Уже седьмой раз к новогодним каникулам Борис Акунин выпускает очередной том «Истории российского государства». Новый том посвящен началу XIX века. И вот небольшая цитата: «Репрессивный режим отличается от террористического тем, что первый карает действительных своих противников, а второй – кого придется, для запугивания. В последние годы правления Николая I этот фатальный рубеж был преодолен. Общество боялось и вздохнуть», – пишет Акунин.
Если следовать логике Акунина, то сталинский режим был вовсе не репрессивный, а террористический. Ну да, противников он уничтожил. Но множество других людей, от студентов до колхозников, вовсе не были его противниками, а просто попадали под горячую руку: не то или не так сказал, или просто анекдот не тот рассказал. (Это, кстати, зависело от среды. Молодость моей матери пришлась на сталинские годы. И она до самой смерти была убеждена, что за анекдоты не сажали, потому что «Столько анекдотов было про Сталина!» Это свидетельствует о том, что мать жила в очень здоровой среде, где никому в голову не приходило донести и тем выслужиться.)
У каждого века – своё средневековье, говаривал Станислав Ежи Лец. И мы наблюдаем попытку уже в нашем веке, в наше время повторить опыт и Николая, и Сталина. Ну недаром же всевозможные комментаторы чуть ли не через одного сравнивают нынешнюю ситуацию с 37-м годом.
А вот и нет! Сравнивать можно до посинения, но время нынче не то, общество не то, да и власть не та. Попытки режима перейти от репрессивного к террористическому пресекаются. Вот было «дело Голунова», когда журналисту Ивану Голунову подбросили наркотики. Он считает, что за расследование о кладбищенской мафии, власть говорит – нет, это мелкие шестерки ради «плана». То есть Голунов говорит о репрессии, а власть уверяет: нет, это террор… Забавно!
А с чего это они все говорят? А с того, что внезапно возмутились журналисты, редакторы Венедиктов и Муратов пошли наверх, рядовые журналисты – в очередь на одиночные пикеты, к ним присоединилось немало народу – потому что все ж знают, что менты любят таким образом «выполнять и перевыполнять план»… в общем, против ментовского террора.
Результат? Голунова отбили, против «шестерок» со скрипом, через полгода, возбудили уголовное дело, арестовали… Ирония судьбы! Теперь им придется отвечать, откуда у них наркотики.
Вскорости случилось так называемое «московское дело». Летние протесты против недопуска оппозиционных кандидатов к выборам в Мосгодруму, задержания, аресты, сроки… Репрессии? Ну да, противников же карают!
Так, да не само. Среди задержанных, арестованных и осужденных оказались и случайные люди. Например, актер Павел Устинов. Так себе актер, пока не знаменитость, молодой да начинающий… Это уж случай террора!
И что? На защиту «своего» встали актеры и театральные деятели! Им не надо было выстраиваться в очередь на пикеты – у них в распоряжении сцена! И отбили…
И вот сейчас – дело «Сети» – уже запрещенной в России организации. Как говаривал сказочник Шергин про случай, когда Ванька принес маме обмененную на пиджак змею: «Этот случай всех злее!»
В общем, жили себе в провинции молодые люди с модными увлечениями: страйкбол и анархизм левацкого толока. Время от времени в лесах бегали, в свои страйкбольские стрелялки играли, время от времени болтали о том о сём – например, а что мы будем делать, когда власть сменится…
Тут уж на ребят глаз положили не менты, а контора посерьёзнее. Взяли их ФСБ-шники и обвинили в терроризме. У ребят глаза по семь копеек: какой терроризм? А, ну будут вам глаза по семь копеек. И стали ребят пытать. Не как-нибудь по средневековым канонам, а вполне по-современному: электрическим током (следы зафиксированы, факты есть, но судом не приняты). Пытки у нас, конечно, запрещены – формально. А на самом-то деле очень даже обычны в соответствующих структурах.
Тут есть тонкая грань. Против Навального режим – репрессивный, потому что Навальный – противник. А вот страйкболисты из провинции – ну какие они противники? Так себе, случайные люди. А значит, нечего ради них репрессиями заморачиваться, с них и террора хватит. Чтоб боялись!
Ну и выдал им провинциальный военный суд от 6 до 18 лет, в основном, строгого режима. Не вполне еще сталинские сроки, но приближаются.
Ну да, третий случай – волшебный.
И оказалась Скарапея змеиного царя дочерью.
