Перевод с американского про их же профсоюзного деятеля… Художественный роман, никакой документалистики. Никаких широких картин американской профсоюзной жизни, просто несколько дней заседания сенатской комиссии, слушающих свидетеля Джека Рафферти о всяких его делишках, как правило неблаговидных. Присутствуют, естественно, журналисты, обсуждают и пишут в свои газеты, телевидение ведёт репортаж, много длинных речей – в общем, скучища. Вроде бы. Но постепенно…
Герой – сирота, воспитывавшийся в приюте, самостоятельную жизнь начал, естественно, рабочим. С профсоюзниками он тогда же познакомился. Ну да, мы, советские, читали и слышали об ужасах капитализма, об эксплуатации и прочем. То ли дело у нас, в Советском Союзе! Никакой безработицы… Зарплата, правда, мизерная, но зато профсоюзные путёвки (для профсоюзных деятелей, как правило), пионерлагерь детям задёшево… И никаких гангстеров! Это у них, американцев, работодатели гангстеров порой нанимали для борьбы с профсоюзами…
В общем, герой рано понял, что деньги – это замечательно, но власть – ещё лучше. И в связи с пробелами в образовании решил пойти по профсоюзной линии, где образование не так уж важно, важнее хватка. И беспринципность – так он решил.
Сенатская комиссия – не суд в юридическом смысле слова. Послушали – и разошлись. Ну да, накопали прилично, многое выяснилось, но чему это помешает? Наиболее дальновидный журналист говорит: всё равно его выберут на следующих выборах…
Но есть и второй слой, касающийся самого Джека Рафферти, о чём пока что не знают журналисты. Да, он давным-давно учредил компанию, которой формально владеет его жена – и не знает об этом, потому что ей он сказал: не читай, это неинтересно, только распишись вот здесь… Управляет компанией брат жены. Ну, мы, россияне, знаем, как это делается!
На комиссии это вскрылось, хуже всего, что по телику это посмотрели жена и дети. Дети ушли из дому, а жена решила развестись, тем более что у неё компания, приносящая неплохие деньги! Дети и жена были оскорблены тем, что у семьи, оказывается, были деньги, а они жили в старой трёхкомнатной квартире, куда и друзей-то стыдно привести!
Самого Рафферти старая квартира устраивала, потому что профсоюзный деятель (как и депутат желательно) должен жить там же, где его избиратели, и хвастать этим при случае. Итак, компании и семьи Рафферти лишился.
Ещё у Рафферти была любовница. Десять лет одна и та же любовница (мы знаем такую же историю и у наших олигархов), красивая девушка и сообразительная, которой за счёт профсоюза оплачивалась квартира. Эту девушку Рафферти предал: ради голосов на выборах «сдал» ее хозяину голосов, выдав всё за случайность. Это выяснилось на комиссии, и девушка ушла, забрав сто тысяч из квартирного сейфа. Итак, любовницы и наличных денег Рафферти лишился.
Ещё у Рафферти был друг детства, с которым вместе воспитывались в приюте. Его Джек тоже предал. Друг детства покончил с собой.
Ещё у Рафферти был знакомый гангстер, хозяин липовой профсоюзной ячейки (ради липовых голосов и реальных профсоюзных денежек), специфическими услугами которого Джек время от времени пользовался. Его Рафферти предал особенно сурово: донёс в полицию о событии (убийстве), которое случилось нечаянно в процессе оказания специфической услуги…
И тут я, поражённая, оторвалась от книжки.
Эге! Да это же точь-в-точь наша современная ситуация! Есть и деятель, который всех предал, но это не помешает ему переизбраться. Есть и гангстер, и он…
Есть такое понятие в искусстве: плодотворный момент. Это когда совершенно ясно, чем кончится произведение, какое действие произойдёт в финале, но автор останавливается перед финалом, давая читателю/зрителю дофантазировать, самому вообразить, как это будет. Это Лессинг открыл, немецкий философ эпохи романтизма и сам романтик (как-то я слышала по радио одну из его пьес).
Книжка про Рафферти заканчивается плодотворным моментом. Гангстер, узнав о предательстве, берёт автомат и едет туда, где заседает комиссия. Останавливает машину у входа и ждёт. Автомат на соседнем сиденье аккуратно прикрыт газетой.
Наиболее дальновидный журналист тоже ждёт в некотором отдалении. Он отметил эту машину и мужчину в ней. Он болтает с приятелем и ждёт. Видит отворяющуюся дверь и говорит:
– А вот идёт сам Рафферти.
Это последняя фраза в книге. Что было/будет дальше? Воображайте. Плодотворный момент.
Режиссёр фильма по книге пожадничал, не дал зрителям возможности пофантазировать. В фильме гангстер берёт автомат и стреляет. Рафферти падает – замедленная съёмка – несколько ракурсов – красота! Ну, не мог режиссёр пожертвовать этой красотой ради какого-то плодотворного момента! Подумал о себе!
А вот у нас сейчас – плодотворный момент. Интересно, автомат уже на месте? Что там, под газетой?
Фантазируйте, сколько душе угодно!