Адвокату Алексею Суханову довелось столкнуться с местью государственной «мясорубки». Осуществляя свою адвокатскую деятельность, он обратился в Генеральную прокуратуру и в ФСБ РФ с просьбой проверить достоверность рассказов его подзащитной К. о причастности к убийству сотрудников УФСБ по Магаданской области. Все началось с того, что женщина, обвиняемая в убийстве и содержащаяся в СИЗО, попросила адвоката Алексея Суханова осуществлять ее защиту в качестве адвоката по назначению. Тяжкий груз обвинения и той тайны, о которой она знала, видимо, не давал покоя. И К. решилась на откровенную беседу с адвокатом Алексеем Сухановым. Она сообщила, что не она совершила убийство Т., в котором ее обвиняют, а члены ингушской диаспоры. Что они конвейером поставляют магаданское золото в Чечню.
Об этой группировке, в которую входят сотрудники ФСБ, в Магадане и за его пределами говорили многие, но все ограничивалось слухами и тихим шепотом «тс-сс». Говорили, что якобы под прикрытием заместителя начальника УФСБ по Магаданской области, действовало ОПГ «черных риелторов», которым руководил адвокат М. Что ОПГ включало в себя оперативных работников ОВД и ФСБ, нотариусов и адвокатов, занималось убийствами одиноких пожилых людей, оставшихся без присмотра или страдающих вредными привычками, чтобы завладеть их квартирами.
Кладбище пожилых людей, оставленное ОПГ «черных риэлторов»
«Моя подзащитная отличалась особой коммуникабельностью, — рассказывает адвокат А. Суханов, — легко входила в доверие к людям, и привлекалась к уголовной ответственности не в первый раз. Когда она находилась в заключении, ее «обработкой», видимо, занялись люди, видимо, входившие в группировку «черных риелторов». На профессиональном языке сотрудников ФСБ подобная «обработка» называется вербовкой, только использовалась она в данном случае, увы, не для благих намерений. По словам моей подзащитной К., ей предложили «работать на доверии», что означает, «подготавливать» потенциальных жертв — одиноких стариков и старушек. Ее роль в данной игре должна была заключаться в том, чтобы провести «разведку», узнав, имеются ли у пожилых людей-собственников квартир родственники, которые могут помешать захвату квартир.
А потом, по словам моей подзащитной, как гром среди ясного неба, должна была появиться, увы, не фея, а медсестра из кардиологического отделения областной больницы. Медсестра без назначения врача под благовидным предлогом вводила жертве кардиостимулятор и отправляла ее в мир иной. Соответственно, остальные участники ОПГ помогали осуществить мошеннические манипуляции с документацией и оформлением квартиры. Моя подзащитная К. отказалась от предложения участвовать в риелторких «играх»
А впоследствии, официальным образом получив распечатку телефонных переговоров, я предположил, что подобные вербовки, о которых рассказывала К., наверное, существуют. Из распечаток телефонных переговоров следовало, что некоторые сотрудники и другие странные люди с воли, очевидно, причастные к криминальным схемам, постоянно звонили на телефон к К. Зачем? Все это наводило на определенные мысли….
О том, что рассказала мне К., я слышал и ранее от других людей. Как знать, может, эта информация соответствует действительности? И поэтому я решил ее проверить.
Чем дальше я занимался адвокатской деятельностью, тем чаще ко мне обращалось люди пострадавшие от квартирного мошенничества и банды «черных риэлторов». Например, я выяснил, что медсестра кардиологического отделения, действительно, существовала. Новые сведения о медсестре кардиологии появились у меня, когда я защищал интересы П. по иску к нотариусу С. Их история оказалась похожей, как две капли воды, на схему отъема квартир, о которой рассказала мне К.
Заключалась она в следующем…
Возвратившись после отпуска домой, П. узнали, что их матери нет в живых, а квартира принадлежит другому лицу. Их отчаянию и недоумению не было предела. По мере следствия и судебных процессов клубок, казалось, разматывался, но все это было очевидным исключительно для потерпевшей стороны. Следствие и суд, судя по всему, не намеривались разбираться в причинах смерти их матери. Из свидетельских показаний выяснилось, что к матери П. приходила какая-то медсестра кардиологического отделения и делала уколы без назначения врача, после чего старушка вскоре скончалась, а нотариус С., считаем, сфальсифицировала запись в завещании. В результате, квартира стала принадлежать человеку, который к ней раньше никакого отношения вообще не имел. Интересы нотариуса защищала адвокат Л., которую позже, кстати, осудили по делу «черных риелторов».
Три года П. получали ответы, что вскрытие после смерти матери не проводилось. А потом пришел другой ответ. Я понимал, что нужно что-то предпринять, потому решил с заявлением от П. и полученной информацией отправиться на прием непосредственно в Генеральную прокуратуру РФ. По результатам моего обращения возбудили уголовное дело в отношении «черных риелторов» по факту мошенничества. Дело довели до суда и участников группировки осудили. Но на скамье подсудимых оказались третьестепенные участники ОПГ – бывший оперуполномоченный УБОП А., нотариус К. и другие. Они получили весьма щадящее, по моему мнению, наказание.