Родители – понятно, их письма в разные инстанции, в том числе Путину, вполне естественны. Но помимо родителей…
Внезапно ученые тоже написали открытое письмо и пригласили коллег подписываться. Ученые, как полагается, выдали четкие формулировки:
«Всё, что мы знаем о «деле „Сети“», говорит о том, что оно целиком сфабриковано. Откровенно неправосудный приговор свидетельствует о полном параличе независимой судебной системы в нашей стране. В отличие от тех выдуманных «терактов», которые якобы «собирались запланировать» осужденные, решение по «делу „Сети“» и есть самый настоящий акт террора, который наносит жестокий удар по основам российской государственности.
Мы требуем немедленно отменить приговор по «делу „Сети“», с бессмысленной жестокостью ломающий судьбы наших сограждан. Мы требуем расследовать обстоятельства фабрикации этого дела, наказать причастных к нему должностных лиц и обеспечить строгое соблюдение закона всеми силовыми и правоохранительными структурами. Террор против собственных граждан несовместим с нормальным развитием нашей страны и губителен для ее науки, культуры и образования».
На данный момент подписалось более трех тысяч ученых и научных журналистов и еще около двух тысяч поддержантов – к науке не имеющих отношения.
И забавная деталь. Летом и ранней осенью, когда разворачивалось «московское дело», в нем оказался замешан студент НИУ ВШЭ, а попросту – Вышки, Егор Жуков. За него тоже бились, тоже добились смягчения, а руководство Вышки страшно перепугалось: и студент – их, и преподаватели за него – их… Нет-нет-нет! – заявило руководство Вышки. Мы не оппозиционеры! Мы верные, верноподданные, а если кто из наших… это частное мнение! И запретили сотрудникам выступать от имени Вышки.
И вот теперь под письмом ученых подписываются в том числе преподаватели Вышки – и считают своим долгом написать: имя, звание, должность, НИУ ВШЭ и в скобках: «частное лицо, не выражающее позицию университета». Это в лучшем случае, некоторые изощряются покруче… Ну а что ж? За что боролись, на то и… И более интеллектуальный вариант (Вышка всё-таки): «Ты этого хотел Жорж Данден!»
Потом что-то подобное сделали учителя, российские художники и галеристы… Еще кто-то… Несколько книжных магазинов в знак солидарности с фигурантами «Сети» 17 февраля закрылись на день, объяснив это тем, что при таких приговорах странно продавать умные добрые книги…
И очередь. Не где-нибудь у ментовки на Петровке, а перед самим ФСБ. Очередь желающих постоять в одиночном пикете. Пожалуй, еще длиннее очередь, чем на Петровке за Голунова. Около полутысячи в очереди.
А ведь эти все протесты можно было бы подвести под «оправдание терроризма или «поддержку терроризма», а это статья… Но оказалось, что всё идет не как при Николае, когда «общество боялось и вздохнуть», и не как при Сталине, когда не сопротивлялось («Идут на север срока огромные, кого ни спросишь – у всех Указ… Взгляни, взгляни в глаза мои суровые, взгляни, быть может, в последний раз…»). Общество, как оказалось, не боится (или, как выразился Валерий Соловей: «Я опасаюсь, но не боюсь») и сопротивляется.
В этот раз волна сопротивления затронули не только журналистов или актеров, но поднялась и в более высокие сферы культуры и науки и доплеснулась до… депутата Сергея Миронова, лидера справедливцев, очень тонко чувствующего общественные настроения (вспомним, что когда в моде были оппозиционные белые ленты, фракция справедливцев в Госдуме приходила на заседания с белыми лентами, а когда дело резко завернуло на мороз, справедливцы ленточки сняли и выпнули из Госдумы старшего Гудкова). Миронов обратился в Генпрокуратуру и Верховный суд за разъяснением. И в далекой Якутии председатель их правительства Владимир Солодов перепостил расследование «Новой» и написал: «За гранью добра и зла».
Ну никак не удаётся нашему режиму перейти фатальную черту и из репрессивного стать террористическим. Власть старается, старается, жилы рвёт – а общество говорит: врёшь, не перейдешь! Стоять-бояться! Ну режим и боится, и ещё больше старается…
Вон, например, поправки в Конституцию затеял. Рабочую группу создал. Всенародное голосование объявил. И что? Ещё и полночь не наступила, а рабочая группа (и не только она) уже превратилась в тыкву. А, там же люди… Ну в цирк, а не в тыкву. Голосование назначили сначала на 12 апреля, теперь на 22 апреля. День рожденья Ленина. 150 лет. Будний день. Сделаем выходным! И вообще: это должен быть праздник!
