Чему российская оппозиция может поучиться у бывшего британского премьера
Неолиберализм имеет имена: тэтчеризм и рейганомика.
К моменту, когда Маргарет Тэтчер начала свой крестовый поход за возрождение либерализма, идеология эта считалась давным-давно вышедшей из моды и неактуальной. С другой стороны, «модные» идеи Кейнса — те самые, что пришли на смену либерализму в послевоенные годы, — ближе к концу 1970-х гг. тоже уже были основательно дискредитированы. Тогда все более очевидным становилось, что дальнейшее движение вперед они обеспечить не в состоянии, и подспудно их эрозия шла вовсю.
Сейчас об этом как-то подзабылось, но первые монетаристские шаги в экономике — которые и легли потом в основу того, что англичане назовут «тэтчеризмом», — сделала не Тэтчер, а ее предшественники-лейбористы. Просто делали они это, как бы стесняясь и не слишком афишируя. Потому в стране и возник идейный вакуум, который сумела заполнить «железная леди».
Идеологическая работа
До Тэтчер в рядах Консервативной партии господствовал «прагматический подход». Идеологизированность считалась уделом лейбористов, сами же тори гордились своей «неортодоксальностью» и «незашоренностью». Заняв пост партийного лидера, будущая премьер-министр сказала:
— Нам необходима идеология. У наших противников она есть; она позволяет им сверять проводимый курс с некими внешними ориентирами. Нам это тоже нужно.
Условно политиков можно разделить на два типа. Первый — «прагматики»; люди, которые вслед за Дэн Сяопином считают, что «не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей». Они озабочены решением конкретных проблем и не слишком заботятся об идеологической чистоте того, что они делают.
Второй, противоположный тип — «идеологи». Эти люди любое свое решение, в первую очередь, оценивают с точки зрения соответствия доктрине. Для них она – совершенно не пустой звук.
Чистые варианты встречаются не так часто, большая часть политиков пытается демонстрировать, что у них, с одной стороны, и убеждения есть, а с другой — они вполне прагматичны. Выставлять себя «фанатиками» большинство не любит. Тем не менее, есть и те, кого подобного рода обвинения не сильно смущают. Как сказал участник американской президентской гонки 1964 г. Барри Голдуотер:
— В ситуации, когда ты защищаешь свободу, твой экстремизм — не зло!
Монополизировать позицию
Вот как описывал этот тип известный американский политконсультант Дик Моррис.
Поглощенные своими идеями более, нежели политической игрой, они застывают на месте и ждут, когда пробьет час этих идей, — ничуть не сомневаясь, что когда-нибудь этот момент наступит. Если сегодня для них не время, что ж, так тому и быть. Они готовы терпеливо ждать, пока не почувствуют, что общественное мнение начинает сближаться с их видением мира. Позиция, не востребованная сегодня, завтра логикой самого развития сделается неизбежной. Задача, с точки зрения таких политиков, состоит в том, чтобы эту позицию монополизировать и закрепить, когда пробьет их час, взять власть без всякой конкуренции, доказав тем самым, что они были правы с самого начала.
Маргарет Тэтчер была именно таким идейным политиком. Вернее, поначалу особой индоктринированности она не демонстрировала, однако по мере продвижения наверх ее увлеченность правой идеей становилась все более очевидной.
Российская оппозиция и либеральная идея
С точки зрения содержания, тэтчеризм мало чем отличался от классического либерализма. И хотя ничего принципиально нового британский премьер не изобрела, тем не менее, почетное право присвоить проводимому курсу собственное имя она все-таки получила. Секрет в том, что возрожденная ею старая и давно списанная со счетов идеология в новых обстоятельствах смотрелась свежо и неизбито. Как говорится, новое — это хорошо забытое старое.
В идейном смысле, нынешняя российская ситуация все больше напоминает канун 1979 г. в Англии. С одной стороны, ни у кого никаких доказательств, что либерализм оправился от шока 1990-х гг., по-прежнему нет, а с другой — идеи, которыми оперирует нынешний режим, дискредитированы настолько, что тошнит от них куда сильней, чем от либерализма. Собственно, в тот самый момент, когда человек это осознает, он вдруг понимает, что от либерализма его вообще уже не тошнит.
На месте российских оппозиционеров я бы начал сейчас присматриваться к опыту Тэтчер.
Пророческая конфронтация
Здесь надо иметь в виду одно очень важное обстоятельство. Занявшись популяризацией какой-либо идеологии, о форме нужно заботиться не меньше, чем о содержании. Именно этой теме автор — будучи по роду своей деятельности политтехнологом — и посвятил данную колонку. Что касается сути либеральной идеи, то по указанному поводу и без него много чего уже было написано.