Адвокатов М. и Л. объявили в розыск. Л., будучи под уголовной ответственностью, занималась адвокатской деятельностью в другом городе. Об этом писали в СМИ. Разыскать Л. не составило бы особого труда. Но следствие, похоже, покрывало ее, отговариваясь тем, что адвокат находится в розыске. Она вскоре вернулась в родной город, ее приговорили к условному сроку. Она, как и все остальные, отделалась, легким наказанием. Никто не проводил проверку по поводу причастности ОПГ к совершению убийств. И самые главные лица чудовищной расправы над стариками и завладения их квартирами остались за кулисами проверок.
Что кается адвоката М., то при желании тоже можно было узнать о странностях, которыми отмечена ее биография. В частности, занимаясь адвокатским расследованием по поводу банды «черных риелторов», я получил кое-какие сведения о ней. Например, мне стало известно, что ближайшим соратником адвоката М. был известный многим в Магаданской области господин Б., руководивший религиозной сектой. До его ареста в религиозной организации частыми гостями бывали приезжие иностранцы. В одно время я наблюдал за зданием секты. В ходе сбора сведений о деятельности секты я узнал некоторые подробности об адвокате М.
Оказалось, что некоторое время она, будучи замужем за иностранцем, проживала за пределами России, а когда возвратилась на родину, то вела активную деятельность в сектах, куда поступали из-за рубежа психотропные вещества».
«Белые пятна» в уголовном деле и никакого ответа
Все больше погружаясь в расследование о деятельности ОПГ, адвокат Суханов приходил к выводу, что рассказы его подзащитной К. не являются голословными.
К. говорила, что не убивала Т. Да и в уголовном деле было действительно много «белых пятен».
Отпечатки пальцев непосредственно с места убийства К. не принадлежали. Но почему-то следствие не установило их принадлежность. А ведь это могло натолкнуть на след убийцы… И, в конце концов, следствие обязано было установить принадлежность всех отпечатки пальцев, оставленные на месте преступления. Вопрос, почему не сделало этого, напрашивался сам собой.
Другие обстоятельства, указанные в материалах уголовного дела, тоже наталкивали на размышления… Из описания медико-криминалистической экспертизы следовало, что удар нанесен профессионалом, проходившим специальную подготовку. По мнению адвоката Суханова, подобным приемам обучают при подготовке кадров для ФСБ.
Очевидно, К. такими навыками нападения и защиты не обладала.
И допрошенные в качестве свидетелей соседи говорили, что в день убийства К. бегала по подъезду с криками: «Помогите, убили! Вызовите скорую!» Все эти детали абсолютно соответствуют тому, что рассказала следствию К., Она уверяла, что бандиты, ударив ее в лицо, отшвырнули в сторону, и потому момент нанесения удара ножом она не видела, хотя все происходило в ее присутствии. По словам К, убийцы намеривались выселить ее и сожителя из квартиры. Эту квартиру им сдавал внук пожилой женщины, которая незадолго перед этим скончалась и потому до их вселения квартира пустовала.
Все эти «белые пятна» в деле об убийстве Т. указывали, что на месте убийства были и другие люди. Но следствие не поинтересовалось у К., кто присутствовал на месте убийства. Очевидно, ему не хотелось вскрывать тайну убийства?
Заявление с просьбой о проверке сочли за оскорбление
Алексей Суханов, действуя в интересах своей подзащитной, вынужден был обратиться к директору ФСБ Бортникову. Он просил проверить сведения, сообщенные ему подзащитной К. и установить, кому принадлежат отпечатки пальцев на месте преступления.
– Я хотел включить полученные в ходе проверки сведения в надзорную жалобу, — говорит адвокат Алексей Суханов, — Но директор ФСБ вместо того, чтобы провести проверку по столь шокирующим сведениям, отправил мое заявление в Магадан.
По сути, сообщение А. Суханова должно было встревожить руководство ФСБ и послужить причиной для экстренной проверки. Но в фээсбэшном государстве, видимо, подобные сообщения не являются причиной для волнений. Заявление Алексея Суханова отправили в магаданское подразделение. Ни для кого не секрет, что проверки на местах, где существует круговая порука и заинтересованность, бесполезное занятие. Так и получилось. Опрошенный У. сказал, что он заслуженный человек и никаких преступлений не совершал, а адвокат, который просит проверить сведения, порочит его имя. Результат такой проверки вполне предсказуем: сведения не подтвердились. После проверки У., видимо, решил отомстить адвокату, который посмел пойти против него и обратился в суд с заявлением о защите чести и достоинства. Способ мести, который выбрал У., по нашему мнению, абсолютно абсурден. Но в нашем фээсбэшном государстве сотрудники ФСБ, видимо – неприкасаемая каста. И потому никаких заявлений и, тем более, проверок в отношении сотрудников ФСБ, быть не может? Оказывается, даже обращаясь с просьбой проверить сведения и установить принадлежность отпечатков пальцев, ты можешь оскорбить честь и достоинство сотрудника ФСБ. И это чревато последствиями! Можно при случае обвинить адвоката, что он в своем заявлении разгласил сведения? Вы скажете, кому разгласил, если заявление было адресовано директору ФСБ и то исключительно с целью проверки этих сведений? Но Магаданский городской суд счел, что это заявление оскорбило честь и достоинство сотрудника ФСБ У., потому что адвокат обратился не как частное лицо, а на бланке адвокатского запроса. Если следовать логике магаданского судьи, то адвокат не может официально требовать проведения проверки и значит, адвокатура совсем не нужна? Но решением суда Алексея Суханова обязали подписать отказ от заявления, сделанного в адрес директора ФСБ, то есть, дать опровержение.
