В сентябре 2023 года исполнился 151 год со дня рождения в Петербурге будущего известного дальневосточного путешественника и писателя В.К.Арсеньева. Однако уходит в тень то обстоятельство, что Арсеньев был кадровым офицером царской армии и свои первые путешествия по дальневосточной тайге провел, выполняя военно-разведывательные задачи. Эти цели и преследовали две его первые большие экспедиции в дебрях Уссурийского края, проведенные более ста лет назад.
После русско-японской войны 1904-1905 гг руководителям Русской армии и ее Генеральному штабу стало ясно, что японцы, в случае следующей войны, произведут успешные десанты на российское побережье между Владивостоком и Императорской Гаванью и закрепятся там. У русских войск, дислоцированных в южных районах Дальнего Востока, не было даже примерных наметок направлений, по которым можно было бы продвигаться для защиты побережья. В то же время вероятный противник (японцы), мог по морю подбрасывать резервы и проводить перегруппировку своих войск. Исполняя указания Генштаба, командующий войсками Приамурского военного округа генерал-губернатор П.Ф. Унтербергер издал приказ от 22 мая 1906 года:
«В течение всего лета и осени для исследования хребта Сихотэ-Алинь и береговой полосы от залива св. Ольги на север, насколько позволит время, а также верховьев Уссури … назначаю экспедицию. Начальником и руководителем экспедиции назначаю … штабс-капитана Арсеньева и в помощь ему … подпоручика Гранатмана, уссурийского казачьего дивизиона хорунжего Анофриева, прикомандированного к штабу округа инженерных войск подпрапорщика Мерзлякова…»
Рабочий состав экспедиции состоял из двенадцати солдат стрелков, набранных из Восточно-Сибирских стрелковых полков, и четырех казаков-уссурийцев. Это были специально отобранные Арсеньевым сибиряки, «немного угрюмые и малообщительные, но зато с детства привыкшие переносить всякие невзгоды».
Но, кроме названных в приказе генерал-губернатора офицеров, в экспедиции находились начальник штаба округа генерал-лейтенант Рутковский и, в качестве флориста, вицепредседатель Общества изучения Амурского края, лесничий Уссурийского казачьего войска Н.А. Пальчевский. Приказ гласил:
«В силу исключительных условий дисциплинарная власть начальника экспедиции увеличивается до прав батальонного командира».
Именно в 1906 и 1907 годах по заданию из Петербурга В.К. Арсеньев возглавлял военные экспедиции и десятки раз пересекал хребет Сихотэ-Алинь. Штабом Приамурского военного округа была разработана обширная программа экспедиции. Безусловно, секретная. Первым пунктом этой программы значилась топографическая маршрутная съемка. Вторым – сбор сведений о возможных позициях на случай войны. Третьим – о дорогах и тропах для переброски войск на побережье.
Далее шли пункты – о разливах рек, о туземном и ином народонаселении посещаемых экспедицией районов, о настроении этих неведомых жителей, о разбойничьих шайках хунхузов (отдельно предписывалось, в случае встречи, уничтожать эти шайки). В завершение, предписывалось проводить обследование края в «колонизационном отношении». По сути, это была хорошо поставленная военно-разведывательная экспедиция. Нужно отметить, что генерал-лейтенант и лесничий Уссурийского казачьего войска, проведя по несколько дней в экспедиции, остались в более обжитых местах в районе бухты св. Ольги, и в дальнейшем В.К. Арсеньев руководил экспедицией сам.
3 августа 1906 года из-за перевала пришел во временный лагерь экспедиции охотник-гольд, назвавшийся Дерсу Узала. В.К. Арсеньев так описал свою первую встречу со своим знаменитым литературным персонажем:
«Уже... около 9 вечера, пришел этот гольд. «Здравствуйте», – сказал кто-то сзади. Я обернулся. У нашего огня стоял пожилой человек невысокого роста, приземистый, с выпуклой грудью, несколько кривоногий. Лицо его плоское, было покрыто загаром, складки у глаз, на лбу и щеках красноречиво говорили, что ему лет около 50-ти. Небольшие каштанового цвета редкие усы, редкая, в несколько волосков борода, выдающиеся скулы у глаз изобличали в нем гольда. Он опустил ружье прикладом на землю и начал закуривать. Одет он был в какую-то жесткую брезентовую куртку, манзовские штаны и улы, в руках у него были сошки – непременная принадлежность охотника-инородца. Глаза его, маленькие, с поволокой у крайних углов, казались зоркими и дышали умом, сметливостью и гордостью.
