Интервью Бориса Надеждина на канале Нино Росебашвили.
Нино: – Мне было важным узнать Бориса Надеждина как человека. И даже если вам не понравится то, что он говорит, это не повод не проголосовать за него на выборах, если чудо случится.
О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ, О СЕМЬЕ
Б.Н.: – Я устал, конечно, но я постараюсь справиться.
Нино: – Мы уже пишем наш разговор. Объясните, что это за усталость?
Б.Н.: – Сегодня опубликовал в телеграм-канале пост: «Кто рано встает, тому Бог подает». Но сейчас актуальна другая русская поговорка: «На Бога надейся, а сам не плошай!» И ещё записал, что у России есть будущее, оно прекрасно. С 7 утра и примерно до 9-30 я работаю с документами, читаю аналитику, читаю тексты, которые потом озвучиваю. Потом у меня начинаются встречи целый день, потом эфиры разные. Приползаю домой в 11 вечера, дети уже спят, но с женой успеваю пообщаться. Одно желание — распить с женой винца и лечь скорее спать. Нагрузка огромная. Но я восстанавливаюсь. Сегодня ухитрился раздвинуть эфиры, у меня было два часа времени, я в бассейн сходил, поплавал.
Нино: – Владимир Владимирович два часа уделяет спорту каждый день. Есть ли у Вас столько времени для спорта?
Б.Н.: – Я хожу скандинавской ходьбой, полезная штука. Стараюсь 10 тысяч шагов делать, но когда начались выборы, больше трех тысяч не получается. Иду скандинавской ходьбой до бассейна — это 2500 шагов, плаваю, и тем же ходом обратно. Всего около двух часов, больше не получается. Но если бы я этого не делал, думаю, уже сломался бы.
Нино: – Что говорит жена, как ей вся эта активность Ваша?
Б.Н.: – Жена меня любит очень, здесь тот самый случай, когда мы нашли друг друга. К сожалению, не сразу. И у меня, и у неё это не первый брак. Она родила мне двух замечательных сыновей. А когда я сказал, что пойду в президенты, собралась вся моя большая семья. У меня, кроме этих двух сыновей, есть уже взрослые дети, которые уже сами родители, есть у меня внуки. Семья это обсуждала, в меня поверила и меня поддерживает.
ЗАПРЕТНЫЕ ТЕМЫ
Нино: – Появились ли во время Вашей кампании темы, которых Вы избегаете? Насколько Вы свободны в своих ответах, и соотносится ли на 100% то, что Вы говорите, с Вашей политической позицией?
Б.Н.: – На 90% да. Но есть некоторое количество вопросов, на которые я отвечаю так: давайте вы зададите мне эти вопросы после того, как я на Конституции принесу присягу, стану президентом. Тогда я вам точно отвечу. 10% таких вопросов есть.
Нино: – А что это за темы?
Б.Н.: – Ну, например, меня часто пытают, кто будет премьер-министром у президента Надеждина? Я знаю ответ, но не готов его назвать, потому что если назову фамилии, у этих людей будут проблемы.
Нино: – То есть всё, что касается политики, военных преступлений — всё это соответствует Вашей позиции?
Б.Н.: – Конечно! Абсолютно! Там, где я знаю точный ответ, я говорю: будет так. А там, где я пока сам не уверен, я так и говорю.
ПРЕЗИДЕНТ И КОНСТИТУЦИЯ
Нино: – Вы говорили о будущем Владимира Путина и Игоря Стрелкова-Гиркина, что не будуте их передавать международному суду, и эти люди останутся в России. Чем мотивируется такая Ваша позиция?
Б.Н.: – Конституцией страны, где написано, что гражданин России не может быть выдан никакому другому государству.
Нино: – Но в этом году мы видели, как Конституцию РФ перекрашивали, как детскую раскраску. Её можно переписать, когда у первого лица есть такое политическое желание?
Б.Н.: – Президент России сам переписать Конституцию не может, как Вы понимаете. Но да, в Конституции есть положения, которые я буду отменять. В частности, я буду отменять весь этот бред, по-другому не могу сказать, который туда вписали в 2020 году, по итогам неконституционного мероприятия, который Путин провел.