Да у нас и так веселья хватает. Вон Калининград отжёг. Там некая парочка решила пожениться. Со свадьбой, как полагается. Гостей пригласили. И был среди невестиных гостей некий ее вузовский знакомый, который напился (бывает), стал раздавать визитки (о, деловой), хвастаться, что он работает в ФСБ… Потом свадебные фотографии ушли в сеть… А некоторые даже в соседнюю Латвию.
И вот парочку (уже не жениха и невесту, а мужа и жену) обвиняют в госизмене, что они раскрыли секретного агента… Особенно жену – ее же знакомый агент.
Или вон в Питере. Некая гражданка по имени Алла Ильина отдыхала в Китае. Вернулась, всё нормально. А потом горло у нее заболело. Она – скорую вызвала: мало ли, а вдруг, коронавирус же, смертельная зараза…
Короче, отвезли ее в больницу. И поместили в карантин. Сначала сказали, что на день, но потом выяснилось, что на две недели, как полагается. Ей там не понравилось – да и что может понравиться, когда в палате дверь железная с кодовым замком, как в сейфе? Алла оказалась девушкой предприимчивой и технически грамотной. Она вынула нужные провода, закоротила их – и замок открылся.
В общем – побег!
И что бы вы думали? Питерские умники подали на эту Аллу в суд, и суд обязал Аллу вернуться в больничку. Хотя, конечно, всем в этом цирке (официально это называлось судом) было понятно, что никакого коронавируса у Аллы нет, но – как она посмела! Порядок должно быть! Ну и вернули – прям из зала суда.
Ох, не дай Бог, настоящая эпидемия к нам придет! С такими врачами, судами, блюстителями порядка страна ж вымрет. Кто сам не заразится – заразится от соседей по палате, куда его сунут на карантин. А кто попробует сбежать – насильно вернут со словами: «Нет, не уйдешь! Всё равно подохнешь!»
Ну и насчет вроде бы хорошего обещанного. Или обещанного хорошего. В общем, что Путин наобещал народу. Доплаты всякие. Вообще-то все эти обещания – для беспамятных: Путин за 20 лет у власти чего только ни обещал, многие пункты – по несколько раз. Вон когда пенсионный возраст повысили, а все неожиданно для начальников возмущаться стали – и чего обещали? Что зато действующим пенсионерам тысячу прибавят! Чуть ли не каждый месяц будут прибавлять! И что? Покажите мне этого розового пони, который в течение года после повышения пенсионного возраста получал эту лишнюю тысячу в месяц!
Тем не менее – сюрприз! Кажется, на этот раз выполнять обещания будут! Ну, кой-какие. Ну, кой-кому. И это не фантазия – все могут видеть, как для этих выплат добываются деньги. The Bell пересказал смысл авантюры предельно четко и кратко:
Правительство придумало, где взять деньги на выполнение последних социальных обещаний Владимира Путина, которые оцениваются в 4 трлн рублей, — за счет выкупа правительством Сбербанка у ЦБ. Сегодня Минфин сообщил, что контрольный пакет Сбербанка будет выкуплен у регулятора за счет средств Фонда национального благосостояния по рыночной стоимости. Сейчас 50% акций крупнейшего банка страны стоят около 2,9 трлн рублей. Но большая часть этих денег вернется в правительство (75% прибыли ЦБ отдает бюджету). Частично они пойдут на финансирование соцобещаний Путина про поддержку семей и др., частично — на реструктуризацию кредитов ОПК, сказали The Bell двое чиновников. Оплатив покупку таким образом, правительство фактически сможет достать нужные деньги из ФНБ, не нарушив бюджетного правила.
Если еще короче: государство купит у государства государственный банк и часть выручки потратит на бедных…
Надеюсь, государство (в виде чиновников, Центрального банка, Сбербанка и Фонда национального благосостояния) не будут уподобляться премьеру Мишустину, который на многочисленные разоблачения его непонятно как нажитых богатств вдруг бросился оправдываться – и с каждым разом это выглядело всё более неубедительно и подозрительно, а с инвестфондом UFG возможны последствия для самого фонда…
А всё самомнение! Там, наверху, практически все считают, что всё, что они делают – всё это по закону и совершенно честно! Но вот кто такой весь из себя уверенный начинает объясняться – тут же начинает плыть… Вразмашку… Цепляются за детей, жен, сестер, матерей… Но 78-летняя Луиза Михайловна Мишустина с 2013 по 2015 год получила 780 миллионов рублей от того же самого UFG…
Нет, не выплыть…
Марина ЗАВАДСКАЯ.