Не станет ли власть прикармливать оппозиционера и делать из него свою новую марионетку?
Навальный на московских выборах победил, поскольку реально это были не выборы московского мэра (Собянину Кремль правдами и неправдами отдал бы мэрский пост при любом раскладе голосов), а своеобразный референдум. На нем люди высказывались по вопросу о том, насколько свое неприятие нынешнего режима они готовы ассоциировать именно с Алексеем Навальным. И его бесспорное второе место свидетельствует о явном успехе.
Путин не уйдет на покой
Конечно, из этого успеха не следует делать слишком уж далеко идущих выводов. От успеха Навального режим не падет и, скорее всего, даже не смягчится. Путин не уйдет на покой. Единороссы не побегут к Навальному каяться в содеянном. И даже коммунисты не изберут его своим почетным вождем.
Многие милые, но недальновидные люди, увидев массовые протесты зимы 2011-2012 годов ожидали у нас падения режима чуть ли не со дня на день. Вот выведем мы на улицы сотни тысяч людей… Вот выведем миллион… Устроим марш миллионов… Сегодня про такие свои ожидания они предпочитают не вспоминать.
Если мы хотим понять, что же реально означает политический успех Навального, то надо не мечтать о светлых перспективах, а анализировать ситуацию с привлечением всех фактов и с учетом исторического опыта. Подобный анализ показывает, что события, произошедшие 8 сентября, были очень значимы для будущего России, однако последствия их не столь просты и однозначны, как может показаться на первый взгляд.
Итак, что означает практически успех Навального?
Четкое структурирование оппозиции
Первое. Навальный далеко еще не победил своих политических противников, но он, бесспорно, победил своих сторонников, и это на первой стадии политической деятельности является чрезвычайно важной победой. Наша несистемная оппозиция структурировалась. Понятно теперь, кто главный, и с кем связаны упования масс. Понятно, как можно дальше выстраивать работу.
Навальный стал очевидным лидером оппозиционного лагеря. С этого момента каждый политический игрок в стане оппозиции должен будет принять для себя решение. Или он, в той или иной степени, играет вместе с Навальным (входит в его команду или выстраивает с ним партнерские отношения), или фактически уходит из большой политики, превращается в эдакого политического комментатора, т.е. человека регулярно высказывающего свои взгляды, но не имеющего никаких шансов стать реальным борцом за власть.
Пример такого политического пенсионера без всяких перспектив – Эдуард Лимонов, который регулярно устраивает шоу на Триумфальной, но не более того. Кто хочет в политике повторить судьбу Лимонова?
Политическое лидерство Навального во многом определилось уже в ходе безумного процесса по «Кировлесу», когда имя не слишком известного обывателю блогера мусолили ежедневно, превращая его в страдальца и чуть ли не главную потенциальную угрозу режиму. Однако «страдалец» и «потенциальная угроза» — понятия несколько абстрактные.
Теперь же за Навальным есть совершенно конкретные голоса избирателей. Ни у кого другого в оппозиции ничего подобного нет, кроме Михаила Прохорова. Но Прохоров – это совершенно другая история. Прохоров стремится добиваться успеха по согласованию с Кремлем на частично свободных выборах (если таковые у нас утвердятся). Навальный же не ставит себе никаких ограничений. Он идет напролом, поднимает улицу, отрицает режим полностью, как режим клептократический, а также соединяет в своей идеологии либерализм с национализмом.
«Кировлес» становится проблемой
Второе. Власти теперь оказываются в довольно сложной ситуации в вопросе о том, следует ли все же Навальному сидеть по приговору о «Кировлесе», или не следует. Выбор на этот счет у Кремля конечно же есть. Популярные в последнее время разговоры о том, что человека, за которого проголосовало более миллиона москвичей, нельзя отправить за решетку, просто не принимают во внимание реалии нашей жизни.