Путин не стал менять первую и вторую главы Конституции, где написаны те самые положения, которые составляют основу конституционного строя, права и свободы человека и гражданина. Другие части Конституции – главы с 3 по 8, довольно сильно изуродованы. Придется их вводить в соответствие с главами 1 и 2. У меня в программе так и написано — полностью заменить Конституционный суд, который не стоит на стороне Конституции. Особенно меня возмутило, когда эти «конституционные судьи» написали безумное заключение, одобрили все эти путинские поправки. Хотя совершенно очевидно, что они несут нарушение Конституции.
О НАКАЗАНИЯХ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Нино: – Что Вы думаете о наказании всех тех, кто стоял у истоков этого чудовищного конфликта? Владимир Путин и Игорь Стрелков-Гиркин остаются в России, и что с ними происходит дальше?
Б.Н.: – Путин на пенсию уходит. А есть закон о бывшем президенте. Надо сказать, что Путин его выполнял по отношению к предыдущему президенту. И мне кажется, что не должен следующий президент учинять расправу над предыдущим президентом.
Нино: – Почему Вы называете расправой ответственность, прежде всего юридическую?
Б.Н.: – В Америке была вьетнамская война. Очень похожая ситуация с нашей СВО. Там погибло огромное количество американцев, между прочим. И что? Кто-то сажал американского президента? Нет. Просто выбрали другого. Вы рассуждаете категориями Второй мировой, когда генералов Германии судили. Но тогда Германия капитулировала. Такого не будет здесь! Просто не надо об этом даже мечтать. Россия не проиграет в военном смысле!
Нино: – А что будет тогда?
Б.Н.: – В рамках президента Российской Федерации я должен обеспечить мир и свободу всем гражданам РФ. Я против СВО, но последнее, что нужно делать, это учинять репрессии против предыдущего руководства страны.
«НАТЕ ВАМ КРЫМ – ТАКОГО НЕ БУДЕТ!»
У меня есть план, что буду делать, когда стану президентом. Там записано:
1. Выпустить на свободу политических заключенных. 2. Потом предлагаю руководству Украины и лидерам Запада прекратить огонь. 3. Потом предложу начать мирные переговоры.
А вот такой истории, что вот нате вам обратно Крым — такого не будет. Потому что я действую в интересах граждан России, которые проживают в Крыму. Их там несколько миллионов. Вы хотите, чтобы я с барского плеча сказал — возьмите все? Это не так.
Нино: – Зачем барское плечо, если есть нормы закона, нормы права, есть международно признанные границы государств?
Б.Н.: – Но этот вопрос решается не так, как Вы считаете. А просто нужно спросить жителей Крыма и жителей Херсона, где вы хотите жить? Спросить в спокойной обстановке, и не только тех, кто там остался, но и огромное количество людей, которые убежали оттуда.
Нино: – Мне интересно, можно ли развернуть в зеркальном отражении эту ситуацию. Владимир Зеленский подписал указ о территориях Российской Федерации. Можно ли в таком случае и на тех территориях проводить референдумы о желании людей жить в составе того или другого государства?
Б.Н.: – Безумная затея.
Нино: – А почему Вы считаете эту затею безумной, а когда говорим о территории другого государства, это не безумная затея?
О БОЛЬШИХ ВОЗМОЖНОСТЯХ
Б.Н.: – А что, у Зеленского есть такая возможность, ввести своих полицейских в Ростовскую область и наводить там порядок?
Нино: – А мы что, исходим исключительно из возможностей? Тогда у США есть большие возможности, и что? Они могут заходить на любые территории и наводить там свои порядки? Это правильно?
Б.Н.: – Конечно, неправильно. Поэтому мне и предстоит тяжелая работа договариваться с Зеленским. Кстати, я думаю, что с Арестовичем мне было бы гораздо легче договориться, чем с Зеленским.
Нино: – А что из последних тезисов Арестовича Вам кажется наиболее реалистичным?
Б.Н.: – Более реалистично, что у Украины нет возможностей продолжать боевые действия. Затея пытаться военным путем наклонить Россию, она бессмысленна. Просто погибнет больше людей, истратят ещё больше ресурсов.
Нино: – Вы часто обращаетесь к закону. Ровно так, как Вы уважаетке Конституцию РФ, в мире уважают нормы международного права и законы. Я просто не очень понимаю этого разделения.
Б.Н.: – Весь вопрос в том, кто контролирует территорию и контролирует население, которое здесь живет. Я буду действовать в интересах Российской Федерации. Давайте перейдем к более позитивным вопросам.
ЧТО ВЫ ИЗМЕНИТЕ В ПУТИНСКОЙ РОССИИ?