Итак, если смотреть на опыт Тэтчер с точки зрения формы, в первую очередь, необходимо отметить, что британский премьер была фигурой конфронтационного типа. Собственно, «железной леди» ее ведь не зря прозвали. Если она считала, что кто-то не прав, то легко шла с этим человеком на конфликт. Привычку английских политиков того времени постоянно искать точки соприкосновения и формировать консенсус Тэтчер презирала и считала ее признаком «антинародного сговора элит».
Одному интервьюеру, обвинившему ее в конфронтационном подходе, она сказала:
Ветхозаветные пророки не искали консенсуса. Они шли к людям и говорили: «Братья! Вот моя вера! Следуйте за мной!»
Когда Тэтчер принесли проект предвыборного манифеста, содержавшего фразу «мы должны понять, что интересы разных классов не противоречат друг другу», она ее вычеркнула, а на полях написала: «Это неправда. На самом деле, они друг другу действительно противоречат». В 1985 г. пресс-секретарь «железной леди» Бернард Ингхэм предложил ей смягчить имидж. Он тщательно вставил в проект ее выступления на партийной конференции в Блэкпуле множество слов вроде «сочувствие» и «забота». С неменьшим прилежанием она их все оттуда повычеркивала.
Тогда подобный конфронтационный подход сработал именно потому, что слишком долго в британской политике господствовали ценности консенсуса. Вместе с неубедительным результатом правительственной работы избиратель решил отправить на свалку истории и их тоже. Тэтчер, с ее склонностью конфликтовать со всеми подряд, смотрелась ярко, непривычно и обещала перемены.
Воинственный либерализм
Российским либералам тоже нужен враг. Нужен — в образе всепожирающей бюрократии. Когда-то он помог Тэтчер, поможет и им. Просто драться с врагом можно по-разному. Можно — с соблюдением правил; а можно так, как это делали упомянутые «железной леди» библейские пророки: не беря пленных, вырезая не только стариков, женщин и детей, но даже их скот.
Здесь следует помнить и еще об одной проблеме российского либерализма. Исторически так сложилось, что он воспринимается как идеология слишком уж «интеллигентская», а интеллигентам в народном восприятии свойственна «слабость». За «слабых» же избиратель не голосует, он ведь понимает, что идеологию мало иметь, ее еще надо суметь реализовать. В общем, исполнить эту партию российским либералам будет непросто: им, с одной стороны, в крик скатиться нельзя, с другой — слишком мягкотелыми выглядеть тоже. Здесь потребуются незаурядные актерские таланты.
Объединительный либерализм
Как известно, бывают времена, когда нужно разбрасывать камни, а бывают — когда их надо собирать. В этом смысле в сегодняшней России ситуация ровно противоположная той, что сложилась к концу 1970-х гг. в Англии. В отечественном политическом дискурсе сейчас доминируют конфронтация и крик. Общеизвестно, что одним из ключевых критериев отбора экспертов, участвующих в ток-шоу на федеральных каналах, их организаторы давно уже сделали «оручесть». Эксперт, который не орет, менее интересен, чем тот, кто это делает.
Есть мнение, что избирателю всё это изрядно поднадоело. Поэтому либеральное предложение должно отличаться от того, к чему люди привыкли, не только по содержанию, но и по форме. Если Тэтчер выиграла, потому что демонстративно отказалась быть политиком объединительного типа, то российским либералам, наоборот, нужно именно это.
Данное предположение, впрочем, нуждается в предварительной проверке. Организовать ее, в общем-то, несложно. Надо изготовить несколько вариантов воззвания — разной степени конфронтационности — и обкатать их на фокус-группах. Избиратель сам определит, что ему больше нравится: призывы, содержащие резкие обвинения оппонентов, или, наоборот, материалы более миролюбивые.
Тошнотворно, но эффективно
Главным аргументом в пользу авторитаризма в стране является мысль, будто либерализм чужд российской традиции и российской ментальности. Эту мысль и надо атаковать. Еще раз сошлюсь на упомянутого выше Дика Морриса. Обобщая опыт политиков «идеологического» типа, которые так и не смогли зажечь людей, он писал:
— Те, кто терпит неудачу, остаются пленниками языка идеологии, который им никак не удается перевести на язык патриотизма.
Справедливости ради стоит отметить, что в научной литературе российская либеральная традиция давно уже и подробно описана, сейчас же речь о том, что все это нужно использовать в массовой пропаганде.
Аббас Галлямов, политолог,
(в сокращении)
«Эхо Москвы»,
vtimes.io.