Мы спросили: «Кто он?» И он с оттенком гордости ответил, что он – не китаец, а гольд. Он пробыл с нами весь вечер, рассказывал много интересного из своей скитальческой охотничьей и бродяжной жизни. Ночь он провел с нами. Мы предложили ему поступить к нам на службу за жалование, одежду и стол».
Экспедиция 1906 года длилась с 16 мая по середину ноября. Сихотэ-Алинь был преодолен в девяти местах. Все места перехода через хребет русские разведчики прошли впервые.
Вторая экспедиция 1907 года преследовала те же цели. Новая экспедиция была лучше снабжена и экипирована. Путь лежал на этот раз дальше на север, по западному побережью Японского моря, в места, куда не проникли пока русские переселенцы. В состав руководителей экспедиции вошли офицер-топограф Мерзляков, флорист Н.Н. Десулави, палеонтолог П.П. Бордаков. В качестве проводника шел гольд Дерсу Узала. Эта экспедиция послужила сюжетом для художественной книги Арсеньева «Дерсу Узала» и воспроизведена там в подробностях. Кроме секретной военной части. Нужно отметить, что студент третьего курса Киевского университета палеонтолог П.П. Бордаков через два месяца покинул экспедицию, прибыл в Хабаровск и, обладая незаурядными литературными способностями, выпустил в Хабаровске в 1909 году рассказ с названием «Дерсу Узала».
А позже, в 1914 году, напечатал в Петербурге в журнале «Юная Россия» путевые заметки «На побережье Японского моря».
Вторая экспедиция длилась двести десять суток. Так как экспедиции 1906 и 1907 годов были военными и потому секретными, то В.К. Арсеньев смог лишь значительно позднее в своих художественных книгах, ставших историческими и литературными реликвиями русского Дальнего Востока, частично описать накопленный в путевых дневниках обширный краеведческий и научный материал.
Все, что написал, как флорист и путешественник, В.К. Арсеньев, он постиг самоучкой. Этому в царских офицерских училищах не обучали. Но зато хорошо учили военным наукам. И то, что профессиональный офицер-разведчик предлагал по своей специальности, по сей день не опубликовано. Не опубликованы и те военные операции за которые офицер В.К. Арсеньев получил ордена.
Скрытой остается и деятельность офицера после начала в феврале 1917 года Великой Русской Революции. Особенно во время проведения контрреволюционного переворота в Петрограде, совершенного в октябре 1917 года Л.Д. Троцким и левыми экстремистами: большевиками, анархистами и социалистами-революционерами.
Опираясь на архив моего отца-историка, я поставила своей целью раскрыть неизвестные страницы биографии подполковника Арсеньева, присягавшего в марте 1917 года вместе с офицерами штаба Приамурского военного округа Революционному Временному Правительству Российской Республики.
Но возвращусь к событиям 1907 года. В.К. Арсеньев был восхищен могучей и богатой природой Амурского края. Его благоговение перед ее величием и могуществам прорывалось постоянно на страницы путевых дневников.
Рассказывая, например, как однажды, превозмогая острую боль в ногах, он карабкался по камням к одной из вершин Сихотэ-Алиня, Арсеньев писал:
«Добравшись до россыпей, я остановился и стал смотреть к западу. Более грандиозной картины я никогда не видывал, более грозных недоступных гор я никогда не мог себе представить: страшной высоты отвесные утесы, скалы. Голова кружится, глядя на эти расщелины и пропасти. Если когда-либо на земле и был ад, то, вероятно, именно здесь… Что-то страшное, таинственное, грозное, таящее ужас кроется в молчаливом величии гор. Боже! Какой пигмей человек! Даже столетние высокие кедры кажутся тоненькими, маленькими, паршивенькими иглами там, где-то внизу».