В соседней Украине, где политический режим далеко не столь прочный, как в России, и где популярность президента не подпитывается никакими нефтедолларами, Юлия Тимошенко сидит за решеткой, и вся ее «Батькивщина», все возлюбленные оранжевой принцессы ничего не могут с этим поделать. А ведь Тимошенко – это объективно второй по рангу политик страны, который значит для украинского общества намного больше, чем Навальный для общества российского.
Итак, власти вполне могут посадить Навального. Но тогда они второй раз наступят на те же самые грабли, т.е. на тот же «Кировлес». Они будут тем самым поддерживать общественный интерес к Навальному на протяжении всего периода его отсидки.
Человека легко отправить за решетку, пока он еще никому не известен. Но если он уже перешел из разряда обывателей в разряд крупных политиков, тюремный срок лишь придает ему шарм. Он становится хлебом для журналистов, которым требуются сенсации. Он становится фигурой, интересной для зарубежных политиков, которым время от времени хочется ущипнуть столь нелюбимый ими путинский режим.
Но самое главное – на нем сосредотачиваются чаяния обывателей, недовольных своим положением. А таких недовольных у нас теперь будет с каждым годом становиться все больше и больше, поскольку, как показывает статистика, у российской экономики нет особых перспектив для нормального роста, способного поддерживать уровень жизни.
Если режим выдержит экономические трудности (скажем, благодаря тому, что нестабильность на Ближнем Востоке вновь вздует цены на нефть), то Навальный может сидеть очень долго без всяких перспектив на обретение свободы. Но если режим начнет рассыпаться (скажем, благодаря тому, что новые способы добычи энергоносителей, в которых явно преуспевают американцы, резко снизят цену на нефть), то «узник совести» станет для властей страшной угрозой.
При разваливающейся экономике чиновники и полицейские будут плохо выполнять свои функции. Они станут больше думать не о верности режиму, а том, что с ними будет, когда режим рухнет. И в этих условиях Навальный фактически сможет возглавлять борьбу с режимом даже находясь в заключении.
Поэтому у власти возникает соблазн спустить дело «Кировлеса» на тормозах и не сажать Навального. Однако такой способ решения проблемы тоже представляет собой значительный риск. Находясь на свободе, он и при нормальном экономическом положении страны, т.е. при твердом режиме, сможет вербовать сторонников и усиливать свои политические позиции.
Самое главное – если Навальный останется на свободе, всем станет видна глупость власти, которая не сумела просчитать развитие событий на пол хода вперед. Сначала сажать и создавать тем самым ажиотаж вокруг имени Навального, а затем освобождать и давать свободно заниматься политической деятельностью? Это уже свидетельство откровенной недееспособности. Во всяком случае, в глазах образованных и внимательно следящих за событиями представителей элиты.
Политическая сделка с Навальным
Третье. Успех Навального дает ответ на часто поднимавшийся в последнее время вопрос о том, не станет ли власть прикармливать оппозиционера и делать из него свою новую марионетку.
Сделать марионетку можно, бесспорно, из любого политика. Но только при одном условии. Когда он понимает, что потерял шансы на перспективу и готов продать власти свое «блестящее прошлое» в обмен на благополучное настоящее. Скажем, Геннадий Зюганов до поражения на президентских выборах 1996 года представлял собой весьма серьезного политика. И лишь после того, как понял, что потенциал коммунистов объективно ограничен и выше потолка ему не прыгнуть, стал сотрудничать с режимом, стремясь просто обеспечить себе комфортное представительство в Госдуме.
Навальный, если власть попытается его купить, будет продаваться ей лишь на собственных условиях, стремясь постепенно наращивать свой потенциал и ожидая того момента (скажем, серьезного экономического кризиса), когда всяческие договоренности можно объявить недействительными.
Беда Кремля состоит в том, что «покупку» оппозиционного политика невозможно оформить как коммерческую сделку, за нарушение условий которой Навального можно наказать. Любая политическая сделка действительна лишь до того момента, пока она выгодна обеим сторонам. И она легко разрывается в том случае, если какая-то из сторон начинает резко усиливаться и теряет необходимость в былом партнерстве.