Амнистия для политзаключенных – это замечательно. На это хочется надеяться. Можно даже по-доброму позавидовать тем, кто в нее верит. На самом деле, политическая амнистия – это мираж, сладкий сон.
Если она и случается, то на переломе истории – после Февральской революции в 1917 году, после смерти Сталина в 1953-м, после событий в Москве осени 1993 года. Или уж совсем случайно и нерассчитанно – так в брежневские времена попала под общую амнистию диссидентка Мальва Ланда, осужденная якобы за поджог своей собственной квартиры.
Сейчас идет сбор подписей под обращением к депутатам Государственной думы с призывом объявить политическую амнистию. Под обращением подписываются многие достойные люди, активные участники гражданских протестов последних двух лет.
Не сомневаюсь, что ими движет искреннее желания помочь политзаключенным обрести свободу. Но к кому они за этим обращаются? Не они ли на многотысячных митингах 2011-2012 годов обвиняли власти в фальсификации парламентских выборов и отказывали Госдуме в легитимности? Не они ли требовали ее немедленного роспуска и назначения новых выборов? А теперь они обращаются к ней за гуманностью и в надежде на «укрепление гражданское согласия»!
Я хочу спросить у достойных людей, подписавших эту петицию: вы ничего не перепутали? Может быть, я что-то пропустил и за это время на честных и прозрачных выборах избрана новая Дума, а прежняя, фальшивая и самозваная, распущена? Может быть, уже нет нужды обращать внимания на воровские выборы 2011 года? Забудем и простим?
Так не по ошибке ли вы протестовали на Болотной площади и проспекте Сахарова? Или вы как Савельич из «Капитанской дочки» – «Не упрямься! что
тебе стоит? плюнь да поцелуй у злодея ручку»?
Это очень странно: сначала считать депутатов самозванцами, а затем обращаться к ним с просьбами о гуманности.
Я еще могу понять инициатора петиции Людмилу Алексееву, которая в зависимости от обстоятельств может повести себя и так, и этак. Может обличать путинский режим и кипеть праведным гневом, а может вступать в президентский Совет и принимать от Путина гранты для МХГ и цветы на свой день рождения. Так на то они и существуют – придворные правозащитники.
Но людей, не замаранных двуличными политическими расчетами, что заставляет обращаться к мерзавцам, окунувшим Россию лицом в грязь?
Может быть, вы думаете, что с паршивой овцы хоть шерсти клок? Что свобода политзаключенных стоит некоторого общественного унижения?
Сомневаюсь. Это, скорее, тот случай, когда поехал за шерстью, а вернулся остриженным. Не будет от них никакого клока шерсти. Чихать они хотели на петиции, на тысячи подписей, на десятки тысяч демонстрантов, на миллионы недовольных. Они сделали ставку на силу. На свою силу и нашу покорность.
Они не боятся договорных протестов на Болотной и подконвойных демонстраций по бульварам. Они испугаются только одного: если народ плотной шеренгой встанет вокруг Кремля, чтобы ни один их членовоз не смог ни въехать туда, ни выехать оттуда. Тогда им придется решать вопрос о применении оружия и тут они, может быть, спасуют. А может быть, и нет.
Но подписи под петицией – это вчерашний день. Больше ста тысяч подписей были собраны под требованием «Путин должен уйти!» и за отмену антисиротского закона. И что? И ничего! Общественное мнение – это не то, с чем они считаются.
Подписные кампании эффективны в двух случаях – когда демократическая власть внимает обществу или когда сам факт петиции является вызовом власти. Так было в советское время, когда за подпись в чью-то защиту снимали с работы, исключали из институтов и выгоняли из творческих союзов, а организаторов кампании сажали или преследовали во внесудебном порядке. Тогда петиционная кампания была формой организованного протеста.
Сегодня другое время. Обращения к властям, в которых оспаривается право власти на произвол, – это свисток, и многим нравится, что пар уходит именно в него. В других случаях петиции могут подействовать, но там, где речь идет о решениях на высшем уровне, они бесполезны. Это доказано практикой и это очевидно.
С бесполезными действиями можно было бы и смириться, отчего бы и не посвистеть, если бы это не было связано с фактическим признанием Государственной думы легитимным органом власти, уполномоченным издавать законы и постановления об амнистии. Если оставить за ними такое право, то все протестное движение 2011-2012 годов следует признать пустым фанфаронством.
Тем же, кто хочет помочь освобождению политзаключенных, лучше поискать другие способы воздействия на власть. Их не так уж мало.