Нино: – Что Вы измените в путинской России, что хотите отменить или реформировать?
Б.Н.: – Очень многое. Путин разрушил институты государственности, доведя их до ужасного состояния. На днях в Думе голосовался закон, чтобы за фейки, кроме штрафов и арестов, ещё и имущество отбирать. Все «за». Ноль против, ноль воздержавшихся. Вот до какой кондиции Путин довел парламент: там уже нет никакой оппозиции. Про независимый суд мы уже говорили. Про «честные» выборы вы все понимаете. Максимально буду стараться сделать эти выборы честными, наблюдателей буду ставить. Восстановить институты — это самая большая проблема. Свобода слова почти исчезла. Вот очень хорошо, что Вы мне задаете такие острые вопросы, но при Путине такие вопросы можно задавать, только находясь за границей.
Нино: – Это правда, и довольно неприятно.
Б.Н.: – А мне тоже трудно отвечать Вам, потому что я нахожусь в России.
Нино: – Пока мы с вами говорим, к вашему штабу в Москве подъехали полицейские машины. Правда, ничего не предпринимают. Вас напрягает их внимание?
Б.Н.: – Я уже все в жизни видел, меня напугать нельзя. Я волнуюсь за своих сотрудников. В моих штабах, в 75-ти регионах России, работают несколько тысяч человек. И за этих людей я несу ответственность. Случай, когда задержали сборщика подписей, пока один. Задержали, забрали в полицию и отпустили. В трех случаях нас выгоняли из торговых центров, где мы ставили стойки и собирали подписи за Надеждина. Путин тоже ставил стойки собирать подписи, но к ним никто не подходил.
ПРОБЛЕМЫ С СИЛОВИКАМИ
Нино: – За прошедшие несколько недель Вы очень сильно изменились, стали гораздо увереннее, чаще говорите от лица президента страны. Вы чувствуете перемену в себе, или мне это просто померещилось?
Б.Н.: – Нет, это правда. Я действительно стал чувствовать и думать о том, что я стану делать при избрании. Там много тяжелых вопросов. Например, в первый же день мне надо взять под контроль ядерное оружие. Поэтому всерьёз думаю о том, как мне взаимодействовать с генералами. Мне нужно взять под контроль армию, ФСБ, МВД и так далее. Просто, чтобы эти люди выполняли мои приказы. И мне нужно будет достаточно быстро взять под контроль всю российскую бюрократию, губернаторов, глав городов. Там мужики крепкие. У меня есть понимание, как я с ними буду разговаривать.
Нино: – Можно об этом сейчас говорить, или это пока тайна?
Б.Н.: – Могу сказать. У меня есть генералитет. Генералы российские, которые получают медали и ордена за то, что выполняют боевые задачи, понятно, какие. И некоторые из них погибли. Они командуют огромным количеством вооруженных мужчин, которые сейчас сидят в окопах, идут в атаку, рискуют жизнью. И тут появляется президент, который призывает всё это закончить.
Нино: – Которого поддержали миллионы человек России.
Б.Н.: – Я буду действовать в интересах своего народа. И если немедленно прикажу своей армии оставить позиции, меня никто не послушает. Нужно сначала договориться с президентом Украины прекратить огонь, чтобы это не выглядело, как бегство. Нужно объяснить генералам, что вы выпоняли свой долг, вам дали приказ. А теперь — другой приказ. Российская армия все это проходила когда из Афганистана выходили. А не так, что раз, и пошли. Чтобы мужики ушли с достоинством, под знаменами.
Я сделаю так, чтобы все прошло мирно, никто не погиб, без каких-либо военных переворотов. Если начнут утверждать, что все эти люди преступники, которые выполняли приказ, то мы зайдем очень далеко. Это как раз путь к хаосу и катастрофе.
Нино: – Есть огромное количество организаций, которые в течение всех этих двух лет протоколируют каждый случай военного преступления. Это не будет массовыми разборками, но каждый человек, совершивший преступление, должен понести наказание. Разве нет?
Б.Н.: – Российский, именно российский суд, не Гаага и не украинский суд, и не вот эти ваши организации. Когда я возьму под контроль российскую военную систему, только после этого мы можем перейти к рассмотрению конкретных кейсов.

Но не будет такого, что наказывать всех, кто отправился по призыву — людей призвали, мобилизовали, повестки пришли. Среди них полно избирателей, которые за меня голосовали. Я предпринимаю огромные усилия, чтобы они вернулись домой, помогаю их семьям. Я что, идиот? Я должен их объявить всех преступниками? Мне придется проводить огромную работу, разъяснять, что это было, вообще.