При таком диктаторском режиме ФСБ, вполне возможно, в ближайшем будущем гражданам вообще запретят писать любые заявления в официальные органы…
«За красные флажки» ФСБ не пускать!
Пока адвокат Алексей Суханов собирал информацию об ОПГ и писал заявления и жалобы, вокруг него плели интриги.
– Едва я узнал о группировке от К., ко мне, как я полагаю, была приставлена сотрудник ФСБ Б., — продолжает свой рассказ Алексей Суханов. — Она появилась в СИЗО как-то внезапно, когда я беседовал с моей подзащитной К. Она представилась ее одноклассницей. Весьма странное желание посетить в СИЗО одноклассницу, с которой она долгие годы не поддерживала никаких отношений! Для такого посещения необходимо разрешение судьи или следователя, и общение должно происходиь через стеклянную перегородку и по телефону, который установлен в комнате для краткосрочных свиданий. Но одноклассница Б., по странному стечению обстоятельств, работавшая в ФСБ, каким-то образом проникла в следственную комнату СИЗО и посещала свою одноклассницу с завидным постоянством. К. встретила Б. чуть ли не с распростертыми объятиями, как будто они не так давно расстались. Б. обещала помочь своей однокласснице. И мне очень хотелось в это верить.
Я прекрасно понимал, что все, о чем я говорю с моей подзащитной в следственной комнате СИЗО, прослушивают при помощи вмонтированных микрофонов и видекамер. Подобное фиксирование разговоров с подзащитными, которые, по сути, должны быть конфиденциальными, является нарушением прав заключенного с точки зрения международного и российского законодательства. Но председатель правительства еще в 2005 году подписал секретное и нигде не опубликованное постановление о создании в системе ФСИН подразделения «Л», которое занимается прослушиванием разговоров с подзащитными. Я знал о том, что это подразделение «Л» существует и выполняет поставленные перед ним задачи. И потому мы решили с так называемой одноклассницей моей подзащитной проводить беседы с К., которые не нужно слышать посторонним, в коридоре, потому как в следственных кабинетах и вблизи них существует возможность прослушивания разговоров.
Б. предупредила, что за мной ведется скрытое наблюдение, потому что я стал много знать. Но призрачная предупредительность одноклассницы Б. лопнула, как мыльный пузырь. Вскоре Б. стала вести себя крайне странно, выходя за рамки наших уговоров, и в итоге, как я полагаю, стала препятствовать полноценной проверке в отношении сотрудников ФСБ, причастных к убийству. В частности, в ходе одного из опросов, она сказала, что все сведения, полученные от К. о причастности к банде сотрудников ФСБ, являются выдумкой.
То, что за мной установили скрытое наблюдение, меня крайне удивило, так это дорогостоящее мероприятие, которое выливается государственной казне в копеечку и его применяют в случаях, когда имеется необходимость. Чем моя личность мгла заинтересовать следственные органы, я не знаю. Но я предпринял все возможное, чтобы выявить оперативно-поисковое бюро УВД, которое ведет за мной скрытое наблюдение. Оно располагалось в здании ОВД на первом этаже, где размещался Наркоконтроль.
Карательная машина ФСБ
После ряда открытых обращений в Интернете и публикаций в «Политвестнике» ФСБ сделало ряд громких заявлений о ликвидации каналов поставки колымского золота в Чечню для финансирования бандформирований. Но 17 килограммов золота, о которых говорилось в их сообщениях, по мнению адвоката Суханова – это просто смешно. Многие магаданцы слышали о существовании канала, по которому проходили огромные объемы драгоценного металла.
Поскольку Алексей Суханов отказался подписывать отказ от своего заявления директору ФСБ, в отношении него возбудили дело об административном нарушении. Адвокат подал жалобу на постановление судебного пристава-исполнителя Магаданской области. А потом из неофициальных источников до него вновь дошла информация, что после привлечения к административной ответственности его собираются поместить в камеру спецприемника, расположенную в здании бывшего ФСБ, очевидно, чтобы подвергнуть участи, Магницкого. Об этом Алексей Суханов сообщил в судебном заседании при обжаловании постановления пристава-исполнителя Магаданской области.
И все-таки после многочисленных угроз и преследования адвокат Алексей Суханов был вынужден покинуть Магадан и переехать на новое место жительства.