против вторжения в Чехословакию было 8 человек. Время показало, что эти люди были правы.
Есть еще русская пословица: от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Иди домой, не переживай.
— А вы сейчас жалеете, что все это размещали?
Екатерина Вологженинова, подсудимая: Нет, не жалею. У меня, в принципе, тоже есть и упрямство, и свои убеждения, я не жалею.
Репортаж телеканала «Дождь»
Фото www.dialog.ua