ЕСЛИ ЦИК НЕ ЗАРЕГИСТРИРУЕТ ВАС?
Нино: – Спасибо за разъяснение. Перейдем к избирательной кампании. Если Элла Памфилова не зарегистрирует Вас, какие будут Ваши дальнейшие действия?
Б.Н.: – Честно говоря, я не представляю, как они откажут.
Нино: – О, они многое умеют!
Б.Н.: – Как Вы понимаете, я лично знаю весь Центризбирком, включая Эллу Александровну. Мы знакомы с ней с 90-го года. Я прекрасно понимаю, как это работает, и почему, кому и как отказывают. В моем случае это было бы очень странное решение. Объясню почему. Сейчас 11 кандидатов в президенты. Из них три зарегистрированы без подписей, но это – парламентские партии. Остальные восемь кандидатов, включая Путина, Надеждина, собирают подписи. То, что Надеждин собирал подписи, видел весь мир, согласитесь! А кто-то видел где-то толпы людей, которые выстраивались бы в очередь, чтобы подписаться за другого кандидата?
Нино: – Борис, Вы сейчас исходите из государства, где работают закон и право. Вот, например, Екатерина Дунцова. Элла Памфилова имела право не допускать Екатерину Дунцову?
Б.Н.: – Дунцову, конечно, не допустили чисто по политическим мотивам, но там было к чему придраться. Там были технические проблемы, один нотариус на огромное количество людей. Но это было локальное событие, там несколько сот человек собрались в одном месте в центре Москвы. А у меня другая ситуация. Это не пятьсот человек собрались в одном месте на два часа. Это десятки тысяч людей в трехстах городах мира, включая сто городов России, весь интернет заполнен фотографиями людей, стоящих в очередях. А теперь давайте предположим, вот сдают все эти замечательные люди, включая Путина и Надеждина, подписи. И Центризбирком, удивительно, регистрирует Путина и других по подписям, а Надеждина не регистрирует!
Нино: – Вы не поверите, но моей фантазии хватает на то, чтобы это представить. Поэтому я Вас и спрашиваю, какие Ваши дальнейшие действия?
О ЛЕГИТИМНОСТИ ВЫБОРОВ
Б.Н.: – Представить это, конечно, можно. Но это будет такой удар по легитимности выборов, как вы понимаете! А поскольку наша администрация сильно озабочена легитимностью Путина, для них это – важный вопрос! Чтобы все было красиво, правильно! Мне кажется, что у них такого варианта, как отказать в регистрации, практически не существует.
Нино: – Готовы ли Вы призвать людей, которые подписались за Вас, выйти на улицу, чтобы защитить свои подписи?
Б.Н.: – В 2011 году, между прочим, когда 14% и толпы людей выходили на улицы, я даже забыл про это, но нашли мое выступление на митинге, когда собирались на Болотной. Я там такое предлагал, что теперь боюсь повторить. По нынешним временам это – экстремизм! Ещё до этого, когда у меня украли победу в Мособлдуму, я собрал на площади свыше двух тысяч человек на протестный митинг. Но я – человек мирный. Против революций и бунтов. Я считаю, что хорошее решение всех проблем — это честные выборы. Буду биться за честные выборы до конца.
ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ БАРРИКАД
Нино: – Многие Ваши соратники и друзья в прошлом стали теперь в команде Путина. В частности, Сергей Кириенко. В каких Вы с ним сейчас отношениях?
Б.Н.: Нино: – Последний раз мы с ним виделись на похоронах Немцова, куда он, кстати, пришел. После этого была переписка, последний раз в 2020 году, когда я пытался остановить кампанию поправок к Конституции. Но у меня ничего не вышло, и меня исключили из всех экспертных советов.
Нино: – Есть ли среди Вашего окружения люди, которые Вам завидуют?
Б.Н.: Нино: – Не замечал. Было бы чему завидовать, честно говоря. Большинство моих старых знакомых выражают сочувствие: Боря, ты во что влез! Есть люди, которым я сильно помог, когда я занимал высокие посты. Некоторые из них занимают теперь высокие государственные должности и очень известны. И когда я выдвинулся в президенты, им стало очень интересно. Некоторые из них пишут: все хорошо, зачем ты раскачиваешь лодку. Другие, наоборот, горячо поддерживают меня. И если говорят, что там, за рубежом, все ходят в белых пальто, а здесь, в России – сплошь преступники, это совсем не так.
ПРОСТОЙ ПАРЕНЬ ИЗ ДОЛГОПРУДНОГО
Нино: – Во многих интервью Вам говорят, что люди поддерживают Вас не как политика, а как возможность выразить свое несогласие с СВО. И Вы даже соглашаетесь с этим мнением. Вы не спорите, чтобы грязь в эфире не разводить, или потому, что Вы с этим согласны?
Б.Н.: – Я – адекватный человек. У меня нет ощущения, что у меня выросли крылья или ореол вокруг головы. Я – обычный человек. У меня нет такой выдающейся харизмы, которая была у Бориса Немцова. Нет гениальных организационных талантов, которые есть у Чубайса и Кириенко. На фоне этих гигантов, я – простой парень из Долгопрудного, для которого так сложились обстоятельства, что я действительно оказался в эпицентре.
Я САМ СЕБЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖУ
После того, как образовались эти длинные очереди, я перестал ощущать себя, как простого мужика. Понял, что я – какой-то символ. То есть не сам по себе Надеждин, а ловлю себя на мысли, что не только жене своей не принадлежу, у уже сам себе не принадлежу. Мои действия и мои слова определяют какие-то другие процессы. Я действительно чувствую на себе ответственность за Родину. Я понимаю, что могу говорить, а что не могу говорить. Я понимаю, что смогу сделать, когда буду президентом, а что и не получится. И это – огромная ответственность. И если бы я не думал всерьёз, что могу руководить страной, а просто прикалывался, я бы, возможно, по-другому отвечал на Ваши вопросы. А я уже понимаю, какая на мне ответственность за судьбы миллионов людей.
Нино: – Когда Вы выдвигались в президенты, это было не совсем всерьёз? В какой момент Вы поняли, что дело очень серёзные обороты набирает?
Б.Н.: Нино: – Вы абсолютно правы. Когда я выдвигался в президенты, это был, скорее, жест отчаяния. В тот момент я оценивал свои шансы, равными нулю. Просто совесть замучила, что страна идет в пропасть. Я-то сначала думал, что не я выдвинусь, а будут какие-то более великие люди. Тот же, помните, Дмитрий Муратов*, Ройзман Евгений*, вроде, собирался, Венедиктов*… Думал, встанут сейчас в полный рост, а я им буду помогать. Я многим кандидатам в президенты помогал — Хакамаде, Прохорову, Боре Титову… Всё время был как-то рядом с кандидатами. А тут никто не выдвинулся и я подумал: деваться некуда, придется мне идти. Конечно, я не доживу до бюллетеня, подумал я, но уж кровушки их попью, скажу, что я думаю!
И я не думал всерьез, что стану президентом. Но всё изменилось, когда мы стали получать поддержку от десятков тысяч людей. Сначала получали донаты. Мне каждый день тысячи людей переводят деньги. Такого никогда в России не было.
Нино: – У Алексея Навального** так было. Когда он выдвигался на выборы мэра.
Б.Н.: – У Алексея** это все-таки была другая история. Никогда в жизни человек не собирал донаты на счет официальной президентской кампании. Страшно сказать, мы уже собрали 700 миллионов рублей!
И когда мы после праздников стали собирать подписи, в первый день собрали тысячу, во второй день — три тысячи, в третий — пять тысяч подписей, а потом пошла лавина. Где-то между 10 и 15 января я стал понимать, что действительно могу стать президентом России. И после этого, как Вы справедливо заметили, моя тональность несколько изменилась.
Потому что одно дело, когда Вы участвуете в выборах просто так, пошуметь и поругать Путина, это одна риторика. А когда реально, когда Вы всерьез задумаетесь обо всём этом, у вас риторика заметно изменится.
Нино: – Некоторые мои знакомые, которым Вы не очень поначалу нравились, начали Вам симпатизировать. Как Вы думаете, что произошло?
Б.Н.: Нино: – Путин довел страну до такого состояния, когда человек со словами «я хочу видеть Россию мирной и свободной» выглядит словно марсианин. Возникает вопрос: а что, так можно было?
И видно, что я не вру, говорю то, что думаю.
К публикации подготовила Ирина ГРЕБНЕВА.
* – российские власти считают иностранным агентом.
** – включен в перечень организаций и физлиц, причастных к терроризму и экстремистской деятельности.